Болонская кадриль - Эксбрайя Шарль - Страница 27

— Весьма сожалею, что там, в Мариборе, над вами не взяли верх, — заметил Санто. — Это избавило бы нас от вашего присутствия!

— Но тогда вам пришлось бы распрощаться с планами мотора!

— И что с того? Тоска мне дороже всех моторов на свете!

Субрэй встал:

— Пойду-ка я лучше пройдусь… Уж очень велико искушение надавать вам как следует!

Как только Жак ушел, Фальеро позвал Эмиля и заказал обед. Покончив с этим вопросом и отпустив метрдотеля на кухню, он закурил, но забыл бросить спичку и, конечно, обжегся, поскольку в комнату ввалился тот самый ужасный гигант, который так жестоко избил его накануне. Санто хотел крикнуть, но не смог издать ни звука. Впрочем, пистолет Майка не располагал к громким проявлениям недовольства. И Санто лишь взмолился, сам не зная кому:

— Нет, этого не может быть… меня, наверное, мучают кошмары… Неужели опять вы? И все начнется сначала?..

Американец расплылся в добродушной улыбке:

— На этом я вовсе не настаиваю… разве что вы сами меня вынудите… Ну? Где он прячется?

— Кто?

— У меня складывается впечатление, что это вы хотите начать все сначала, синьор!

— Вам по-прежнему нужен Субрэй?

— Вот именно.

— Минуту назад он был здесь, так что вряд ли успел уйти далеко.

— Советую вам не двигаться и сидеть спокойно, пока я не закончу поиски.

Не сводя глаз с Фальеро, Майк подошел к двери в спальню, быстро окинул ее взглядом и, не обнаружив ничего интересного, перешел к ванной. Едва он приоткрыл дверь, как послышался дикий вопль Тоски, застигнутой в костюме Евы. Майк неторопливо закрыл дверь и повернулся к Санто:

— А у нас принято запирать дверь, когда собираешься ополоснуться!

На пороге кухни гигант столкнулся с Эмилем.

— Что вам угодно, синьор? — с присущим ему спокойствием осведомился метрдотель.

— Синьор Субрэй, per favore![8]

— Разве он не завтракает?

— Нет.

— Тогда не знаю.

Во время этого короткого разговора Роналд Хантер, решив взяться за своего противника с другой стороны, в свою очередь появился в гостиной.

— Вы один? — спросил он вконец обалдевшего Фальеро.

— Странный вопрос… Вы тоже ищете Субрэя?

— Да.

— В доме его нет, во всяком случае, я так думаю…

— С вашего позволения, я проверю. Главное — не двигайтесь с места!

Фальеро мрачно уверил англичанина, что, если тому вздумается даже поджечь виллу, он не встанет с кресла. Хантер тоже заглянул в спальню, потом в ванную и услышал отчаянный вопль Тоски. Как и положено истинному британцу, Роналд покраснел до ушей и быстро захлопнул дверь:

— Sorry, Mrs…[9]

Он вернулся в гостиную в тот момент, когда Мортон вышел из кухни.

— Ну, Ронни?

— Пусто, Майк!

— Да не испарился же он, в самом деле?!

Не подозревая о том, что его ждет, Жак вошел в гостиную. Увидев вытаращенные глаза Фальеро, он быстро сообразил, что к чему, и хотел было вернуться назад, но опоздал — дорогу в сад преградил американец. Жак оттолкнул плечом Хантера и бросился в спальню, рассчитывая выскочить в сад через ванную, но, распахнув дверь и услышав крик Тоски, застыл на месте и угодил в лапы преследователей. Мортон схватил Жака, а Хантер прикрыл дверь в ванную:

— Excuse me, Mrs**…[10]

Но Тоска без чувств сползла по стенке и не слышала извинений. В гостиной, куда Мортон уже привел Субрэя, Роналд, не отличавшийся ненужной жестокостью, сразу же сообщил, что синьоре, по всей видимости, нехорошо. Проходивший мимо Эмиль бросился на помощь и, забыв постучать, влетел в ванную. Тоска как раз поднималась. Кричать у нее уже не было сил. Дворецкий так смутился, что, забыв все правила, забормотал на родном языке:

— Verzeihen Sie mich, gnadige Frau…[11]

А в гостиной события разворачивались с нарастающей быстротой. Мортон и Хантер, загнав Субрэя в угол, уговаривали отдать кейс, не вынуждая прибегнуть к более убедительным аргументам. Донельзя возбужденный этой сценой Фальеро громко протестовал:

— Вы не знаете французов, синьоры! Этот ни за что не изменит своему долгу! Он предпочтет, чтобы вы прикончили его на месте! Синьор Субрэй — человек отважный! Вам придется как минимум очень долго его колотить!

