Когда под ногами бездна - Эффинджер Джордж Алек - Страница 49

— Лайла! — приветствовал я ее.

— О, Марид! — Она попыталась сфокусировать на мне взгляд, но безуспешно.

Стало быть, сегодня Лайла решила покорить победителей собственным шармом; если она вставляла модик, ее реакции сразу обострялись. Жаль: с ней легче иметь дело, когда она воображает себя кем-то другим, но выбирать не приходилось.

— Вот, обзавелся своей розеткой.

— Слышала, слышала.

Она игриво захихикала; меня чуть не стошнило.

— Поможешь подобрать модик?

— Какой именно тебе нужен?

Я задумался. Насколько можно ей доверять? Конечно, Лайла разболтает все первому же посетителю — ведь сообщает же она мне то, что слышит от других. С другой стороны, никто не принимает ее всерьез.

— Я должен выполнить одно задание и обзавелся розетками, потому что работа может оказаться опасной. Мне нужен модик, способный максимально усилить способность к дедукции и предохранить от опасности. Что посоветуешь?

Она поплелась по проходу между полками, заглядывая в коробки, что-то бормоча себе под нос. Я не мог разобрать, что она говорит, поэтому просто стоял и ждал. Наконец Лайла повернулась ко мне с таким удивленным видом, словно не могла взять в толк, почему я еще здесь. Похоже, она забыла, о чем ее просили, подумал я, но, к счастью, ошибся.

— А персонаж из романов подойдет?

— Конечно, если он действительно такой умник.

Она пожала плечами, промямлила что-то, сжимая в когтистых пальцах модик в прозрачном пластике, потом протянула его мне.

— Вот, держи.

Я заколебался. Как вы помните, она всегда напоминала мне ведьму из диснеевской «Белоснежки»; теперь старая злодейка хочет угостить меня отравленным яблоком!

— Кто это? — спросил я, с подозрением разглядывая модик.

— Ниро Вулф, — ответила она. — Гениальный детектив. Спец по убийствам. Не любил выходить из дома. Беготней и мордобоем занимался его помощник.

— Великолепно.

Вроде бы знакомая личность. Сомневаюсь, правда, что прочел хотя бы одну книгу про этого Вулфа.

— Тебе придется найти напарника, чтобы задавать людям всякие вопросы и собирать улики, — сказала она, вручая мне второй модик.

— Сайед подойдет. Я просто скажу ему, что можно будет, когда заблагорассудится, расшвыривать в стороны разных плохих парней, и он обязательно ухватится за такую возможность. Сколько с меня?

Она долго шевелила губами, пытаясь сложить в уме стоимость двух модиков.

— Семьдесят три, — проскулила наконец. — Забудем о налоге.

Я отсчитал восемьдесят киамов, забрал сдачу и два модика. Она смотрела на меня.

— Хочешь купить мои счастливые бобы? Я не хотел даже слышать о них.

Существовала еще одна вещица, которая могла вывести на убийцу Никки поганого садиста, до которого я просто обязан добраться. «Левый», самодельный модик, который мог быть подключен к Никки, когда она умирала; или его использовал убийца. С другой стороны, его, возможно, вообще никто не вставлял в розетку. Он мог случайно оказаться возле Никки. Но почему так щемило сердце при каждом взгляде на него? Просто напоминание об увиденном в грязном переулке, об изуродованном теле Никки, засунутом в мешок для мусора?… Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Послушай, парень, у тебя есть все данные если не для настоящего героя, то по крайней мере для его добротной замены. Плюс целая куча первоклассных училок и модиков, готовых подсказывать, оборонять и лелеять тебя.

Я расправил плечи.

Разум уже в сороковой раз пытался убедить меня, что найденный на месте преступления модик — ерунда, случайность, такой же никчемный мусор, как, скажем, скомканная салфетка, которая тоже вполне могла заваляться в сумочке Никки. Оккинг был бы сильно недоволен, узнав, что я скрыл модик и другие улики от полиции, но теперь мне наплевать на лейтенанта. Я начал уставать от этого дела, однако все больше увязал в нем, как в болоте, и уже не оставалось сил, чтобы вырваться, попытаться спасти хотя бы свою шкуру.

Лайла вертела в руках какой-то модик, потом вставила его. Она никак не могла обойтись без своего второго призрачного «я».

