Брат номер один: Политическая биография Пол Пота - Чэндлер Дэвид П. - Страница 39

До конца 1975 года Сианук оставался номинальным главой государства; однако партийные лидеры, никогда ему не доверявшие, не пытались вернуть его на родину. Под давлением китайцев, которые хотели, чтобы с принцем обращались должным образом, в сентябре 1975 года красные кхмеры разрешили Сиануку вернуться в Камбоджу. Какое-то недолгое время Сианук прилежно работал над предписанными ему протокольными заданиями. Через неделю после его прибытия вьетнамцы вновь открыли свое посольство в Пномпене. Возможно, назначение послом Вьетнама в Камбодже Фам Ван Ба, который двадцать два года назад ввел Салот Сара в Коммунистическую партию Индокитая, казалось вьетнамцам каким-то священнодействием. Сведений о реакции Пол Пота на появление в Камбодже человека, который в свое время был его руководителем, не сохранилось.[189]

У вьетнамцев были причины стремиться к примирению: в апреле-мае 1975 года камбоджийские подразделения атаковали и оккупировали несколько вьетнамских островов в Таиландском заливе. По-видимому, это было частью попытки пересмотреть морские границы Камбоджи и предъявить требования на нефтяные месторождения в береговой зоне. Вьетнамцы, ответившие захватом, по меньшей мере, одного камбоджийского острова, не хотели идти на территориальные уступки, но в то же время перспектива открытой конфронтации их не прельщала.[190]

В августе 1975 года Салот Сар в сопровождении небольшой группы партийных товарищей посетил бывшую военную мастерскую к западу от Пномпеня. Машинное оборудование здесь обслуживалось бывшими инженерами республиканской армии и несколькими китайско-кхмерскими ремесленниками — все они были «людьми 17 апреля» — набранными вскоре после освобождения благодаря опыту и навыкам. Политика такого набора действовала несколько месяцев. В 1989 году один из ремесленников красочно описал этот визит:

«Салот Сар вошел в мастерскую и попросил нас собраться вокруг него. Он спросил, есть ли у нас какие-нибудь идеи насчет создания и разработки новых машин. Он сказал, что, поскольку Камбоджа использует устаревшую технологию, у нас до сих пор нет новых машин. Он говорил медленно и показался нам прямым, честным и добрым человеком. Он держал в руке маленький веер, время от времени раскрывал его, обмахивался и складывал, словно персонаж из китайской оперы. Он говорил, расхаживая взад и вперед, обмахиваясь веером, — было так жарко! Он открывал и складывал веер [и указывал им на нас] вот так, для выразительности. На нем была простая черная одежда; никакого галстука или шарфа».[191]

Эти наблюдения перекликаются с отзывами людей, знавших Сара как учителя. Способ, которым представлялся Сар, — медленно произносимые слова, веер, полузакрытые глаза — кажется театральным и фальшивым, словно под этой маской скрывается безнравственная личность. Считать так было бы ошибкой, поскольку подобное мнение не учитывает кхмерскую традицию спокойного авторитаризма, обнаруживающуюся в буддийской и светской манере преподавания, которая в сочетании с видимой теплотой Салот Сара/Пол Пота делала его таким привлекательным. Своим дружелюбным поведением и самообладанием он добивался уважения и вдохновенного повиновения. Его выступления перед небольшими группами людей зачастую звучат более резко, чем те, которые он произносил перед более многочисленными собраниями. Однако при этом никогда не создавалось впечатления, что он повышает голос или теряет самообладание. Тиоунн Мумм, часто видевший Сара в этот период, описал его, процитировав характеристику, которую Г. Аксельрод дал Ленину: «Он был революционером двадцать четыре часа в сутки, а когда спал, ему снилась революция».[192]

Революционные движения плохо подходят на роль действующих режимов: революция — это болезненный и противоречивый процесс. В конце концов, революционные движения сосредотачиваются на захвате государств, а не на управлении ими; они ведут к войне. Революционерам, по большей части, недостает навыков, которые есть у управленцев, и они пренебрежительно относятся к «правительству». Эти препятствия, стоявшие на пути нормального управления страной, по сути, не помешали лидерам Камбоджи считать, что революционный задор и поражение, нанесенное американцам, были лучшими верительными грамотами, чем любой опыт государственной службы. Их настойчивое желание продолжать бой и поддерживать ненависть в сочетании с недостаточным опытом привело к гибельным последствиям.

Коммунистам потребовалось больше года на формирование правительства. До этого они принимали секретные решения. Однако, к счастью, семнадцать важнейших документов этого периода все-таки дошли до нас. Это были протоколы заседаний постоянного партийного комитета, проводившихся с октября 1975 по июнь 1976 года. На тот момент было подготовлено лишь пять копий протоколов; в них отражено менее 10 % заседаний, состоявшихся за указанные восемь месяцев. Но даже с учетом этого ограничения протоколы позволяют бросить беглый взгляд на крошечное руководство Камбоджи и пролить свет на его деятельность после освобождения Пномпеня.[193]