История политических учений. Первая часть. Древний мир и Средние века - Чичерин Борис Николаевич - Страница 68

Второй вопрос: от кого происходит императорская власть, от Бога или от людей? Здесь опять мнения различны. Многие думают, что император получает власть свою от папы. Доказательства и опровержения известны. Другие полагают, что императорская власть происходит непосредственно от Бога, так как всякая власть от Бога. Это мнение опровергается тем, что Бог непосредственно никогда не устанавливал императоров. Наконец, третье, среднее мнение состоит в том, что Империя происходит от Бога, но через посредство людей, именно римлян. Римский народ перенес на императоров принадлежавшую ему законодательную власть; следовательно, Империя происходит непосредственно от народа. Поэтому народ же, т. е. совокупность граждан, имеет право перенести императорскую власть с одного лица на другое.

Рассмотревши состав и происхождение императорской власти, Оккам переходит к правам императора, сначала в светской, а потом и в духовной области. Под именем светских дел (tempo-ralia), говорит он, разумеется все, что касается управления человеческих обществ независимо от Откровения, в силу одного закона естественного или положительного. К духовным же делам (spiritualia) относится все, что касается управления верующих на основании закона откровенного.

Права императора в светской области простираются на лица и на вещи, из лиц же на преступников и на добрых граждан. Насчет первых возникает вопрос: имеет ли император право наказать всякого, кто бы он ни был, виновного в светском преступлении?

Одно мнение отвечает, что нет, ибо многие светские преступления подлежат церковному суду; церковь имеет даже право наказывать за всякий грех, а одно и то же лицо по одному преступлению не может быть подсудно двум разным судилищам. Другое мнение утверждает, напротив, что все светские преступления подведомственны суду одного князя, ибо духовным лицам запрещено вступаться в мирские дела. Есть, кроме того, преступления, которые, по общему признанно, не могут подлежать суду церкви, именно те, которые наказываются пролитием крови, а однородные дела должны находиться в ведомстве одного судьи. Наконец, третье мнение, среднее между противоположными, состоит в том, что духовным лицам принадлежит суд двоякого рода, один на исповеди, за всякий грех, чего никто не отрицает, другой в некоторых только случаях, а именно: 1) когда виновный подчинен самим светским законом суду церкви; 2) при недостатке или нерадении светского судьи и когда светский судья не имеет возможности наложить наказание, например при неизвестности виновника, который однако, несмотря на то, может быть отлучен от церкви. Если же духовный судья присваивает себе право наказывать преступников за всякий грех, то светский суд уничтожается. Спаситель, правда, сказал: «…аще согрешит перед тобою брат твой, повеждь церкви»; но этим дается только право обличения, а не наказания.

Таковы права императора над преступниками. Относительно же добрых граждан представляется вопрос: должны ли они во всем повиноваться императору? Этот вопрос совпадает с другим, который разрешается далее, именно: имеет ли император в светской области такое же полновластие, как папа в духовной?

Римские юристы ставили императора выше закона (princeps legibus est solutus). To, что нравится князю, говорили они, имеет силу закона (quod principi placuit, legis habet vigorem). Опираясь на эти изречения, некоторые думают, что император может предписать все, что не противно закону Божьему и естественному. Нет человеческого права, во имя которого можно бы было не повиноваться императору, ибо все права проистекают от него. Но есть другое мнение, которое утверждает, что власть императора ограничена. Он установлен для общего блага, с этою целью народ перенес на него законодательную власть. Следовательно, он может предписать только то, что требуется общим благом. Вне этих пределов повеления его не имеют обязательной силы. Таким образом, нет обязанности повиноваться тому, что не дозволено и несправедливо. Точно так же нет обязанности повиноваться тому, что не относится к должности князя, например если бы император запретил кому-либо пить вино. Обязанность повиновения простирается единственно на то, что необходимо для справедливого и полезного управления народом. Большая власть была бы опасна для общества; она не только могла бы повести к всеобщему разорению, но сделала бы подданных совершенными рабами. Одни рабы безусловно подчиняются господину, свободным же можно повелевать только во имя общего блага. Но было бы несогласно с достоинством человеческого рода, если бы все были рабами императора, точно так же как было бы унизительно для человеческого достоинства, если бы император мог со свободными людьми обращаться, как с рабами. (Dignitati enim hymani generis derogaret, si omnes essent seryi imperatoris, ut ideo, derogaretur eidem, si imperator in omnibus posset tractare liberos, sicut servos.)

Нельзя не признать значения этого высокого понятия о человеческой свободе, но, с другой стороны, нельзя не сказать, что вопрос этим не разрешается, ибо кто судья общественной пользы? Частному лицу невозможно предоставить право отказывать власти в повиновении всякий раз, как оно считает предписание несогласным с общественною пользою; это будет анархия. Следовательно, судьею общественной пользы может быть только сама общественная власть; если же совокупность этой власти сосредоточивается в императоре, то ему, без сомнения, принадлежит полновластие в обществе. Начало пользы у Оккама разрушает начало власти.

Наконец, и относительно прав императора на вещи приводятся различные мнения. Одно состоит в том, что император — хозяин только вещей, принадлежащих казне; остальными же он распоряжаться не может, ибо они не составляют его собственности. Другие, напротив, утверждают, что император — настоящий собственник всех вещей, ибо он владыка всего мира и всех людей, а потому и вещей, заключающихся в первом и принадлежащих последним. Третье же, среднее, мнение то, что император может быть назван хозяином всех вещей не в том смысле, что он может располагать ими по произволу, а в том, что он имеет право беспрекословно обращать все на общую пользу, ибо последняя должна быть предпочтена частной. В казенных вещах он полный собственник; в остальных же он имеет меньшее право, определяемое общественною пользою. Здесь мы видим истинно юридическое исследование вопроса.

Что касается до прав императора в духовных делах, то мы имеем только начало этого трактата, но здесь весьма любопытно решение вопроса об участии императора в выборе папы. Доводы отрицающих это участие во имя разделения властей опровергаются на общем основании тем, что разделение не мешает каждой власти в случае нужды, когда требует общее благо, вступаться в дела другой. Не кроме того, мирянам в этом случае принадлежит еще большее право. Вообще, мирянам присваиваются в духовной области многие права, которые не зависят от духовного сана, а касаются общего блага верующих. Таково именно избрание святителей. Так как папа — римский епископ, то по естественному праву выбор его принадлежит прежде всего римлянам. Естественным правом, говорит в объяснение Оккам, называется: 1) то, что согласно с естественным разумом; 2) то, что должно быть соблюдаемо в силу естественной справедливости, независимо от всякого человеческого обычая или закона, в состоянии природы (in statu naturae institutae), например положение, что в естественном состоянии все должно быть общее; 3) то, что выводится естественным разумом из какого-либо факта, например что данное взаймы должно быть возвращено. По естественному праву в последнем смысле избрание папы принадлежит римлянам, 1) потому что во всяком обществе власть должна быть вручена лицу не иначе, как с согласия всех; 2) то, что касается всех, должно быть определяемо всеми; 3) каждый народ может сам себе устанавливать закон, следовательно, и избирать себе главу. Имея это право, римляне могут перенести его на других, например передать его императору. Если же они не хотят им пользоваться сами, тогда оно по естественному закону переходит на всех католиков. Против этого нельзя ссылаться ни на какие папские постановления. Папа не имеет права издавать уставы в ущерб римлянам и другим католикам, ибо в силу того, что христианский закон есть закон свободы, власть папы простирается единственно на то, что предписывается законом, или, в данном случае, что требуется пользою церкви.