Жак поглядел на Санто:

— Вам бы очень хотелось, чтобы эти джентльмены окончательно вывели меня из строя, да? Но я не испытываю ни малейшего желания стать калекой ради того, чтобы доставить удовольствие какому-то садисту! Вот мой кейс, синьоры. Я изо всех сил старался сохранить его, но бумаги дядюшки Фальеро, по-моему, не заслуживают, чтобы я положил за них собственную жизнь.

Санто презрительно фыркнул:

— Вы трус, Субрэй! Я это всегда подозревал…

— А вы, надо думать, покажете мне, как умирают, спасая изобретение любимого дяди?

— Мое дело изобретать, а не драться! Для таких вещей существуют наемники… Убийцы на жалованье вроде вас!

Появление Тоски, затягивающей поясок халата, окончательно взбесило Фальеро.

— Тоска! Вы совсем лишились рассудка? Являться в неглиже на глазах у этих похотливых субъектов!

— Какая разница?

— То есть как это?

— За последние несколько минут все они, включая Эмиля, видели меня совершенно голой, так что, честное слово, мне сейчас не гоже строить из себя воплощение стыдливости!

— Тоска… вы меня разочаровываете…

— А вы, Санто? Неужели вы и вправду думаете, что оказались на высоте? Почему вы не предупредили меня, что наша брачная ночь уподобится туристической экскурсии, а основной достопримечательностью буду я сама? Очевидно, синьоры немного опоздали? О, да я же их узнаю! Это великие оригиналы! Они не знали, что римские Олимпийские игры уже окончены, и во что бы то ни стало хотели показать свои достижения в борьбе! Чем могу вам служить, синьоры?

Мортон, который был очарован такой любезностью и, возможно, недостаточно умен, чтобы оценить иронию, неловко поклонился:

— Ничем, синьора… Теперь, когда синьор Субрэй продемонстрировал добрую волю, нам больше незачем вас беспокоить… Ваш кейс, Субрэй, please?

Жак протянул ему кейс. Немного поколебавшись, Майк разразился громким хохотом.

— Думаете, я такой простак, Субрэй? Бросьте-ка его лучше к моим ногам и поднимите руки вверх! Ну, старина?

Чемоданчик шлепнулся рядом с американцем. Тот подождал, пока Жак поднимет руки, потом вытащил револьвер и опустился на корточки, не сводя глаз с француза. Он уже схватил кейс и собирался встать, как вдруг услышал тихий голос Хантера:

— Мне было бы очень жаль заканчивать карьеру убийством такого славного малого, как вы, Майк… Положите оружие на пол…

Мортон повернул голову и воззрился на британского коллегу:

— Ronnie, you!.. Dobled-cross![12]

— Бросьте, Майк, разве на моем месте вы не поступили бы точно так же?

— Конечно… Ну и дурака я свалял! О'кей, готов платить за ошибку!

Он выпрямился.

— А что теперь, Ронни?

— Ногой подтолкните револьвер ко мне…

Майк повиновался.

— Превосходно. А теперь сделайте то же самое с кейсом.

Американец и тут не стал спорить.

— Вы и вправду надеетесь унести его с собой, Ронни?

Ироническая улыбка Мортона немного тревожила англичанина. Он чувствовал, что произошло или вот-вот произойдет нечто, не слишком для него приятное. Роналд быстро нагнулся и сунул револьвер американца в карман.

— Ну вот, а теперь я удалюсь вместе с трофеем.

— Не думаю, Ронни.

— Почему?

— Гляньте, что у вас за спиной!

Англичанин хмыкнул.

— Старый трюк, Майк, вот уж не ожидал от вас…

Не отводя взгляда от тех, кто стоял перед ним, и не заботясь более о странном выражении их лиц, Хантер стал медленно наклоняться, но так и замер в полусогнутом положении, услышав резкий окрик. Выглядел он так комично, что Тоска не могла удержаться от смеха.