Непутевые заметки по Европе - Экслер Алекс - Страница 6

Обслуживающий персонал в отеле был радушен и предупредителен. Несмотря на существующее правило о том, что если вы покидаете номер после 12 часов дня, заплатить нужно как за следующие сутки проживания, нам в 14 часов позвонили в номер и спросили, когда мы собираемся съехать. Получив в ответ, что в районе 16 часов, они попросили нас не беспокоиться и сообщили о том, что денег с нас за это время не возьмут.

Выехав из отеля, мы пару часов погуляли по самому городу Люксембургу. Это довольно старый и красивый город, хотя смотреть там, собственно, нечего, кроме одного примечательного места: красивый мост над рекой и стоящий вдали на склоне старый величественный замок. Народу по Люксембургу бродит довольно много, но в основном это японские туристы. Бродяжничающих студентов, в отличие от других европейских городов, там почти нет. Я примерно полчаса потратил на поиски памятника революционерке, в честь которой названо это государство, — Розы Люксембург, но его почему-то не нашел, после чего потерял к этому городу всякий интерес и мы вернулись на поезде в Брюссель.

Следующий день мы общались с различными эмигрантами из России и несколько затосковали. Как и в любой стране мира, наши эмигранты делятся на две довольно четкие категории: первая — люди, которые скучают по России, с удовольствием общаются с приезжими оттуда и с интересом расспрашивают, что там сейчас происходит; вторая категория — напыщенные человечки, которые совершенно серьезно считают себя д’Артаньянами среди плебеев и находятся в полной уверенности, что любой приезжий из России должен падать ниц при виде их величия, целовать им колени и захлебываться от восторга при виде «роскоши», в которой они живут. Мы пообщались с одной такой дамочкой, которая чуть не лопнула от гордости, демонстрируя свою четырехкомнатную квартиру, и все время, видимо, ждала, что мы рухнем в обморок от такого варварского великолепия. А когда она великосветским тоном предложила нам выпить бренди, процедив сквозь зубы, что нам предоставляется уникальный случай первый и последний раз в жизни попробовать настоящего напитка, о котором мы с болью в сердце будем вспоминать в своей задрипанной России, хлестая свою водку, и плеснула при этом в стакан коньячного спирта «Наполеон» стоимостью в 6 долларов за галлон, мы решили, что хватит с нас общения с эмигрантами, и отправились в отель.

Собственно, делать нам в Брюсселе было абсолютно нечего (хотя по плану мы собирались пробыть еще три дня). Свои дела с фирмой я закончил (неожиданно заработав дополнительно приличную сумму денег), общаться с эмигрантами нам надоело, с развлечениями в Брюсселе — большие проблемы. Было скучно, и даже общество араба Васи меня уже не радовало. Мария примерно два часа выдержала со мной в номере, слушая стенания о тоске по русским березкам, пытаясь от меня добиться ответа на вопрос, чем конкретно русские березки отличаются от точно таких же канадских… Получив, в конце концов, ответ, что на канадских березках не вырезано ножом такое дорогое сердцу русского человека знаменитое слово из трех букв, Мария решительно стащила меня с кровати, и мы пошли вниз, чтобы у портье узнать, что идет в брюссельских театрах.

Услышав вопрос, портье высокомерно посмотрел на нас и процедил: «Развлечения, мадам и мсье, в Париже. А здесь вам не Париж». Мы посмотрели друг на друга, и в головах одновременно родилась знаменитая фраза из фильма «Хождение по мукам»: «А поезжай-ка ты, братец, в Париж!». Подумано — сделано. За полчаса Мария успела собрать наши вещи, а я со слезами на глазах сходил попрощаться с Васей, подарив ему на память фотографию сборной Израиля по футболу.

