Голубая звезда - Бенцони Жюльетта - Страница 55

– Надеюсь, погода будет хорошая, – заметил Альдо, когда Видаль-Пеликорн во всех подробностях изложил ему программу. Князю казалось, что ему в сердце воткнули и поворачивали острый нож. – Если пойдет дождь, вся эта помпа будет просто смешна. Да, пожалуй, она в любом случае смешна!

– Бог не посмеет подложить такую свинью нашему великому сэру Эрику Фэррэлсу, – возразил Адальбер с улыбкой фавна. – Как бы то ни было, нам вся эта суета только на руку: достаточно будет невесте переодеться – и она затеряется в толпе гостей. А потом ей останется только спуститься к реке; Ромуальд с лодкой будет ждать ее там и перевезет на другую сторону.

– Мне не очень нравится ваша идея – пересекать Луару затемно. Это река опасная...

– Положитесь на Ромуальда. Этот человек обязательно заранее изучит и подготовит плацдарм – идет ли речь о посадке салата или о пересечении минного поля.

Несмотря на эти заверения, сердце Альдо билось чаще обычного, когда он въехал в ворота замка и, сняв пыльник и фуражку, препоручил свою машину одному из слуг, которые отгоняли автомобили гостей на обнесенную решеткой широкую площадку.

Передний двор замка был красив и гармоничен, однако, увидев стоявшую в центре его большую мраморную статую императора Августа, Альдо не мог не улыбнуться и вздохнул с облегчением. Сомнений быть не могло, он попал именно к Фэррэлсу!

– В основном из-за этой статуи и из-за множества бюстов Цезаря и римских божеств, рассеянных по садам, наш англичанин-космополит купил именно этот замок, – произнес за спиной Альдо тягучий голос Видаль-Пеликорна. – Поначалу сэр Эрик находил его слишком скромным и готов был предпочесть Шамбор.

Венецианец с усмешкой обернулся.

– Мы с вами знакомы?

– Неужели, князь, вы забыли наш приятный вечер у Кюба? – громко сказал археолог и добавил тише: – Я думаю, теперь не стоит скрывать наше знакомство. Так нам легче будет действовать. И потом, можем же мы просто понравиться друг другу!

Сэр Эрик, стоя рядом с графом Солманским, встречал гостей в одном из залов, чьи высокие зеркала отражали когда-то жемчужно-серые атласные платья и восхитительную грацию маркизы де Помпадур. Поляк ограничился легким поклоном и растянул губы в подобии улыбки, зато жених тепло протянул Морозини свою широкую ладонь; тот пожал ее не без некоторого колебания, вдруг смутившись от такого неожиданного радушия.

– Я счастлив, что вы уже поправились, – сказал Фэррэлс, – и счастлив вдвойне, что могу лично поблагодарить вас: ваша статуэтка – один из лучших подарков, которые я получил. Я был в таком восторге, что сразу же поставил ее на свой рабочий стол. Поэтому вы не увидите ее среди остальных подарков, которые выставлены в библиотеке...

– Смотрите-ка! – воскликнул Адальбер, когда они смешались с толпой гостей. – Поистине незабываемый прием: этот человек вас обожает.

– Боюсь, что так, и не стану скрывать, мне это не нравится...

– Подарили бы ему сахарные щипчики, он бы не был так тронут. Давайте-ка внесем ясность, хорошо? Вы собираетесь отнять у него жену, согласен, но ведь он владеет и принадлежавшей вам драгоценностью, зная, что вашу мать убили для того, чтобы он мог эту драгоценность заполучить. Так что, прошу вас, не надо терзаний!

– Себя не переделаешь! – вздохнул Морозини. – Поговорим о другом: почему я не вижу вашего друга Сигизмунда? Он должен бы ликовать в этот славный день, который восстановит его финансы – настоящие и будущие...

– Он еще не проспался, – объяснил Адальбер. – Вчера у нас был обед по случаю подписания брачного контракта; такие обеды – событие в жизни мужчины. Наш красавец успел растранжирить кругленькую сумму на лучшие сорта вин и коньяков – «Шато Икем», «Романе-конти» и «Фин-шампань». Мы не скоро его увидим!

– Вот это прекрасная новость! А что надлежит делать гостям?

