Техника и вооружение 2014 11 - Автор неизвестен - Страница 4

В статье использованы фото С. Попсуевича, из архива редакции, а также из общедоступной сети Интернет.

Ростислав Ангельский

«Стрелы» точного машиностроения

С появлением в концу 1950-х гг. информации о разработке в США переносного зенитного ракетного комплекса (ПЗРК) с ЗУР, оснащенной пассивной тепловой головкой самонаведения (в дальнейшем получил наименование «Ред Ай»), советское военное руководство получило достаточно убедительное доказательство принципиальной осуществимости создания аналогичного оружия и для нашей армии. Однако различный уровень развития электронной базы в США и СССР указывал на то, что пока это – абстрактная возможность.

Поэтому в соответствии с Постановлением СМ СССР от 25 августа 1960 г. №946-398 работа по новому ЗРК «Стрела» проводилась в двух направлениях. Наряду с проектированием комплекса, носимого одним бойцом (позднее названного «Стрела-2» и порученного коломенскому СКБ), велось также создание легкого ЗРК, переносного в составе двух частей массой не более 10-15 кг каждая (в дальнейшем стал именоваться «Стрела-1»), что было связано с меньшей степенью технического риска. Комплекс предназначался для поражения воздушных целей, летящих со скоростями до 200-250 м/с на высотах от 50-100 м до 1000-1500 м на дальности до 2 км. В III квартале 1962 г. предписывалось представить предложения по проведению дальнейших работ с учетом результатов стрельбовых испытаний экспериментальной партии ракет.

Головным разработчиком ЗУР и комплекса «Стрела-1» в целом стало ОКБ-16 ГКОТ, в 1966 г. переименованное в Конструкторское бюро точного машиностроения (КБТМ). К началу 1960-х гг. эта организация под руководством главного конструктора А.Э. Нудельмана, достигшая больших успехов в области авиационного и зенитного корабельного малокалиберного пушечного вооружения, завершила разработку сложного противотанкового комплекса с радиоуправляемой ракетой «Фаланга».

Боевая машина ЗРК «Стрела-1М» в боевом положении.

При проектировании комплекса «Стрела-1», в отличие от других ЗРК ближнего действия (например, «Стрела-2», американских «Чапарел» и «Ред Ай»), было решено использовать в ЗУР не инфракрасную (тепловую), а фотоконтрастную оптическую головку самонаведения (ГСН). В начале 1960-х гг. низкий уровень чувствительности неохлаждаемых инфракрасных ГСН, уже достаточно освоенных в авиационных ракетах, не обеспечивал выделение цели в передней полусфере – эта задача была решена лишь спустя десятилетие. Поэтому стрельба по самолетам противника могла вестись только «вдогон», как правило, уже после выполнения ими боевой задачи. В подобных тактических условиях вполне допускалось уничтожение ЗРК еще до пуска им зенитных ракет. Напротив, применение фотоконтрастной ГСН обеспечивало возможность обстрела целей на встречных курсах.

Главным конструктором оптической головки самонаведения для ЗУР был определен В.А. Хрусталев, а организацией-разработчиком – ЦКБ-589 ГКОТ (впоследствии – ЦКБ «Геофизика»). Работы по ГСН для ЗУР «Стрела» возглавил Д.М. Хорол.

Уже в 1961 г. провели более 50 баллистических и два программных (с управлением только по курсу) пуска ракет на расположенном в 40 км южнее Оренбурга Донгузском полигоне, сотни сжиганий двигателей и порохового аккумулятора давления, обеспечивающего питание турбогенератора и рулевых машин. В ходе опытов, показавших замедленный выход порохового аккумулятора давления на режим, его конструкцию доработали, внедрив дополнительную форсажную пороховую шашку.

Отработка головки самонаведения с длиной волн 0,4-0,65 мкм показала ее недостаточную чувствительность. При слабом освещении цели (самолеты Ил-28, Ил-14, Ту-16, Ту-104, вертолеты Ми-4) не захватывались на дальностях более 3 км, хотя и на больших удалениях они уверенно отслеживались визуально, без применения оптики. В результате вместо германиевого фотодиода в ГСН использовали более чувствительный кадмий – сернистый.