Проблема с заказом отеля в Париже была в несколько минут решена с помощью Интернета. Кстати, для этого даже не обязательно тащить с собой ноутбук с модемом. Практически во всех более-менее приличных отелях Европы в холле установлены специализированные интернетовские машины, представляющие собой кастрированный компьютер с зашитым в ПЗУ?шку комплектом сильно урезанного интернетовского программного обеспечения, состоящего из программы Eudora для работы с e?mail?ом и древнейшей версии Netscape Navigator для шатаний по WWW?страничкам. Этот софт, кстати, поддерживает только три языка: английский, немецкий и французский. В самом компьютере сделано специальное устройство, которое может работать со всеми основными видами кредитных карточек. Если у вас нет кредитки, то можете купить у портье отдельную карточку, которая дает 10 минут для работы в Интернете. Стоит это удовольствие, конечно, на порядок больше, чем у любого провайдера, — примерно доллар в минуту. Проектировщики компьютера заранее учли все тонкие моменты, поэтому клавиатура у него — максимально неудобная, что заставляет вас тратить примерно вдвое больше времени, чем обычно требуется для работы в Интернете. Поставляет эти интернет-машины одна и та же фирма во все европейские города. Я потратил долларов десять, выбирая между различными парижскими отелями, пока, наконец, не нашел гостиницу, где меня полностью устроила расцветка обоев на стенах. Во всех европейских отелях, кстати, существуют многочисленные системы скидок, о которых желательно знать заранее, так как вам не всегда их предоставят «по умолчанию». Наконец, отель был заказан, я подарил портье мой последний экземпляр железного рубля с изображением Ленина, и мы отправились на поезде в Париж.

Париж

Путешествие из Бельгии во Францию по уровню комфорта ничем не отличалось от поездки в Люксембург, и через два-три часа мы сошли с поезда в Париже.

Надо сказать, что я по натуре — человек совсем не впечатлительный и всякие «увидеть Париж и помереть» на меня никак не действуют. Поэтому я не бросился ничком на парижские мостовые и не стал истово целовать древние камни, которые еще помнят сапоги русских казаков. Однако, как бы я ни кичился своим полным спокойствием, приходится признать, что Париж в любом случае производит сильное впечатление даже на самого закоренелого скептика. И прежде всего тем, что он имеет абсолютно неповторимую и уникальную ауру. Лично на меня подобное впечатление произвели только три города (из тех, где я был): Одесса, Париж и Лондон.

Мы сели в такси и поехали в отель «Георг?V». У парижских таксистов есть свой «фирменный знак»: почти всегда в машине играет классическая музыка. Что самое интересное — даже после московской сумасшедшей езды поначалу кажется, что до отеля доехать живыми у нас нет никаких шансов. С лихостью парижских водителей и их полным пренебрежением к правилам движения не сравнятся даже московские «крутые». Такси с бешеной скоростью неслось по узеньким улочкам, каждую минуту чуть не врезаясь в пешеходов, лотки с товаром, другие машины и мотоциклистов. Водитель при этом ухитрялся подпевать музыке, переругиваться с другими водителями и пешеходами, объяснять разницу в произношении «Де Голль» и «Де Галь» (периодически поворачиваясь к нам лицом), давать всякие исторические справки и беседовать по рации с диспетчером. Мы же в ответ только лепетали: «Yes, милорд», моля Бога, чтобы доехать до отеля целыми и невредимыми. Но все плохое в этой жизни когда-нибудь кончается. К счастью, это была не авария, а приезд в отель, который мне показался поразительно знакомым. Я долго гадал, не является ли он модифицированной гостиницей «Козочка», в который жил д’Артаньян, но потом вспомнил, что этот отель я видел примерно в двадцати французских фильмах. Не знаю, за что его так любят киношники, но если в фильме действие происходит в отеле, то можно быть на 90% уверенным, что это будет именно «Георг?V».

Номер нам достался просторный и уютный. Особенно мне понравилось, что он был обклеен обоями, расписанными «под Хохлому», что несколько снизило мои приступы ностальгии.

Система завтраков в этом отеле была несколько сложнее. За номером закреплялся конкретный стол, на который подавали типичный «континентальный завтрак»: кофе, сок, йогурт, хлеб с джемом и какая-то ветчинка. Это было бесплатно. Вдоль зала тянулась стойка со «шведским столом» (не таким, правда, обильным, как в «САС»), за пользованием которым к вам в счет номера вписывали довольно внушительную сумму в 60 долларов (узнали мы об этом только в конце завтрака; что ж — век живи, век учись).