Фиора и король Франции - Бенцони Жюльетта - Страница 4

Сидя на камне и покусывая травинку, Фьора испытывала настоящее блаженство. Она вновь обретала свой любимый город, который так очаровывал ее своей красотой и изяществом. Ни Кьяре, ни ей не хотелось разговаривать. Их объединяла эта мирная красота, где можно было отдохнуть душой и телом. Коломба дремала неподалеку, опершись о дерево и уткнув лицо в колени.

Фьора хотела последовать ее примеру, как вдруг чья-то тень легла на траву. Она вздрогнула и узнала Луку Торнабуони, присевшего перед ней на колени.

Она возмутилась, и реакция ее была быстрой:

— Уйди! Я же сказала, что больше не желаю видеть тебя!

— На одну минуту! Фьора, всего лишь на одну минуту!

Я знаю, ты сердита на меня.

— Сердита на тебя? Да я просто забыла о твоем существовании! И зачем тебе понадобилось напоминать о себе?

— Не будь так жестока! Я знаю, что плохо поступил с тобой, но если бы ты знала, как я страдал потом!

— Страдал?! Ты произносишь слово, смысл которого тебе неведом. Достаточно взглянуть на тебя, чтобы понять, как безоблачна твоя жизнь. Ты великолепно выглядишь, насколько мне известно, у тебя молодая жена, сын. От жалости к тебе ну прямо плакать хочется, — добавила она с иронией.

— Дай мне сказать хоть слово в свою защиту, Фьора. Умоляю тебя! Кьяра, — продолжил Лука, обращаясь к девушке, — оставь нас наедине на несколько минут!

Вместо ответа та растянулась на траве во весь свой рост.

— Кьяра, прошу тебя!

— Нет! Мне здесь так нравится! И потом, ты же слышал, что у Фьоры нет ни малейшего желания говорить с тобой. Она презирает трусов.

— Я не трус, и вам это хорошо известно. — Лука не мог снести подобного оскорбления. — Я храбро сражаюсь на турнирах!

— Подумаешь, — пренебрежительно сказала Фьора, — это доступно любому дураку, лишь бы у того были мускулы, хорошее оружие и послушная лошадь. Храбрость, Лука, заключается совсем не в этом.

— А что мне оставалось тогда делать? Выступить один на один против взбесившейся толпы? Это было ужасно…

— А ты думаешь, мне это было неизвестно? Ты спрашиваешь что тебе надо было сделать? Просто прийти ко мне и протянуть руку помощи, в которой я так нуждалась. Побыть рядом со мной. Но ты удрал как трусливый заяц. Если бы не Лоренцо….

— А что мой кузен сделал особенного? Он мог спасти тебя, но даже пальцем не пошевелил, — с горечью ответил Лука.

— Он сделал больше, чем ты думаешь. И если я еще жива, так это только благодаря ему.

— Ты щедро платишь ему за это, — язвительно сказал Лука. — Я слышал, что ты стала его любовницей?

— Совершенно верно, только это не должно тебя касаться.

— Но я люблю тебя, Фьора! Я никогда не прекращал любить тебя и сожалею о том, что произошло! Ведь я хотел прийти к тебе на помощь, но мой отец запер меня, и я…

— И ты посчитал, что тебе лучше посидеть взаперти, — насмешливо произнесла Фьора. — А после ты отправился к другой, чтобы признаться ей в любви, не так ли? Может, моему другу Деметриосу приснилось, что он видел тебя с какой-то рыженькой красоткой? Давай-ка, Лука, закончим на этом. Я слушала тебя когда-то с удовольствием, но знай, что я не любила тебя. Никогда не любила тебя. Неужели ты надеешься, что теперь я заинтересуюсь тобой?

Фьора поднялась, желая подальше отодвинуться от него. Он пытался задержать ее, но его пальцы соскользнули с ее черного шелкового платья. Кьяра, вскочившая на ноги, как кошка, встала между ними. Она положила руку на плечо молодого красавца, чтобы немного успокоить его.

— Послушай меня. Лука! Забудь ее! Когда ты увидел ее, ты вновь возгорелся страстью. Но сейчас ты похож на ребенка, требующего игрушку, о которой он совсем забыл и которая вдруг понадобилась ему, когда он узнал, что ее отдали его брату. Теперь тебе не терпится вернуть ее обратно, но женское сердце нельзя завоевать силой!

— Неужели? А разве она любит Лоренцо? А ведь она принадлежит ему!

