История сыска в России, кн.1 - Кошель Пётр Агеевич - Страница 113

Месяцем позже выяснилось, что в толстовской колонии за границей (Эссекс, Англия) появился сын московского миллионера Хрисанф Николаевич Абрикосов, о котором и шла речь в цитированном выше письме Толстого. В одном из посланий к своей сестре названный юноша так описывал свои переживания того времени: «Ты знаешь мою постоянную религиозность. И вот в конце зимы я увидел, что так жить невозможно. Но в своей семье трудно жить так, как хочешь, и я решил поселиться с людьми, которые мне сочувствовали бы. И на таких людей мне указал Толстой, с которым я был знаком эту зиму. И вот я поехал в Англию, живу среди людей, которые мне сочувствуют, живу, конечно, не так как мне хочется. Было бы очень грустно, если бы я уже теперь был доволен своей жизнью. В жизни надо постоянно идти вперёд».

«Обличительный орган», о котором Толстой упоминал в письме, действительно появился вскоре за границей, в Англии, где возникло под руководством Черткова издательство, занявшееся печатанием исключительно произведений Л. Толстого и других, имевших отношение к вопросам религиозного свободомыслия. Под редакцией П.Бирюкова, тоже переселившегося за границу, стали издаваться сборники под названием «Свободное слово» и периодические «Листки» в качестве приложения к этому журналу.

Печатание за границей вызвало, конечно, необходимость прибегать к обычным конспирациям по водворению «нелегальных» изданий в Россию и тайным сношениям с единомышленниками, что не всегда обходилось благополучно и служило иногда для охраны средством для выяснения причастных к этим конспирациям лиц. Таким путём в число «соучастников» попал железнодорожный конторщик СИЛереяславцев, которому писали из-за границы: «Мы давно собирались выслать Вам кое-что и теперь непременно воспользуемся удобным случаем, чтобы поделиться тем, что имеем в избытке… Пишите не прямо на наш адрес, а через кого-нибудь из друзей, с пересылкой нам внутри конверта через АН. или П.И.»… (Последние инициалы относились, несомненно, к Бирюкову, а первые, вероятно, к Дунаеву).

Под конец завелись у толстовцев и свои «нелегальные». Один из таких, разыскиваемый Департаментом полиции Иван Михайлов Клопский, занимавшийся, между прочим, сбором пожертвований на толстовскую общину в Америке, вызвал своими неумеренными конспирациями недоверчивое отношение к себе со стороны некоторых знакомых своих, как это можно было видеть из отзыва о нем (в одной из перлюстраций) писательницы М.К.Цебриковой, к которой он тоже обратился за пожертвованием.

Из других событий позднейшего времени в жизни толстовцев следует отметить ещё дело «о столичных слухах о случаях отобрания полицией крестьянских детей от родителей, отвратившихся от православия», имевших место в Самарской губернии. С целью проверки сведений об этих случаях в Бузулукский уезд ездил Феодор Иванович Гучков, чем обратил на себя внимание охраны.

Затем в ноябре 1899 года был привлечён к дознанию при Донском областном жандармском управлении толстовец Феодор Алексеевич Страхов. Кроме того, высылки на Кавказ были заменены удалением с Кавказа. Так, князю И.П.Накашидзе главноначальствующим было воспрещено жить на Кавказе «за сношение с духоборцами, расселёнными административно в разных уездах Тифлисской губернии». Той же участи и на том же основании подвергся и домашний учитель Иван Граубергер.

Как известно, Л.Н. Толстой имел много поклонников за границей, и в Ясной Поляне встречались паломники изо всех стран света. За некоторыми из таких лиц при посещении ими России тоже устанавливался «негласный надзор». Одному из близких к Толстому людей, австрийскому подданному врачу Душану Маковицкому, одно время даже был воспрещён въезд в империю, что, однако, не мешало ему посещать своих русских друзей. В 1897 году, например, охрана имела сведения, что Маковицкий «тайно прибыл в Москву, где имеет сношения с А.НДунаевым и думает увидеться с толстовцем Николаем Ростовцевым». В 1901 году опять поступили указания, что Маковицкий «находится, вероятно, нелегально в Москве, где может укрываться у Абрикосовых, Малый Успенский переулок, собственный дом».

Не избегали надзора и другие «знатные иностранцы», имевшие дело с Толстым. В октябре 1898 года, например, учреждалось наблюдение за корреспондентом английской газеты «Times», «Джемсом Марсдэном, прибывшим с паспортом за подписью лорда Салсбюри, как бывший министр и эмиграционный агент Гавайской республики», но, по-видимому, «с тайным намерением увидеться с графом Львом Толстым». Другой великобританский подданный, Артур Сен-Джон, был выслан безвозвратно из России «за предосудительные сношения с духоборцами». Ещё два англичанина – А.Ф.Моод и Герберт Арчер также находились под надзором как почитатели Толстого.

На развалинах старого

Разночинная интеллигенция стала складываться ещё в середине века. Дети мелкого дворянства, не имея средств к существованию, поневоле начинали искать какой-либо заработок. А найти его можно было, лишь получив образование. Не мог же в ту пору дворянин, например, трудиться на фабрике или в поле.

Дети разорившихся дворян, потеряв с отменой крепостного права свои привилегии, поступали в университеты, где близко знакомились с другими сословиями: отпрысками купцов, священников. Вспомним тургеневских Аркадия и Базарова. Ведь это люди, разные по социальному положению.

Со временем из этих групп молодёжи образовалась так называемая разночинная прослойка, разночинцы (разные по чину, сословию).

Несколько либерально настроенных из них создали в 1862 году общество «Земля и Воля». Это были Огарёв, братья Серно-Соловьевичи, Обручев и др.

Программой общества явился листок «Что нужно народу?». Его сочинил Огарёв.

Прежде всего, говорилось там, народу нужны земля и воля. Но дать их должно правительство. Политических требований или национализации земли в программе не было.

Позже духовным вдохновителем разночинной молодёжи стал журнал «Современник», редактируемый Чернышевским.

Возник вопрос метода борьбы: социальная насильственная революция или постепенное изменение общества, ведущее к социализму.

Революционное движение 70-х годов XIX века – это, прежде всего, деятельность партии «Народная воля». В ней едва набирается сорок человек, нет подчас денег на неотложные нужды, но несколько лет подряд эта партия является предметом головной заботы у правительства…

Основной задачей новой революционной партии наметилась политическая борьба: с самодержавием, с полицейским режимом. А методом этой борьбы стал террор. Если Каракозов и Соловьёв были одиночками, то здесь уже наметилась некая система. Идея террора подобно ржавчине расползается среди народнических кружков. Старая народническая идеология ещё сопротивлялась: по ней политическая свобода и конституция были не более чем буржуазными предрассудками; политическая борьба считалась для социалистов ненужной, это удел либералов. Террор народничество не допускало. Правда, в партии «Земля и воля» был особый отдел, но он действовал лишь против шпионов и сыщиков.

После липецкого и воронежского съездов образовавшаяся партия полностью нацеливается на политику и террор. Покушение следует за покушением.

Как сами террористы объясняли необходимость таких действий?

Кибальчич говорил на суде:

Желябов соглашается с ним.