Оно - Кинг Стивен - Страница 62

Эдди забыл эти правила, и ему врезали.

С ним все было ничего, пока большие парни не перешли на другой берег, пусть даже из носа фонтаном лилась кровь. Когда носовой платок Эдди совсем промок, Билл отдал ему свой, заставил положить руку под шею и запрокинуть голову. Билл помнил, что его мать так поступала с Джорджи. Потому что у Джорджи иногда шла носом кровь…

Ох, как это тяжело — думать о Джорджи.

Когда шум, доносящийся с другого берега, где большие парни ломились сквозь Пустошь, полностью стих, а кровь из носа у Эдди почти остановилась, у него начался приступ астмы. Он хватал ртом воздух, пальцы разжимались и сжимались, словно хотели кого-то поймать, дыхание сделалось свистящим.

— Черт! — выдохнул Эдди. — Астма! Задыхаюсь!

Он принялся нащупывать ингалятор, наконец вытащил его из кармана. Ингалятор напоминал флакон «Уиндекса», с распылителем вместо пробки. Эдди сунул распылитель в рот, нажал на рычаг клапана.

— Лучше? — озабоченно спросил Билл.

— Нет. Он пуст. — Эдди посмотрел на Билла полными паники глазами, которые говорили: «Я попал, Билл! Я попал!»

Пустой ингалятор выкатился из его руки. Речка продолжала журчать, ее ни в малейшей степени не волновал тот факт, что Эдди едва мог дышать. Билл вдруг подумал, что в одном большие парни правы: это действительно была детская плотина. Но они играли. Черт побери, и он разозлился из-за того, что все так обернулось.

— Де-е-ержись, Э-Э-Эдди.

Последующие сорок минут или чуть больше Билл просидел рядом с ним, и сомнений, что приступ ослабнет, только прибавлялось. К моменту появления Бена сомнения эти уже перешли в настоящий страх. Об облегчении речи не было — Эдди становилось все хуже. Аптека на Центральной улице, где Эдди получал лекарства, — почти в трех милях от того места, где они сейчас. И как бы все выглядело, если бы он оставил Эдди одного, а вернувшись с лекарством, нашел бы его без сознания или…

(пожалуйста, не надо даже думать об этом)

Или мертвым, безжалостно настоял его разум.

(как Джорджи, мертвым, как Джорджи)

Не будь таким говнюком! Он не собирался умирать!

Нет, наверное, не собирался. Но вдруг, вернувшись, он бы нашел впавшего в комбу Эдди? Билл все знал о комбе; он даже догадался, название этого состояния человека идет от комберов, больших таких волн на Гавайях, по которым мчатся серферы, и это правильно: в конце концов, что есть комба, как не волна, которая топит твой мозг? В медицинских сериалах, таких как «Бен Кейси», люди постоянно впадали в комбу и иногда оставались в ней, несмотря на истошные вопли Бена Кейси.

Он сидел, зная, что должен ехать за лекарством, но не мог оставить Эдди одного, не хотел оставлять его одного. Иррациональная, суеверная его часть точно знала, что Эдди впадет в комбу, как только он, Билл, повернется к нему спиной. А потом он посмотрел вдоль берега и увидел стоящего перед ним Бена Хэнскома. Разумеется, Бена он знал: самый толстый ребенок в школе тоже знаменитость, пусть такой славы мало кому хочется. Бен учился в параллельном пятом классе. Билл иногда видел его на переменах, стоящим в одиночестве, обычно в углу. Бен или читал книгу, или ел ленч из пакета размером с сетку, в каких стирают белье.

Теперь же, глядя на Бена, Билл подумал, что выглядит он похуже Генри Бауэрса. Верилось в это с трудом, но Билл доверял своим глазам. Даже не стал представлять себе, в каком вселенском поединке сошлись эти двое. Волосы Бена, заляпанные грязью, пиками торчали во все стороны. Свитер или футболка с длинными рукавами (теперь едва ли кто мог сказать, в чем Бен пришел в школу в этот день, да и не имело это никакого значения) превратилась в лохмотья, в пятнах крови и травы. Джинсы порвались на коленях.

Бен заметил, что Билл смотрит на него, и отпрянул, взгляд сразу сделался настороженным.

— Не-не-не-не у-у-у-уходи! — Билл вытянул руки вперед, ладонями вверх, показывая, что он не опасен. — Н-н-нам нужна по-по-помощь!

Бен осторожно приблизился. Он ступал так, будто одна, а то и обе ноги не держали его.

— Они ушли? Бауэрс и другие парни?

— Д-да, — кивнул Билл. — Послушай, мо-ожешь ты о-о-остаться с моим д-другом, пока я привезу его ле-е-екарство? У него а-а-а-а…

— Астма?

