Орлы летают высоко - Энтони Эвелин - Страница 36

Затем Пруссия неожиданно оставила своих союзников и присоединилась к Александру. Меттерниху это понравилось еще меньше. Надвигалась большая война, которая затронет всю Европу. Кто бы ни победил в этой войне, он станет самым могущественным, даже слишком могущественным для безопасности Австрии. Он послал Шварценберга к Наполеону, чтобы предложить посредничество Австрии в предотвращении войны. Наградой для Австрии станет часть территорий, которые будут поделены во время переговоров.

Бонапарт внимательно слушал князя. Шварценберг ему нравился; действительно, Бонапарт был неравнодушен ко многим австрийцам. Когда-то ему очень нравился Меттерних, который в свое время был послом в Париже, но после того, как он поближе узнал этого хитрого дипломата, Бонапарт решил, что тот слишком сильно стал напоминать Талейрана, кого император использовал, но при этом всегда ненавидел.

– Мир, – объяснял Шварценберг, – единственный разумный выход для всех заинтересованных сторон. Австрия желает обеспечивать мир как для Франции, так и для России, и для Пруссии.

– Наша поддержка одной из сторон, – мягко и негромко проговорил князь, – могла бы стать решающим фактором в предстоящей войне…

– Другими словами, – прервал его Наполеон, – Австрия в данный момент так же напугана императором России Александром, как и императором Франции Наполеоном. Она не хотела бы, чтобы мы столкнулись, чтобы никто не мог победить! Передайте Ле Комту, что я по достоинству оценил его точку зрения. Что касается меня самого, то я не испытываю ни малейшего желания драться. Если русские хотят мира, то могли бы и попросить о нем. Я всегда готов их выслушать. Но истинным препятствием на пути к любому прочному соглашению в Европе является Англия.

Затем вежливо, но в то же время твердо он попрощался с австрийским послом.

Аудиенция закончилась, и Наполеон направился в комнаты своего маленького сына, где взял ребенка на руки и занялся игрой с ним.

«Я не должен превращать Австрию в своего врага, – думал он. – Даже если мне суждено быть низвергнутым, Австрия защитит моего сына…»

В тот же месяц посланник Австрии в Лондоне был принят лордом. Каслригом и холодно проинформирован о том, что никакого мира с Францией быть не может до тех пор, пока Наполеон оккупирует Испанию и отказывается пойти на большие концессии, которых требуют его противники. У Англии не было намерения ставить в такой момент Россию и Пруссию в затруднительное положение.

В Вене Меттерних размышлял. Перед ним было два пути; один из них заключался в предложении Наполеона исключить Пруссию из их союза и передать Австрии богатую провинцию Силезия в обмен на участие в предстоящей кампании ста тысяч человек. Это была возмутительная и соблазнительная сделка. Но против соблазнителя поднималась объединенная мощь России, Пруссии и Англии. Меттерних обдумывал все это в течение длительного времени и наконец принял второе решение. Шансы были слишком неравны даже для Наполеона.

Для Австрии будет лучше, если она оставит его и присоединится к его противникам.

Первая встреча Александра с Меттернихом произошла в Опочне. Каждый из них подходил к другому с чувством глубокого подозрения и прятал его за льстивыми уверениями в дружеском расположении. Александр принимал австрийца неофициально. Это была уловка, которую он всегда применял для того, чтобы его противник расслабился и одновременно потерял бдительность. Когда было объявлено о прибытии графа Меттерниха, царь вышел ему навстречу и протянул графу руку, тот поклонился ему, и они оба посмотрели друг на друга. Меттерних был высоким, стройным, изящным и очень красивым. Он улыбался царю, а сам в это время отмечал про себя, что царь выглядит старше и неприступнее, чем он это себе представлял.

Так вот каким был победитель кампании 1812 года, человек, перехитривший Наполеона в дипломатии и победивший его на поле боя. Этот серьезный, привлекательный мужчина с мягким выражением лица. Это и есть самое опасное, решил Меттерних. Мы не можем позволить себе вместо Наполеона поставить русского государя.

