Самый красивый из берсальеров - Эксбрайя Шарль - Страница 16

— Нет, синьор комиссар, да и надеяться не на что: такие ножи сотнями продают по меньшей мере двадцать магазинов…

— Так я и думал… И все-таки мне очень хотелось бы знать, почему он валялся рядом с телом… По-моему, разгадав эту загадку, мы сразу же вышли бы на преступника…

Рассуждения комиссара прервал телефонный звонок. Инспектор снял трубку.

— Звонит некий Ренато Бурдиджана, — объявил он комиссару. — Хозяин бара на пьяцца делло Статуто…

— И чего он хочет?

— Поговорить с тем, кто расследует убийство берсальера. Вроде бы у него есть важные сведения!

Ромео пожал плечами:

— Ну, начинается!.. Ладно, раз нам так или иначе придется выслушать всех этих психов, лучше уж начнем немедленно!

Очень скоро в кабинет впустили Ренато Бурдиджана — высокого, плотного мужчину средних лет. Хитрая, заросшая темной шерстью физиономия кабатчика не вызвала у полицейских ни доверия, ни симпатии. Прежде чем он успел открыть рот, инспектор Дзамполь подвинул стул и сухо бросил:

— Садитесь…

— Спасибо…

Ромео вперил в посетителя самый грозный взгляд, свидетельствовавший, что он вовсе не расположен тратить время на пустую болтовню.

— Я комиссар Тарчинини, и расследование убийства берсальера Нино Регацци поручено мне. Вы действительно можете сообщить что-то важное?

— Да, синьор комиссар!

— Тогда я вас слушаю.

Ренато набрал полные легкие воздуха, как будто собирался проплыть стометровку кролем.

— Я держу бар на пьяцца делло Статуто, синьор комиссар, у меня много постоянных клиентов, и среди них — Лючано Монтасти, лудильщик… Он только что вернулся из армии. Служил в Бари. Это далеко… денег у парня не так уж много, и за все время службы в отпуск он приезжал всего один раз. Ну, вы сами знаете, как оно бывает, синьор комиссар… Невеста Монтасти, Элена Пеццато (заметьте, я вовсе не хочу сказать, будто она плохо себя вела, но, черт возьми, нельзя же требовать от молоденькой девушки, чтоб жила монашкой?), так вот, Элена хотела немного развлечься, ну и познакомилась с парнем… Они довольно часто гуляли вместе… а парень был берсальером…

— Вы имеете в виду нашего?

— Совершенно точно, синьор комиссар… Нино Регацци. Не знаю, слыхали вы или нет, как он вел себя с девушками?

— Немного.

— Стихийное бедствие, синьор комиссар! Ну, и когда Монтасти вернулся, само собой, нашлись добрые души — шепнули ему на ушко, что в его отсутствие Элена не особенно горевала. Парень стал докапываться и в конце концов узнал имя берсальера. Дальше — больше, ему рассказали о репутации Регацци. Короче, Монтасти решил, что ему изменили, и впал в самое мрачное расположение духа. Знаете, синьор комиссар, я даже не раз корил его по вечерам: «Ma que, Лючано! Ты и так уже перебрал! И к чему тебе это? До добра не доведет…» А он отвечал: «Мне остается одно из трех, Ренато: убить либо ее, либо его, либо себя… Но кто-то из троих точно должен умереть!»

Кабатчик поднял широкую, как валек прачки, ладонь и торжественно изрек:

— Клянусь головой своей покойной Эльвиры, так все и было!

— Ну, это только слова… — буркнул Дзамполь, которому доносчик внушал изрядное отвращение. — У нас, в Италии, вздумай кто-нибудь принимать всерьез угрозы и проклятия, что сыплются каждый день как из рога изобилия, очень скоро полстраны сидело бы под замком, а остальным пришлось бы охранять тюрьмы!

Ренато Бурдиджана рассердился. Как всякий человек, воображающий, будто сообщает необыкновенно важные сведения, а в ответ наталкивается на равнодушие и недоверие, он не мог скрыть обиду:

— Может, по-вашему, то, что случилось вчера вечером у меня в баре, — тоже пустая угроза и сотрясение воздуха?

Тарчинини подмигнул помощнику.

— Вы хотите сказать, что вчера произошла стычка между… как его там?.. Ах да, Лючано Монтасти и… Нино Регацци? — вкрадчиво спросил он.