Угол отклонения ГСН (27°) оказался недостаточным для наведения на цели, маневрирующие с перегрузкой 2 единицы. Вызвала сомнения мощность боевой части: не во всех опытах ее хватало на то, чтобы перебить центроплан Ил-28. При промахе 0,3 м цель уже не поражалась.

Подрыв ракеты для самоликвидации на высотах более 500 м приводил к ее разрушению на множество мелких фрагментов, но помимо их образовывались и четыре убойных осколка. Вероятность поражения собственного бойца оценивалась в 0,04%. В конечном счете решили отказаться от самоликвидации ракеты. Вероятность нанесения ущерба своим войскам оказалась ниже при реализации схемы с падением ракеты как единого целого, разумеется, с исключением подрыва боевой части при ударе о грунт.

Сначала рассматривалась схема с предстартовым двигателем, обеспечивающим выброс ракеты из контейнера для запуска основного двигателя на безопасном расстоянии, но ее сочли недостаточно надежной. Первоначально изучалась компоновка с двумя двигателями – стартовым и маршевым. Но позже перешли к одному двухрежимному двигателю с одношашечным зарядом, выполненным из рецептур с различными скоростями горения. При работе двигателя достигалась скорость 250 м/с, снижавшаяся до 100 м/с в дальнейшем управляемом полете.

Боевые машины ЗРК «Стрела-1М» Народной армии ГДР на параде. Октябрь 1979 г.

Как уже отмечалось, в коломенском СКВ проектировался и другой переносной ЗРК – «Стрела-2». Масса и габаритные показатели у него были меньше, чем у «Стрелы-1». Первоначально создание ЗРК «Стрела-1» в какой-то мере подстраховывало работы по «Стреле-2», связанные с большей степенью технического риска. После решения основных принципиальных проблем по комплексу «Стрела-2» встал вопрос о назначении «Стрелы-1», имевшей практически те же летно-технические характеристики. Руководство ГКОТ обратилось к Заказчику и в Правительство с предложением установить для этого комплекса более высокие требования по максимальной дальности поражения (до 5 км) и досягаемости по высоте (до 3500 м), отказавшись от схемы собираемого перед пуском ПЗРК и перейдя к варианту с размещением на автомобильном шасси. Указывалось, что на ранее заданной высоте до 1500 м ожидается применение не более чем 40% тактической авиации противника. При этом предусматривалось увеличить массу ракеты с 15 до 25 кг, ее диаметр – со 100 до 120 мм, длину – с 1,25 до 1,8 м. Большие масса и габариты «Стрелы-1» по сравнению с «Ред Ай» объяснялись необходимостью поражения воздушного противника на подлете, в то время как американский комплекс мог обстреливать цели только вдогон.

С целью более полного использования возможностей комплекса рассматривалось введение в его состав портативной РЛС для определения азимута и скорости цели. В итоге на нее возложили также и задачу определения дальности до цели. Предполагалось, что самолеты будут обнаруживаться на дальности 7 км, что позволит производить пуск при их подлете на удалении 5 км. За создание такой РЛС взялся Ленинградский институт авиационного приборостроения, но, как и большинство учебных заведений, он не справился с ролью головного разработчика серьезной темы. От использования активных радиолокационных средств в комплексе «Стрела-1» отказались, а в пришедшем ему на смену ЗРК «Стрела-10СВ» РЛС решала более скромные задачи – определение дальности для подтверждения входа цели в зону пуска и углов упреждения.

Боевые машины «Стрела-1» на ноябрьском параде на Красной площади. 1967 г.

К этому времени военные определились с концепцией боевого применения ЗРК «Стрела-2» и «Стрела-1». Было решено, что «Стрела-2», как переносной комплекс, предназначен для использования в батальонном звене ПВО, а «Стрела-1», как самоходный, – в полковом, в дополнение к зенитной самоходной установке «Шилка», дальность стрельбы которой (2,5 км) не обеспечивала поражение самолетов и вертолетов противника до рубежа пуска ими управляемых ракет (4-5 км). Таким образом, ЗРК «Стрела-1» с расширенной зоной поражения хорошо вписывался в разрабатываемую систему войсковой ПВО, и соответствующие предложения промышленности нашли поддержку.