Оба уселись и несколько минут обсуждали события в Саксонии.

– Просто удивительно, ваше величество, чего смог добиться Наполеон от армии новобранцев, – заметил Меттерних.

Александр, чьи войска потерпели поражение при Бауцене, покраснел и внезапно сказал:

– Поддержка Австрии будет приветствоваться королем Пруссии и мной. Мы давно уже ожидаем ее.

– Но у вас уже есть наша поддержка, – возразил Меттерних.

– У нас есть только ваш нейтралитет, граф, а этого недостаточно.

– Моя позиция весьма затруднительна, ваше величество, – вкрадчиво заговорил австриец. – Поскольку императрица Мария-Луиза принадлежит к дому Габсбургов, нам нужен особый предлог для начала войны.

– Пруссия нашла такой предлог, – ответил Александр.

– Думаю, что и у нас он найдется, – произнес граф. – Никто так хорошо не может устроить ссору, как мирный посредник.

Он взглянул на царя и улыбнулся.

– Если Бонапарт откажется от перемирия, тогда война начнется вновь, и мы вступим в нее в качестве ваших союзников. Я уверен, что если условия этого договора будут представлены ему должным образом, то он откажется и от самых великодушных предложений! Александр поднялся и прошел к двери вместе с австрийским министром.

– Англичане сейчас расправляются с Бонапартом в Испании, – сказал он. – Насколько я понимаю, их командующий проводит блестящую кампанию. Я слышал его имя, но боюсь, что не смогу произнести его.

Меттерних еще раз поклонился ему.

– Веллингтон, ваше величество.

В Рейхенбахе Австрия подписала секретный договор. Если Наполеон не пойдет на соглашение до времени истечения перемирия, то она присоединится к России, Пруссии и Англии и объявит ему вместе с ними войну.

Меттерних отправился на встречу с Наполеоном, который в это время расположился во дворце Маркольма в Дрездене, и выдвинул свои условия. Как он и говорил Александру, никто так хорошо не мог устроить ссору, как мирный посредник. Бонапарт сорвался, ругался и кричал на него, обещая самую ужасную месть за вероломство Австрии в тот момент, когда он в ней особенно нуждался.

Меттерних спокойно ждал, пока ярость Бонапарта пойдет на убыль, потом он посмотрел на бледного, потеющего человечка, умевшего держать их всех в подчинении в течение стольких лет. Его твердый взгляд некоторое время выдерживал яростный взгляд императора, а затем австриец холодно сказал:

– Вы погибли, сир. Я предчувствовал это, идя сюда, а теперь, покидая вас, уверен в этом.

В приемной австрийца окружила обеспокоенная толпа, надеясь услышать новости о мире. Они все хотели мира; даже те маршалы, чье состояние было построено на войне, хотели мира. Один Наполеон отказывался сдаться, он оставался упрямым и свирепым перед лицом опасности, уверенный, что если он хоть на дюйм отступит, то враг полностью уничтожит его. В особенности это касалось его главного врага, человека, который следовал за ним из самой России и вступил с ним в бой в Саксонии. Александр не удовлетворится никаким договором. Он будет нападать снова и снова, не может быть и речи о мире, пока он не побежден. Маршал Бертье проводил Меттерниха до его кареты и спросил, были ли результаты переговоров удовлетворительными. Затем он стал уговаривать государственного деятеля не терять веру в императора. Меттерних поднялся на ступеньку кареты и посмотрел на Бертье точно так же, как смотрел несколькими минутами раньше на Наполеона.

– Да, он мне все объяснил, – наконец произнес он. – С этим человеком покончено.

Потом австриец уселся в карету и уехал. Бертье повернулся и медленно направился к дворцу.

Даже в худшие дни отступления от Москвы у него не было такого странного предчувствия беды, как сейчас, когда он услышал от Меттерниха ту фразу, которая так и звучала в его ушах. «С этим человеком покончено».

Двадцать первого июня Веллингтон нанес сокрушительное поражение французским войскам при Виторио, Жозеф Бонапарт оставил испанский трон и бежал во Францию.