– Церемония начнется только через час. У нас есть выбор – освежиться в одном из буфетов или пойти полюбоваться свадебными подарками. Если позволите, советую второй вариант: экспозиция должна вам понравиться!

Они двинулись за потоком гостей, следовавших в том же направлении с разными, впрочем, намерениями: одни хотели убедиться, что их подарок на виду, и сравнить его с остальными, другим – таких было большинство – просто любопытно было взглянуть на эти сокровища, о которых уже немало писали в газетах.

Подарки разместили в большой, почти пустой комнате, когда-то служившей библиотекой. В комнате не было окон, дневной свет проникал через стеклянный потолок, а единственная дверь, охраняемая двумя полицейскими в штатском, выходила в большой холл.

Разумеется, присутствие на свадьбе двух министров, нескольких послов, двух августейших особ – правящего князя небольшого европейского княжества и принца из Северной Индии – оправдывало необходимость официальной охраны, но, пожалуй, в меньшей степени, чем сокровища, собранные в бывшей библиотеке. Морозини показалось, будто он попал в пещеру Али-Бабы. Длинные столы ломились от серебряной и позолоченной посуды, хрусталя, редких гравюр, старинных ваз и множества других ценных вещиц, а в центре стоял еще один стол, круглый, покрытый черным бархатом, на котором, освещенные несколькими мощными лампами, сверкали драгоценности. Тут были каменья всех цветов, старинные украшения и современные, но, как ни притягивали Морозини драгоценные камни, сейчас он видел только один. Этот камень, помещенный на вершине бархатной пирамидки, как бы царил над всеми – большой звездчатый сапфир, которым Альдо не любовался уже столько лет. Но почему он оказался здесь, ведь это было приданое Анельки, а не свадебный подарок?

Он красовался здесь как вызов, как месть, этот дивный камень, ради которого совершались преступления! И внезапно угрызения совести, мучившие Альдо с той минуты, как он пожал руку сэра Эрика, исчезли бесследно. Вестготский сапфир был выставлен здесь в насмешку над ним, Морозини, это было самое простое и единственное объяснение приглашению, которого, по логике, не должно было быть.

Гнев охватил князя, ему захотелось расшвырять эти выставленные напоказ богатства и схватить сокровище, принадлежавшее его семье, которое присвоивший его человек посмел положить здесь, на виду, на его глазах.

Адальбер понял, что творится с его другом, и, мягко взяв его под руку, прошептал на ухо:

– Давайте уйдем отсюда! Вы доставите ему слишком большое удовольствие, если он увидит, что вы не в силах оторвать глаз от того, что он у вас украл!

– И что я не питаю больше надежд отнять у него. Здесь, у всех на виду, под охраной полицейских, по всей вероятности вооруженных, сапфир защищен надежнее, чем в любом сейфе. У вас, мой бедный друг, нет ни единого шанса даже подойти к нему близко...

– Маловерный! У меня есть кое-какая идея на этот счет, я изложу вам ее, когда придет время. Не думайте пока об этом, улыбайтесь, и пойдемте выпьем по стаканчику. Что-то мне подсказывает, что вам это сейчас необходимо!

– Боюсь, вы уже слишком хорошо меня знаете!.. О господи! Ее только не хватало!

Последнее восклицание вырвалось у него при виде появившейся в дверях пары, встреченной восхищенным шепотком. Граф Солманский вел под руку ослепительно красивую женщину, которую Морозини тотчас с ужасом узнал: то была Дианора собственной персоной! Самое досадное – она шла прямо к нему, ускользнуть не было никакой возможности.

Дианору окружало облако голубого муслина, целый водопад жемчуга струился по ее груди, жемчужные браслеты охватывали тонкие запястья, на голове красовалась воздушная шляпка в тон платью. Она грациозно кивала в ответ на приветствия, не теряя из виду того, к кому направлялась. Адаль присвистнул сквозь зубы:

– Черт побери, какая женщина!

– Можете радоваться! Сейчас будете иметь честь быть ей представленным...

Минуту спустя знакомство состоялось. Молодая женщина смотрела на обоих мужчин, сияя своей ослепительной улыбкой.

– Счастлива с вами познакомиться, сударь, – сказала она Видаль-Пеликорну, – но вдвойне счастлива – надеюсь, вы это поймете – снова встретить друга юных дней.