— Я не принадлежу никому! — воскликнула Фьора, теряя всякое терпение. — Может быть, я и была чем-то обязана твоему кузену, но только не тебе! Перестань приставать ко мне и уходи! Возвращайся к своей семье! Я больше не хочу ни видеть, ни слышать тебя!

Лука был взбешен. В его карих глазах появились нехорошие хищные огоньки.

— Запомни, Фьора, ты никогда не избавишься от меня.

А святой Лука, мой покровитель, поможет мне увезти тебя туда, куда мне захочется! — пригрозил он.

— Твой покровитель был врачом. Попроси его лучше, чтобы он вылечил тебя от безумия! — посоветовала Фьора.

Она взяла Кьяру за руку и подошла к Коломбо, которая уже проснулась от громких голосов и следила за происходящим, словно за сюжетом интересного романа.

Поняв, что дальше говорить с Фьорой бессмысленно. Лука Торнабуони пошел к лошади, привязанной к бронзовому кольцу на епископском дворце. Он махнул рукой трем женщинам, и этот жест мог означать и прощание, и угрозу.

— Ты можешь сказать, что это с ним? — спросила Фьора, пожав плечами.

— Пойди узнай! Может, он и был искренен, говоря, что никогда не забывал тебя, хотя его жена Цецилия — просто очаровательная женщина. Мне кажется, что его нынешнее поведение можно объяснить тремя причинами: он встретил тебя вновь, знает, что Лоренцо твой любовник… и ему скучно, как и всякому богатому человеку, не знающему, куда себя девать. Однако будь осторожной: любовь избалованного ребенка может принести кучу неприятностей. В особенности если ты решишь остаться жить в этом городе.

— Посмотрим! Во всяком случае, я могу в любой момент вернуться во Францию.

Во дворце Альбицци Фьора нашла записку, принесенную ей во второй половине дня. Она содержала несколько слов, заставивших Фьору покраснеть и улыбнуться.

» Мне так не хватает тебя! Вернись! Статуя не так красива, как ты. Завтра вечером ты будешь в моих объятиях, а иначе я сам приду к тебе. Л.«.

Она сложила записку и дрожащими пальцами сунула ее за корсаж. Кьяра рассмеялась:

— Он требует тебя?

— Да.

— И тебе действительно не хочется заставлять себя ждать?

— Конечно.

— Все ясно! Завтра мы с Коломбой проводим тебя до городского укрепления, а дальше тебя проводят двое моих слуг.

— А почему бы тебе не провести со мной несколько дней во Фьезоле? — предложила Фьора.

— Может быть, в следующий раз. Лоренцо будет стеснять мое присутствие, а мне бы не хотелось раздражать его.

На другой день обе подруги в сопровождении Коломбы отправились в магазин на соседней улице, чтобы купить легкой ткани, так как с каждым днем становилось все жарче. Они подошли к мулам, охраняемым двумя слугами. Вдруг улицу запрудила орущая толпа, вооруженная палками и дубинами. Толпа вопила:» Смерть Пацци! Требуем справедливости! Смерть Пацци!«

— Боже мой! Они снова начинают! Можно подумать, что они откопали новый труп, — простонала Кьяра.

Крики толпы навели ужас на лавочников. Они опустили ставни, и улица мгновенно опустела.

— Может, и нам лучше вернуться? — робко спросила Коломба. Но Фьора, сидевшая в седле, уже не слышала ее. Она поскакала прямо на толпу.

— Вернись! — в панике закричала Кьяра. — Они тебя раздавят!

Пришпорив коня, она поравнялась с Фьорой.

— Ты посмотри, кто возглавляет эту толпу! — сказала она, указав на всадника, едущего во главе и постоянно оглядывающегося. — Это же Лука! — сказала она, пораженная. — Он решил стать предводителем?!

Лука Торнабуони отдавал какие-то приказы.

— Не сейчас! Сейчас их убивать не стоит! Мы задушим их на могиле Джулиано, а головы отнесем моему кузену Лоренцо!

Толпа криком одобрила слова подстрекателя, отозвавшиеся в душе Фьоры отвращением и ужасом. Она представить себе не могла, что ее бывший поклонник прятал за наружностью греческого бога столь черную душу. Она решительно направила своего мула ему навстречу. Кьяра последовала за ней вместе со слугами, оставив бедную Коломбу, уверенную в том, что ей уже не увидеть в живых обеих женщин.

— Так вот как выглядит твоя храбрость. Лука? — с презрением спросила Фьора, приблизившись настолько, чтобы ее было слышно. — Кого же ты собираешься прикончить?