Выстрелы в замке Маласпига - Энтони Эвелин - Страница 14

– Вы говорите, все свидетельствует о богатстве. Это любопытно. Антикварное дело не может приносить такую большую прибыль, но оно неплохое прикрытие. Что еще?

– У него есть антикварный магазин в Нью-Йорке. Называется он «Флорентийский антикварный магазин», находится на Парк-авеню, 1143, а имя управляющего Э.Тейлор. Э.Тейлор. Я прочитала это сегодня в книге с адресами. Я была в библиотеке одна, просматривала семейные бумаги, а заодно заглянула и в ящики его конторки.

– Вот как. – Рафаэль присвистнул. – Это могло быть очень интересно.

– В книге есть адреса и других антикварных магазинов – они разбросаны по всей Европе, а один даже находится в Бейруте. Множество личных адресов, главным образом князей и графов. Я оставила жучок и записывающее устройство в библиотеке, через день-два я смогу их забрать.

– Для новичка вы очень предприимчивы. Поздравляю. – Но, пожалуй, самое важное из всего, мною узнанного, то, что семь лет назад герцог и его жена ездили в Европу. Они останавливались в Голливуде у кинозвезды Джона Джулиуса. Вы сможете все это запомнить?

– Нет. Но в этом нет необходимости, потому что в кармане у меня диктофон, который все записывает. Это предохраняет от ошибок.

– Передайте все это как можно быстрее в Нью-Йорк. Они смогут обследовать этот антикварный магазин и хорошенько изучить кинозвезду. Среди голливудских актеров – немало людей опустившихся, способных на что угодно. Может, удастся проследить какую-нибудь связь с наркотиками?

– Возможно. Но по моим предположениям – в первую очередь необходимо обследовать магазин. Это замечательное прикрытие для контрабанды. Только подумайте, сколько героина можно провезти в одном шкафу или диване.

– Боже, – шепнула Катарина, – я даже не подумала об этом.

– Большие партии товаров перевозятся обычно на грузовиках. Практически невозможно проверить всех сопровождающих груз. Я сам проверил одну партию товаров, принадлежащих Маласпига, которая направлялась в Париж, но мы так ничего и не нашли.

– А они знали об этом?

– Нет. Досмотр осуществляли таможенники. А я сделал специальную проверку: тайники, ложные ящики, двойное дно, пустотелые ручки и тому подобное. Но это было пустое дело. Очевидно, они посылают наркотики не с каждой партией товаров. Последняя была отправлена три месяца назад.

– Вы предполагаете, что они сделают это в следующий раз?

– Вполне вероятно. Как близко вы подружились с вашим кузеном?

– Мне кажется, я нравлюсь ему. – Хотя в кафе было жарко, Катарина вся дрожала. Она все еще чувствовала холод во всем теле. А ненависть должна жечь огнем... Закрой она глаза, она непременно увидела бы Питера, лежащего в больничной палате. Привычная ко всему медсестра быстро и равнодушно берет его руку и говорит: «Боюсь, уже слишком поздно. Он мертв».

– Это вполне естественно. Вы очень привлекательная женщина. А у него репутация сердцееда. Могли бы вы воспользоваться этим обстоятельством?

– Нет, – резко ответила Катарина. – После того, что вы мне сказали, как вы можете предлагать такое?..

Он поднял руку.

– Я ничего не предлагаю. Только хочу, чтобы вы поощряли его дружеские чувства, как можно ближе сошлись с ним и его семьей. Вы не можете позволить себе колебаний. Если вы ему нравитесь, а вы, очевидно, ему нравитесь, он с удовольствием будет с вами разговаривать. Мужчины-итальянцы всегда разговаривают с женщинами – кроме своих жен. У меня, например, есть девушка в Лукке, и я все ей рассказываю. – Он улыбнулся Катарине. У него вновь было мягкое, дружелюбное выражение лица. Какой-то шизоидный тип. Катарина не могла забыть, с какой безжалостностью он рассказал ей о смерти брата. Словно прочитав ее мысли, он спокойно сказал: – Извините, что я говорил с вами с такой жестокой откровенностью. Но вы нуждались в шоковом потрясении. Поверьте мне, я сожалею. Мы все работаем ради одной и той же цели. Постарайтесь простить меня.

– Вы поступили правильно. И я вам очень благодарна. Теперь меня ничто уже не потрясет. Я сумею сохранить хладнокровие, не беспокойтесь.