— Марид, — проскулила она; на этот раз на ее собственный дивный тембр наложился прерывающийся от страсти голос Вивьен Ли-Скарлетт из «Унесенных ветром».[20]

— Лайла, у меня есть самодельный модик, хотелось бы узнать, что он из себя представляет.

— Ах, Боже, какая ерунда, милый! Просто дай мне этот маленький…

— Лайла! — воскликнул я. — У меня нет времени для флирта с твоей красавицей-южанкой, честное слово! Или вытащи свой модик, или попытайся сосредоточиться!

Предложение временно расстаться с героиней эпохи гражданской войны в Америке было для нее совершенно невыносимым. Лайла пристально вгляделась в мою физиономию, пытаясь выделить среди толпящихся в комнате призраков. Я безнадежно застрял где-то между Эшли, Реттом и дверью.

— Ну же, Марид! Что с тобой? Ты дрожишь как в лихорадке!

Я отвернулся и тихо выругался. Господи, как хотелось врезать ей хорошенько!

— Смотри, вот у меня модик, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Я хочу знать, что на нем записано.

— Ах, Боже, сэр, какой серьезный тон! — Она взяла у меня модик и небрежно повертела его в руках. — Он состоит из трех частей, милый.

— Но как узнать, что на нем записано? Лайла задорно улыбнулась:

— Нет ничего проще!

Она вытащила модик Скарлетт О'Хара и беззаботно, не глядя отбросила от cебя. Он ударился о горку училок и закатился в угол. Лайла рисковала навсегда потерять свою Скарлетт. Она покрутила в руке мой таинственный модик и решительно вставила его. Мускулы ее лица слегка напряглись. Потом она рухнула на пол.

— Лайла? — крикнул я испуганно. Лайла корчилась, изгибалась, принимала самые неестественные позы. Вытаращенные глаза уставились в пустоту, язык вывалился. Она издавала низким голосом странные звуки — полувзвизги-полурыдания, как будто ее безжалостно мучили и избивали без передышки много часов и у нее не осталось сил даже кричать. Дыхание стало тяжелым, неглубоким, в горле хрипело. Пальцы, словно сухие черные скрюченные веточки, царапали голову в отчаянных попытках вытащить модик; но, похоже, она уже не контролировала работу собственных мускулов. Раздался ужасный вой, Лайла стала кататься по полу. Я не знал, как помочь ей. Если подойти поближе, она, как дикий зверь, вонзит в меня когти.

Да, страшная правда заключалась в том, что Лайла, вставив модик, перестала быть человеком. Тот, кто его создал, наверное, очень любил животных — как палач любит свою жертву… Лайла сейчас вела себя как какой-то крупный зверь, — не маленькая собачка или домашний кот, а разъяренный, доведенный до исступления, запертый в клетку, расчетливо истязаемый мучителями-людьми хищник. Она шипела, грызла ножки стульев, кидалась в мою сторону, угрожающе обнажив гнилые остатки зубов за неимением настоящих клыков. Я неосторожно наклонился, и старуха, с немыслимой для такой развалины быстротой, метнулась ко мне. Я попытался выдернуть модик, но отскочил с тремя рваными царапинами на руке. Наши взгляды встретились; она пригнулась, мускулы напряглись…

Испустив пронзительный вопль, Лайла прыгнула на меня, вытянув руки, чтобы вцепиться «когтями» в горло. Господи, меня чуть не вырвало от этого зрелища. На меня бросалась не уродливая старуха — телом Лайлы управлял неизвестный модик. В любое время я шутя справился бы с ней одной рукой; сегодня мне угрожала смертельная опасность. Зверь, сидящий в мозгу старухи, не успокоится, пока не отведает моей крови. Он жаждет смерти.

Я отпрянул, махая руками, чтобы отвлечь ее внимание, словно матадор. Она пролетела мимо, врезалась в ящик, где хранились использованные училки, шлепнулась на спину и сразу же поджала ноги, приготовившись, на манер тигра, разорвать мне живот когтями. Я поднял сжатый кулак и изо всех сил ударил по лицу. Глухо хрустнула кость; Лайла обмякла и рухнула прямо в ящик. Я наклонился, выдернул самодельный модик, положил в коробку с моими училками.