Быть лучшей - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 92

– Моя жизнь и мои дела в Гонконге тебя не касаются! – прошипел Джонатан. Он так и клокотал от ярости, хотя изо всех сил старался сдерживаться.

– Еще как касаются. То есть касаются постольку, поскольку ты собираешься отнять у меня «Харт».

– И отниму!

– Никогда! – Глаза Полы сузились. Она заговорила тихо и совершенно бесстрастно: – Было весьма любопытно обнаружить, что Тони Чу занимается неким побочным делом. Он считается крупнейшим торговцем наркотиками в «Золотом треугольнике». У него целая сеть, которая охватывает Гонконг, Лаос и Таиланд. Весьма удобно, не правда ли, отмывать деньги в «Янус и Янус холдингз», когда никто об этом и не подозревает. Великолепное прикрытие. Но любопытно было бы знать, как отнеслись бы к этому правительство и полиция Гонконга, если бы этот факт стал им известен.

Джонатан тупо уставился на Полу.

– Все это ложь! – взвизгнул он. – Весь этот отчет, за который ты цепляешься как за соломинку, – чистая клевета. Тони Чу не торговец наркотиками, а респектабельный и уважаемый банкир. И уж, разумеется, он не использует мою компанию, чтобы отмывать грязные деньги. Будь это так, я бы, конечно, знал об этом. Как это, интересно, мог бы он проделывать такие штучки у меня под носом?

Пола иронически улыбнулась.

– Не будь наивным. Твои служащие-китайцы – это его люди, нанятые еще при жизни его отца. Он подбирал их в расчете на будущее, на те времена, когда унаследует банковское дело. И эти люди – его шпионы в твоей компании.

– Чушь!

– Твоей жене Арабелле все это прекрасно известно. Она многолетний деловой партнер Тони Чу. Он уже давно финансирует ее разнообразные предприятия, включая магазин старинных предметов в Гонконге. И она тоже – его шпион. Потому она и вышла за тебя. Чтобы шпионить.

Джонатан исходил черной злобой. С губ у него срывались невнятные проклятия. Он готов был удавить Полу О'Нил собственными руками. Как может она говорить такие чудовищные вещи об Арабелле? Глубоко вздохнув, он яростно выкрикнул:

– Эту штуковину сочинил для тебя человек с очень богатым воображением. Все это ложь, ложь, ложь! – Задыхаясь от возмущения, Джонатан закончил: – Да, Тони Чу – мой негласный партнер. Нас никогда даже не видели вместе. А жена и вовсе с ним незнакома.

– Почему бы тебе не спросить об этом у нее самой?

Презрительно изогнув губы, Джонатан с ненавистью посмотрел на Полу. Потом взгляд его скользнул наверх и остановился на портрете Эммы Харт. Самообладание совершенно покинуло его.

– Ах ты, мерзкая сука! – прошипел он. – Ты в точности похожа на эту старую корову. Я плюю на ее могилу! И на тебя тоже плюю! – заорал он.

От такого кощунства у Полы свело все внутренности. Она приготовилась нанести смертельный удар. Медленно, тщательно подбирая слова, она произнесла:

– Красавица Арабелла Саттон, дочь врача из Гемпшира, не совсем та, за кого выдает себя. Ты, конечно, знаешь, что она долго жила в Париже. Но известно ли тебе, что они была «девочкой мадам Клео»? – Пола холодно и язвительно улыбнулась. – Только не говори мне, что такой опытный человек, как ты, впервые слышит о мадам Клео. У нее было самое процветающее заведение, когда-либо известное Парижу. И до семьдесят седьмого года…

Онемевший Джонатан тупо смотрел на Полу.

– …Арабелла Саттон, твоя жена, была у мадам Клео «девушкой по вызову». Она была известна под именем Фрэнсин.

– Я не верю тебе! – крикнул Джонатан. – Арабелла…

– Лучше поверь! – перебила Пола и швырнула Джонатану конверт. Он упал на пол прямо у его ног. – Возьми! Тебе небезынтересно будет почитать и отчет, и копии некоторых официальных документов.

Джонатан даже не пошевелился, не сделал ни малейшей попытки поднять конверт.

– Вместо того, чтобы налетать на мой дом, – ледяным голосом посоветовала Пола, – пойди лучше займись своим собственным.

