Дневник Анжелики Пантелеймоновны - Экслер Алекс - Страница 22

Я тяжело вздохнула, но было понятно, что если они оба уперлись, то заставить эту команду переделать плохо сделанную работу просто невозможно. Хорошо еще, что метрах в пятнадцати от нас находилась байкерская тусовка. Пришлось идти на поклон к Черепу. Тот, как и всегда, был холоден, но любезен и скор на реакцию. Поэтому в течение каких-то десяти минут Череп с Малышом палатку перекрутили в нужном направлении, заново ее закрепили, и теперь в ней можно было спать без особого риска для здоровья.

Сделав это безусловно полезное дело, они откланялись, вежливо отказались от супчика и отправились обратно на свою стоянку. Петя ушел вместе с ними, потому что, как он сказал, требовалось ребят хоть как-то отблагодарить. Почему он решил, что его персона сойдет в качестве благодарности – не знаю.

Вернулся Петя через полчаса, благоухая пивом и находясь в прекрасном настроении. Похлебав супчика он заявил, что его только что приняли в банду байкеров, дали кличку «Прораб», и что теперь он на лето всегда будет уезжать с ними на сборища. На вопрос – должна ли теперь вся семья копить ему на мотоцикл «Харлей Дэвидсон» Петя успокаивающе махнул рукой и сказал, что в качестве средства передвижения ему позволено использовать свою «Волгу». Мол, Череп сказал, что ни в одной банде нет такого «олдА» на древней тачке, и это, дескать, будет прикольно.

Я согласилась, что хохма – довольно удачная, вот только не зря ли Петюнчик на старости лет выставляет себя на посмешище. Тут с него сразу слетело все игривое настроение (я даже пожалела, что это сказала), Петя надулся, в молчании доел супчик и отправился в палатку спать.

Светка устроилась в машине, причем долго возилась, раскладывая сиденья то так, то эдак, но, наконец, нашла более-менее подходящее для себя положение и, вроде бы, затихла. Я убрала посуду и тоже отправилась спать.

Однако, как выяснилось, о спокойной ночи можно было и не мечтать. Во-первых, меня сразу начали со страшной силой жрать комары. Петю-то они не трогали, потому что, вероятно, не очень любили пиво, а вот из меня устроили просто образцово-показательный аэродром в Монино. Во-вторых, Светка, как выяснилось, довольно неудачно расположилась в машине, потому что всякий раз, когда она вытягивала ногу, пяткой задевала гудок, и он совершенно неожиданно взревывал в ночи. А гудок у нашей «Волги» – ого-го какой гудок. Его даже водители трейлеров побаивались, хотя этих хлопцев не испугаешь и пароходной сиреной. Поэтому излишне говорить, что в ночном лесу этот гудок звучал так, что в радиусе пяти километров вокруг сердечный приступ получали не только все зайцы, но и кабаны. В-третьих, байкеры сдуру напоили Петю пивом явно импортного производства. А у Пети есть одна пикантная особенность организма: когда он пьет российское пиво – во сне только чмокает губами, когда пьет водку – сопит носом, но когда пьет иностранное пиво – храпит так, что стены могут развалиться. Зная эту особенность и ценя мой сон, обычно Петя никогда не пьет нероссийское пиво. Но сейчас, в темноте, он, скорее всего, просто не разглядел, чего там ему подсунули байкеры, поэтому мне не повезло.

Спать, конечно, в такой обстановке было невозможно. Каждые две минуты я вскрикивала, когда меня кусал какой-то комар. Каждые десять минут Светка, которая всегда беспокойно спит в незнакомом месте, переворачивалась на другой бок, случайно нажимала пяткой на гудок, и в радиусе пяти километров замирало все живое, включая меня вместе с комарами, но исключая Петю, который спал, и байкеров, которым на все было наплевать. Ну и все это происходило под аккомпанемент Петиных храповицких рулад, а также шумных вздохов, при которых тонкие стенки палатки втягивались внутрь, и шумных выдохов, во время которых палатка раздувалась так, что чуть не лопалась.

Свою должную лепту в безмятежное окружение этой ночи вносили байкеры, которые напились пива и рядом с шоссе устраивали некие акробатические этюды, сопровождающиеся диким взревыванием мотоциклов.

Я промучилась где-то примерно с час, но когда дошла до состояния, близкого к тихому помешательству, не выдержала, вскочила и стала пытаться принимать какие-то меры. Правда, с Петиным храпом ничего сделать не удалось. Когда я ему на лицо клала подушку, он тут же начинал, не просыпаясь, задыхаться, и я, боясь за его жизнь, подушку снимала. Затем попробовала накрыть его голову тонким платком, через который можно было свободно дышать, но который хоть чуть приглушал бы храп – ничего не получилось, потому что от Петиных шумных выдохов платок взлетал и обратно на лицо уже не возвращался. Тогда я решила сначала разобраться с внешними источниками шума, а затем уже приниматься за наведение порядка внутри палатки.

Я оделась, вылезла из палатки и первым делом стала решительно рыться в наших вещах, которые лежали в багажнике машины… Ура! Средство от комаров нашлось сразу. Причем в виде жидкости, которой я тут же облилась с головы до ног, и в виде аэрозоли, которой я тут же обильно побрызгала внутри палатки. При этом выяснилось, что у аэрозоли есть маленький, но крайне приятный для меня побочный эффект: после обрызгивания палатки Петя неожиданно перестал храпеть. Причем совсем! Я так обрадовалась, что баллончик бережно уложила обратно в сумку, чтобы по возвращению в Москву купить себе на будущее пару ящичков этого средства.

Со Светкой я тоже разобралась довольно просто. Открыла дверь машины и решительно развернула дочку на 180 градусов. Она при этом почти не проснулась. Теперь Светка могла сколько угодно дергать ногой – задняя диванная подушка, к счастью, никаких звуков не издавала. Впрочем, Светка уже дрыхла со страшной силой, поэтому на изменение своей ориентации в пространстве никак не отреагировала, а только пробормотала что-то, обняла ручной тормоз и тут же заснула.

На полянке байкеров было весело. Горел костер, ребята сидели, попивая пивко, а один из них показывал всякие номера на мотоцикле. Когда выступающему надоедало выкаблучиваться, он брал бутылку пива, садился у костра и на мотоцикл садился следующий.

– Что, Анжелика Пантелеймоновна, не спится? – вежливо спросил меня Череп.

– Черепок, – решительно сказала я. – Ты же знаешь, как я тебя уважаю.

– Что-то случилось? – приподнял одну бровь Череп.

Все-таки, не парень, а золото! Все чувствует, все понимает с полуслова. Не то что эти Светкины хахали.

– В общем, – решительно сказала я, – ничего особенного, но я никак не могу заснуть.

– Мотоциклы мешают? – догадался Череп.

– В общем, и они тоже, – грустно призналась я. – Конечно, там и без мотоциклов шума хватает: Петя храпит, как барсук после сооружения плотины, и Светка во сне ногой все время на гудок нажимает.

– А-а-а-а, – воскликнул Череп. – А я-то думал, что Петр Сергеевич после пива решил на «Волге» по лесу покататься и таким образом медведей распугивает. А оказалось – вон оно что!

– Ну да, – подтвердила я. – Правда, Петю удалось угомонить с помощью аэрозоли от комаров…

– Хорошее средство, – согласился Череп. – От него такие глюки идут! Один раз Малыш этой аэрозоли нанюхался и представляете – решил, что у него не мотоцикл «Кавасаки», а «Камаз». Мы его еле успели его перехватить, когда он пошел на таран какой-то фуры, которая ему, видите ли, не так гуднула…