Гордая американка - Бенцони Жюльетта - Страница 3

Сперва она затеяла с ним довольно-таки безжалостную игру, однако ей хватило тонкости, чтобы не переборщить и не отпугнуть его. Каррингтон внушал ей восхищение; как это часто случается с девушками, она убедила себя, что влюблена и что жизнь ее пойдет насмарку, если она не свяжет ее с этим великолепным человеком.

Он же, ослепленный восхитительной блондинкой, ее обаянием, живостью и безграничной женственностью, нуждался лишь в небольшом толчке; не обращая внимания на предостережения престарелой матушки, находившей девушку слишком блестящей и светской, и на сомнения Форбсов, считавших жениха староватым для юной невесты, молодые сочетались браком 20 октября 1901 года в Филадельфии, в чудесном старом особняке на Каштановой улице, где выросла мисс Форбс.

Она торжествовала: ее самолюбие было удовлетворено. Увешанная драгоценными камнями, разодетая в меха, одаренная дорогими безделушками, на которые не поскупился жених, не помышлявший ни о чем другом, кроме улыбки на ее лице, она с головокружением наблюдала, как сам вице-президент Теодор Рузвельт выступает в брачной церемонии в качестве шафера новобрачного, которому он приходился близким другом. Если у нее и сжималось сердце, когда она расставалась с матерью, тетушкой Эмити, дядюшками и особенно с полным воспоминаний домом детства, то лишь самую малость. Ведь ей предстояло стать полновластной хозяйкой одного из самых роскошных особняков на Пятой авеню, выходящего окнами на Центральный парк!

Даже уступая в богатстве вычурным крепостям Асторов и Вандербильтов, это гнездышко было не менее завидным местечком.

Стоило ей подняться рука об руку с супругом на крыльцо, окруженное ионическими колоннами, как ее сердце радостно заколотилось: теперь это ее дом! Это означало, что она сможет по собственной прихоти распоряжаться в покоях из двадцати комнат. Джонатан отвел себе лишь небольшое помещение: спальню, курительную комнату и кабинет в английском викторианском стиле: только в такой обстановке ему хорошо думалось.

– Все остальное принадлежит вам, моя дорогая, – сообщил он с ободряющей улыбкой, полной любви, знакомя ее с новыми владениями. – Делайте здесь все так, как вам заблагорассудится. Главное – чтобы вам было здесь хорошо.

На самом деле риск был невелик Александра обладала тонким вкусом как по части одежды, так и по части внутреннего убранства. Жадная до знаний, она набралась разношерстных премудростей: преуспела во французском и итальянском, в ботанике, садоводстве, буддизме, урало-алтайских верованиях, этнологии, астрологии и карточных играх, но также и в истории искусства и оформления интерьеров в разные века. Испытывая особую страсть к стилю эпохи Марии-Антуанетты, она сосредоточилась на французской мебели XVIII века, пробуя свою эрудицию в специальных салонах, двери которых были распахнуты для нее настежь. Редко когда у антикваров появлялись столь придирчивые клиентки; ей удалось даже раскопать невесть где пару светильников из Трианона – подвиг, переполнивший ее закономерной гордостью и вызвавший уважение к ней у соперниц, у которых она отвоевала эти драгоценности.

Разумеется, ее влекла Европа. Она мечтала побывать в Версале и Вене, однако очень быстро убедилась, что ее супруг терпеть не может покидать пределы Северной Америки. Сей видный законник, самозабвенный труженик, относился к своей деятельности как к священной миссии. Кроме того, наряду с политикой его занимала криминология, и с его точки зрения жители латинских стран не заслуживали уважения, будь то итальянцы, испанцы или французы: в редкие перерывы в религиозных междоусобицах они только и мечтают, чтобы прибрать к рукам американские состояния. Хуже прочих были, естественно, французы, сомнительные отпрыски мерзких кровопийц, не ведающие ни веры, ни закона: ведь они разделались со своей знатью, прикрываясь лозунгом свободы, позаимствованным у великих сынов американской земли!