Джонатан открыл было рот, чтобы ответить, но раздумал. Он кинул взгляд на конверт, валявшийся у его ног. Больше всего ему хотелось там его оставить – пусть знает, что ему наплевать на все эти отчеты. Но – не получилось. Желание, да нет, – потребность прочитать документы, на которые она только что ссылалась, пересилила. Он нагнулся, поднял конверт, резко повернулся и пошел к двери.

– Я победила! – крикнула ему вслед Пола. – Постарайся не забыть это!

Джонатан остановился, повернул голову.

– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал он.

Пола вернулась за стол, села, потянулась к телефону, но звонить не стала. Какое-то время она сидела задумавшись. Оставалось сделать еще одну вещь, чтобы полностью закрепить успех, но тут надо было быть совершенно безжалостной. На такой шаг Эмма Харт, при всей ее твердости, никогда бы не пошла. И все же Пола продолжала обдумывать эту идею. Она посмотрела на портрет бабушки, потом перевела взгляд на настольную фотографию в серебряной рамке. На ней были изображены Шейн и дети. Это тоже наследники Эммы. Надо и о них думать.

Отбросив сомнения, она потянулась к аппарату и набрала прямой номер сэра Рональда.

Тот почти сразу поднял трубку:

– Каллински слушает.

– Дядя Ронни, это снова я. Извините, что весь день надоедаю.

– Ну что ты, дорогая. – Сэр Рональд немного помолчал. – Он ушел?

– Да. Потрясен, но не сдался. Похоже, наоборот, собирается продолжать борьбу. Так что, наверное, придется действовать, как договорились, чтобы покончить с ним. Копия отчета будет послана в официальные инстанции в Гонконг. Но, честно говоря, дядя Ронни, я…

– Никакого снисхождения, Пола.

– Но это жестоко. Бабушка никогда не была такой безжалостной.

– Ты заблуждаешься, дорогая. Эмма могла быть и бывала совершенно безжалостной, если того требовали обстоятельства, то есть, когда речь шла о «Харт», об империи, которую она возвела буквально из ничего, или о близких.

– Может, вы и правы.

– Разумеется, я прав, – негромко проговорил сэр Рональд. – Я ведь говорил тебе вчера, что Джонатан Эйнсли вечно будет у тебя висеть на шее, как гиря. Он не оставит своей бредовой идеи отнять у тебя компанию. Такой уж это человек.

Не услышав ответа, сэр Рональд добавил:

– Тебе нечего не остается, как только навсегда остановить его. Чтобы защитить себя.

– Да-да, дядя Ронни, понимаю.

Джонатан сидел в «Кларидже», забившись в угол просторного холла, где подавали чай. Но едва ли он слышал стук приборов, звуки скрипки, шум голосов. Он был совершенно поглощен чтением.

Джонатан прочитал отчет дважды.

Поначалу он показался ему совершенной выдумкой, превратным толкованием фактов, особенно тех, что касались Тони Чу. Но потом он заколебался. Слишком много было в этом отчете реальных фактов, чтобы отбросить его просто, как фальшивку. Он испытал смятение, например, прочитав целую страницу, посвященную его отношениям с леди Сьюзен Соррел. Отношения эти были настолько тайными, что он поначалу глазам не поверил, наткнувшись на ее имя в этих бумагах. Он был совершенно убежден, что Сьюзен никому не рассказывала об их романе, пока он продолжался и после того, как закончился. Она слишком боялась сплетен, которые могли достичь ушей мужа. Меньше всего ей хотелось разводиться с богатым банкиром.

Но сам он был чист, как и сказал Поле. Даже если верна информация о Тони, что, разумеется, настораживало. Если это правда, то тогда, не исключено, его вовлекли в какую-то аферу, о которой он и не подозревал. И тогда его компания, да и он сам, может оказаться в опасности. В серьезной опасности. Нужно как можно скорее лететь в Гонконг и заняться собственным расследованием.

Однако более всего он был потрясен и надломлен всплывшими деталями из прошлого Арабеллы. Информация подтверждалась фотокопиями документов, относящихся к времени ее жизни в Париже. Они тщательнейшим образом фиксировали французский период ее биографии. Не оставалось никаких сомнений в том, что она действительно была у мадам Клео «девушкой по вызову» под именем Фрэнсин. Об этом свидетельствовали, впрочем, не только документы. Например, ее искушенность в постели, сам подход к мужчинам, который выдавал ее принадлежность древнейшей профессии, особого рода светскость, элегантность… Девочки у мадам Клео всегда были высший класс.