— Вот именно, синьор комиссар!

Ромео поудобнее развалился в кресле, сложил руки на кругленьком брюшке и замурлыкал, как огромный кот.

— А вот это уже чертовски интересно… — заметил он. — Вы истинный помощник правосудия, синьор Бурдиджана…

Тупая и самодовольная физиономия кабатчика просияла от удовольствия.

— Может, вы нам несколько подробнее расскажете об этом происшествии, а?

Ренато с легким презрением взглянул на Дзамполя.

— Было часов семь-полвосьмого, синьор комиссар… Честно говоря, я не обратил внимания на время… Нельзя же обо всем подумать заранее, верно?

Тарчинини кивнул, и кабатчик воспринял это как поощрение.

— Как всегда или почти всегда по вечерам, Монтасти хандрил над бокалом вина… А тут откуда ни возьмись — берсальер. Ну, я сразу поглядел на Лючано, а тот еще ничего не заметил… Регацци — тот ни разу не встречался с женихом Элены, так что, если даже и увидел парня, все равно не заподозрил худого. Понимаете, синьор комиссар?

— Ma que! Еще бы!

— Берсальер выпил один за другим три карпано… И я подумал, что у него, должно быть, неприятности…

— Очевидно, он зашел к вам после встречи с домом Марино и братом Стеллы Дани.

— Ну, я в основном мыл бокалы да рюмки, а потому не очень-то смотрел, что делается на другом конце стойки… и только обернувшись, вдруг увидел… как думаете, что, синьор комиссар?

— Не знаю, но, надеюсь, вы нам расскажете!

— Я увидел, что Монтасти хлопает берсальера по плечу! Тот удивленно вытаращился на жениха Элены и спросил, чего ему надо.

Ренато Бурдиджана добросовестно описал дальнейшие подробности сцены между Нино и Лючано, правда для вящего интереса несколько драматизировав и приукрасив события.

— Ну вот, поэтому, прочитав в газете, что беднягу Регацци зарезали, я счел своим долгом поставить в известность полицию.

— И совершенно правильно! Вы на редкость сознательный гражданин, синьор Бурдиджана.

— К вашим услугам, синьор комиссар, и к услугам правосудия!

— Это одно и то же, синьор… Вы случайно не знаете, где живет Монтасти?

— Нет…

— А где он работает?

— Тоже нет, но могу дать вам адрес его невесты, Элены Пеццато… Виа Карло Видуа, десять… Это тоже в квартале Сан-Альфонсо де Лиджори.

— Evidentemente![26]

Выпроводив кабатчика, Дзамполь повернулся к шефу.

— В конечном счете, возможно, Анджело Дани ни при чем? — заметил он.

— Это мы решим, после того как немного побеседуем с Монтасти. Поехали на виа Карло Видуа, Алессандро!

Уже возле дома Пеццато инспектор предупредил, что днем у них очень мало шансов застать Элену.

— Ebbene![27] Тогда нам скажут, где она работает, и мы отправимся туда.

Полицейские долго звонили в дверь и, ничего не добившись, решили, что все семейство отсутствует. Но, когда они уже собирались уходить, Ромео вдруг схватил спутника за руку и велел прислушаться. Дзамполь тоже навострил уши и скоро уловил чьи-то крадущиеся шаги в глубине квартиры. Тарчинини рассердился и замолотил в дверь кулаками.

— Мы знаем, что тут кто-то есть! — крикнул он. — Отоприте, или нам придется вышибить дверь!

Прошло еще несколько секунд, потом мужской голос приказал:

— Открой, Эмилия!

Однако Эмилия, видимо испугавшись, начала возражать.

— Оттавио, умоляю тебя! Подумай, что ты… — услышали полицейские.

— Прекрати хныкать и отопри дверь!

В замке повернулся ключ — синьора Эмилия, очевидно, не привыкла спорить с мужем. Дверь отворилась, комиссар шагнул в квартиру, но почти сразу с живостью отскочил, не желая стоять под дулом охотничьего ружья. Дзамполь никак не ожидал столь резкого маневра, поэтому комиссар навалился на него всей тяжестью и, что хуже всего, пребольно наступил на ногу.

— Per bacco![28] — взвыл Алессандро.

Пытаясь высвободить ногу, он резко толкнул шефа в спину, и тот, вне себя от ужаса, снова оказался перед самым дулом.