– Я спокоен за вас, – заверил он. – Сейчас ваша задача состоит в том, чтобы выяснить, когда в Соединенные Штаты отправляется следующая партия антиквариата; постарайтесь бывать на Вилле как можно чаще. Замечайте всех, кто там бывает, особенно иностранцев.

– Постараюсь. Но это требует времени.

– У нас его не так много. Очередная партия товара будет скоро отправлена, если не в Америку, то в какую-нибудь другую страну. Я хочу знать, когда и куда она будет направлена.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещала Катарина. – Но я хотела бы кое о чем вас спросить.

– О чем же?

– Как далеко смог продвинуться Фирелли?

Рафаэль вынул из своего потрепанного бумажника тысячелировую бумажку и завернул ее в поданный счет.

– Этого мы никогда не узнаем. Его последний телефонный разговор ничего не прояснил: слышимость была такая скверная, что можно было разобрать лишь отдельные слова. Ясно, что он был не один и ему приходилось говорить намеками. Единственный ключ – «Анджело». Но мы не сумели им воспользоваться, этим ключом. Среди семьи Маласпига и их слуг нет никого с таким именем. Но Фирелли придавал ему какое-то особое значение. Он знал, что больше не сможет позвонить, и пытался сообщить нам что-то крайне важное. Он был очень смелый человек. Я испытывал к нему личную симпатию.

– И больше о нем вы ничего не слышали? Это просто невероятно. Проводилось ли следствие?

– Конечно, проводилось. Он использовал как прикрытие иностранную фирму, торгующую антикварными товарами. Герцог показал, что у них был с Фирелли деловой разговор, после чего тот ушел. Кто-то позвонил в гостиницу и от его имени попросил упаковать его вещи. Немного погодя приехало такси и увезло их. И больше никаких следов.

– Ужасно, – медленно проговорила она. – Нет ничего хуже, чем такая безвестность. Никто даже не знает, убит ли он.

– Конечно, убит, – сказал Рафаэль. – Он, видимо, что-то разнюхал, поэтому от него и постарались избавиться. Фирелли убит, но мы никогда не найдем его тела. А теперь я вам дам один совет. Не пытайтесь всячески подавить страх. Страх порождает осторожность, а вам, имеющей дело с вашей семьей, она очень нужна. Не надейтесь, что родственные чувства могут вас защитить. Еще раз повторяю: будьте очень осторожны. То же самое вам просил передать и Фрэнк Карпентер.

– Хорошо.

Они встали.

– Уходите первая, – сказал он. – А я дождусь официанта, чтобы расплатиться по счету. Жду вашего следующего донесения, а пока передам все, что вы сообщили, в Нью-Йорк. Вы действовали очень хорошо.

Они обменялись быстрым рукопожатием, и Катарина вышла на площадь. Смеркалось, было тепло и влажно, толпы людей пересекали площадь или стояли отдельными группами и любовались окружающим видом. Прежде чем направиться домой, флорентийцы заходили в бары и кафе. Все магазины и лавки были открыты, сверкали огни. Над суетливыми толпами величаво высился большой собор и баптистерий; это придавало происходящему на площади характер средневековой сцены. Где-то высоко над головой загудел колокол; стая голубей встревоженно взмыла в воздух и тут же опустилась. В разных частях города зазвонили колокола. Невыразимо печально и прекрасно звучала их мелодия. Двое пижонисто одетых итальянцев остановились возле нее, один из них оглянулся, улыбкой приглашая ее присоединиться к их обществу. Катарина поспешно отвернулась, прежде чем он успел ее окликнуть, и пошла к Виа-Веккиа. На главной улице ей пришлось постоять несколько минут на тротуаре, пока она не нашла свободное такси, которое отвезло ее в гостиницу.

«Будьте очень осторожны, – наставлял ее маленький полицейский. – Не надейтесь, что родственные чувства могут вас защитить». Ее красивый кузен с его горделивой осанкой и неотразимым обаянием убьет ее так же беспощадно, как и Фирелли. Как его подручные убили ее брата.

Не желая ничего делать, она поднялась наверх, в свой номер. Она чувствовала себя больной и усталой. В номере лежал огромный целлофановый пакет, перевязанный розовой ленточкой. К нему была пришпилена визитная карточка. Она увидела знакомый красный герб на конверте, и ее сердце подпрыгнуло.