Билл кивнул.

Бен подошел к остаткам плотины и, морщась от боли, опустился на одно колено рядом с Эдди, который лежал с практически закрытыми глазами, а его грудь тяжело поднималась.

— Кто ударил его? — наконец спросил Бен. Поднял голову, и Билл прочитал на лице толстяка ту же злость, которую испытывал сам. — Генри Бауэрс?

Билл кивнул.

— Я так и думал. Конечно, иди. Я с ним побуду.

— Спа-а-а-а…

— Не надо меня благодарить, — оборвал его Бен. — Они наткнулись на вас из-за меня. Иди. Поторопись. Я должен вернуться домой к ужину.

Билл пошел молча. Он хотел бы сказать Бену, чтобы тот не принимал случившее близко к сердцу, вины Бена было не больше, чем Эдди, который по глупости открыл рот. Такие парни, как Генри и его дружки, — стихийное бедствие, которое в детском мире сродни наводнениям, торнадо или камням в почках. Ему хотелось это сказать, но он пребывал в таком напряжении, что у него ушло бы на это никак не меньше двадцати минут. А за это время Эдди мог впасть в комбу (это Билл тоже узнал от докторов Кейси и Килдейра;[100] люди всегда впадают в комбу, а не уходят в нее).

Он поспешил вдоль берега, по течению речки, только раз оглянулся и увидел, что Бен Хэнском собирает камни у кромки воды. Мгновение Билл никак не мог взять в толк, зачем он это делает, потом понял. Бен готовил боезапас. На случай, если большие парни вернутся.

Для Билла Пустошь не представляла собой тайны. Этой весной он много здесь играл, иногда с Ричи, гораздо чаще с Эдди, иногда один. Конечно же, он не исследовал всю территорию, но мог найти дорогу от Кендускиг до Канзас-стрит без труда, что и сделал. Вышел к деревянному мостику, по которому Канзас-стрит пересекала один из безымянных ручьев, вытекавших из дренажной системы Дерри, чтобы влиться в Кендускиг. Сильвера он спрятал под этим мостом, веревкой привязал за руль к одной из опор, чтобы велосипед случайно не свалился в воду.

Билл развязал веревку, сунул за пазуху и, прилагая все силы, покатил Сильвера по насыпи, в подъем, потея, тяжело дыша, по пути пару раз потеряв равновесие и плюхнувшись на пятую точку.

Но в конце концов выкатил, перекинул ногу через высокую раму.

И, как всегда, оседлав Сильвера, стал совсем другим.

— Хай-йо, Сильвер, ВПЕРЕ-Е-ЕД!

Слова он произносил более грубым, чем обычно, голосом — голосом мужчины, которым ему предстояло стать. Сильвер медленно набирал скорость, одиночные звуки шелеста игральных карт о спицы колес сливались в пулеметный треск в полном соответствии с нарастанием скорости. Билл стоял на педалях, крепко вцепившись в рукоятки руля, с обращенными вверх запястьями. Выглядел он, как человек, пытающийся поднять невероятно тяжелую штангу. Жилы выступили на шее. Вены вздулись на висках. Уголки рта опустились, губы подрагивали от напряжения, он вел отчаянную, уже знакомую борьбу с массой и инерцией, напрягая все силы, чтобы заставить Сильвера двинуться.

Как и всегда, результат стоил затраченных усилий.

Сильвер покатил более резво. Дома уже не чинно проплывали, пролетали мимо него. По левую руку Билла, там, где Канзас-стрит пересекалась с Джексон, ранее свободный от бетонных оков Кендускиг становился Каналом. За перекрестком Канзас-стрит плавно уходила вниз, к Центральной и Главной улицам, деловому району Дерри.

Уличных перекрестков прибавлялось, но везде знаки «Уступи дорогу» благоволили к Биллу, и в голову даже не приходила мысль о том, что какой-нибудь водитель мог не обратить внимания на этот знак и раскатать его в кровавую лепешку. Но даже если бы такая мысль и пришла, маловероятно, чтобы он внес коррективы в свое поведение. Он мог бы это сделать в более ранний или поздний периоды своей жизни, однако та весна и начало лета выдались для него очень уж мрачным временем. Бен удивился бы, если кто-то спросил, одинок ли он; Билл удивился бы, если кто-то спросил, не ищет ли он смерти. «Ра-а-а-азумеется, н-нет!» — ответил бы сразу (и с негодованием), но это не меняло одного простого факта: по мере того как погода становилась теплее, его поездки по Канзас-стрит все больше напоминали безрассудную психическую атаку.