Возможно, несколько более приличным местом была Германия, но там слишком громко стучат сапогами. Голландия – скучная, плоская тарелка, что же до Швейцарии с ее расчудесными горами, то Скалистые Горы и вершины в канадской провинции Альберта ничуть не хуже, даже напротив…

Единственным выступающим среди этой пустыни бугорком ему представлялась Англия, поэтому все, чего удалось от него добиться молодой миссис Каррингтон, – это согласие на краткое пребывание в Лондоне, где Джонатан довольствовался посещением Скотланд-Ярда и свиданием с друзьями. Утешением молодой женщине стали старинные безделушки и чудесный тонкий фарфор из Уэджвуда, поскольку, как она ни уповала втайне на успех, ей так и не удалось заставить мужа пересечь Ла-Манш. Он ласково, но лицемерно отговорился необходимостью готовить важный судебный процесс, где в качестве обвиняемых предстают даже граждане Мехико; в настоящий момент процесс требовал его срочного возвращения в Нью-Йорк О том же, чтобы отпустить Александру во Францию одну, не могло идти и речи.

Презрительное недоверие, с которым главный прокурор штата относился ко всему неамериканскому и неанглийскому, оказалось для молодой женщины неожиданностью. Она никак не могла взять в толк, как настолько культурный, настолько разумный человек, чей ум охватывает крупнейшие проблемы человеческого существования и высокой политики, может проявлять подобную негибкость и слепоту.

– Но ведь вы цените искусство и литературу этих стран! – заметила она однажды. – Почему же вам не хочется поближе познакомиться с колыбелями древних цивилизаций?

– Потому что в молодости я объездил всю Европу и не получил от этого подлинного удовольствия. Если не считать редких исключений, тамошние жители поверхностны, ленивы, склонны к разврату и находятся в рабской зависимости от удовольствий. Подумайте только: наши музеи уже способны соперничать с европейскими, к нам зачастили их лучшие исполнители! Почему вам так хочется, чтобы я без толку растрачивал там свое драгоценное время?

– Чтобы доставить мне удовольствие и полюбоваться красотами.

– Смысл имеет только первая половина вашей фразы, дорогая, – ответил он с редкой для него и потому неотразимой улыбкой. – Лично я ежедневно наблюдаю в собственном доме самое совершенное из всех творений искусства. Вы полностью утоляете мою жажду красоты.

Как ответить на это, чтобы не обидеть супруга? Лишь заручившись одобрением всей своей семьи, Александре удалось спустя еще два года вырвать у Джонатана обещание свозить ее как минимум во Францию и в Австрию. Для этого пришлось приложить немало стараний, но не родился пока еще на земле, по крайней мере американской, тот, кто способен упорно отказывать в чем-то собственной жене.

Что касается Александры, то обставляемый самыми замысловатыми предлогами отказ, на который она наталкивалась столь долго, совершенно истощил ее терпение, и она выдвинула мужу ультиматум: либо он сопровождает ее в путешествии, о котором она мечтает, либо она отправляется в путь без него. Не одна, естественно, а под присмотром кого-нибудь из своей семьи: в Филадельфии всегда сыщется как минимум один Форбс, готовый выйти в океан на первом подвернувшемся судне.

Понимая, что заставляет печалиться свою молодую жену и что дело приняло слишком серьезный оборот, чтобы отмахнуться от настроения жены, как от простого каприза, Каррингтон решился отплыть в марте во Францию, но только на борту «Маджестик» – флагманского пассажирского лайнера чисто британской компании «Уайт Стар».

Не придавая значения этой последней детали, воодушевленная Александра занялась подготовкой к путешествию: она начала с суровой инспекции своего гардероба, задавшись целью удвоить, а то и утроить его у парижских портных. Она обзавелась последним путеводителем «Бедекер» и прочла там обо всем, что сможет ее заинтересовать в местах, где ей предстоит побывать. При этом она вела не менее активную, чем прежде, светскую жизнь, посещая все балы, вечера в «Метрополитен-Опера», вернисажи, беседы за чаем и конференции, не говоря уже о приемах в ее собственном доме.

Одновременно она впитывала дельные советы, записывала адреса и составляла в записной книжке перечень подруг, обосновавшихся в Европе. На протяжении нескольких недель она жила в радостном предвкушении праздника, напоминавшем ее собственное состояние накануне свадьбы. Невзирая на резко критическое отношение, которое вызывало у нее французское дворянство, она сгорала от нетерпения познакомиться с потомками тех, кто состоял при дворе Марии-Антуанетты…