Солнце для Джона Рейна - Эйслер Барри - Страница 41

— Попробуй сыграть то, что видишь на экране, и посмотрим, что выдаст программа.

Девушка присела на краешек стула.

— Постой, ты должна очень постараться. Если сыграешь по-иному, изменишь сам «узор», и программа собьется. Сможешь сыграть нота в ноту?

— Думаю, да, хотя с компьютера я играю впервые, поэтому есть определенный риск. Лучше потренироваться. Отсоединишь меня на минутку?

— Конечно. — Гарри кликнул мышкой и отсоединил адаптер. — Скажи, когда будешь готова.

Несколько секунд Мидори молча смотрела на экран, тонкие пальцы чуть заметно трепетали. Вот она коснулась клавиш, и мы впервые услышали мелодию, которая стоила ее отцу жизни.

Через несколько секунд девушка подняла глаза на Гарри.

— Готова, можешь подключать.

Мой помощник вставил адаптер в разъем компьютера.

— Все, машина тебя слушает.

И снова пальцы Мидори запорхали над клавишами, и снова в крохотной квартирке зазвучало что-то похожее на реквием.

Партитура закончилась, и девушка вопросительно взглянула на Гарри.

— Графическая комбинация есть, — заявил он. — Давайте посмотрим, что из этого выйдет.

Затаив дыхание, мы смотрели на экран.

Через полминуты из колонок послышались странные разрозненные звуки, очень отдаленно напоминающие только что сыгранную мелодию.

— Машина анализирует звуки, — пояснил Гарри. — Пытается выявить систему.

Несколько минут мы молчали.

— Особого прогресса не вижу... Не хватает вычислительной мощности?

— И что теперь делать? — спросила Мидори.

Гарри пожал плечами.

— Могу сходить на сайт ливерморской лаборатории и порыться в их суперкомпьютере. Но в последнее время они много работают над безопасностью Сети, так что придется повозиться.

— А суперкомпьютер поможет?

— Не исключено, — проговорил парень. — Вообще-то мощности и на моей машине достаточно. Все дело во времени. Чем больше мощность, тем быстрее будет результат.

— Значит, суперкомпьютер ускорит процесс, — резюмировала Мидори, — однако насколько — неизвестно.

— Правильно.

Повисла тяжелая тишина. Первым заговорил Гарри:

— Давайте трезво оценим ситуацию. С какой целью мы хотим расшифровать файл?

Ясно, к чему он ведет: тому же соблазну я чуть не поддался в штаб-квартире «Убеждения», когда Ямаото спрашивал, где диск.

— О чем ты? — насторожилась Мидори.

— Каковы наши цели? Этот диск, как бомба, которую мы пытаемся обезвредить. Его владельцы знают, что содержимое не копируется и по каналам электронной связи не передается. Не проще ли обезвредить бомбу, вернув ее хозяевам?

— Нет! — закричала побледневшая Мидори. — Мой отец отдал жизнь ради этого файла. Диск должен выполнить свою миссию!

Гарри поднял руки, словно признавая поражение.

— Я лишь пытаюсь найти какой-то выход. Помочь хочу!

— Сам подумай, Мидори права, — начал я. — Дело не только в том, что за этот диск ее отец заплатил жизнью. За ним охотятся столько зубастых хищников: Ямаото, ЦРУ, Кейсацучо. Если отдать диск кому-то одному, другие не успокоятся!

— Пожалуй, — кивнул Гарри.

— Но сравнение с бомбой мне понравилось. Как их обычно обезвреживают?

— Взрывают в безопасном месте, — отозвалась Мидори.

— Умница! — похвалил я.

— Булфинч! — догадалась девушка. — Булфинч опубликует информацию и обезвредит диск. Именно этого хотел мой отец!

— Мы отдадим диск, даже не узнав, что на нем? — изумленно спросил Гарри.

— Можно сказать, что мы и так знаем. Все сказанное Булфинчем, подтвердил Хольцер. Другого варианта я просто не представляю.

— Ты уверен, что журналист справится с расшифровкой?

Я с трудом подавил улыбку. В голосе Гарри столько негодования: надо же, игрушку отнимают, а какой-то репортер способен разгадать загадку без него, самого гениального программиста на свете!

— Думаю, что в «Форбс» есть компетентные сотрудники. Тем более что они заинтересованы в скорейшей публикации.

— Все-таки мне бы хотелось попробовать...

— Представь, и мне тоже! — перебил я. — Но мы не знаем, сколько времени это займет. В настоящий момент у нас слишком много врагов, а оказывать сопротивление с каждой минутой все труднее. Чем скорее Булфинч опубликует чертову статью, тем скорее мы вздохнем с облегчением.

— Все, я ему звоню, — решительно сказала Мидори.

20

Мы с Булфинчем договорились встретиться в Акасака Митсуке, втором крупнейшем развлекательном центре города после Гиндзы с его барами и пип-шопами. Этот район буквально изрезан переулками и аллеями; некоторые такие узкие, что можно пройти только боком. Здесь я как дома и в случае чего смогу уйти от любой погони.

Едва выйдя из метро, я попал под сильный дождь. Через дорогу на фоне серого неба ярким пятном выделялся розовый массив отеля «Акасака Токио». Быстро раскрыв зонт, я свернул на Сотобори-дори, оттуда в переулок, ведущий к местному отделению «Сити-бэнка», а затем к красной кирпичной эспланаде Акасака-дори.

Было около часа пополудни, и я решил перекусить в ресторане «Тенкайчи», или «Лучший под небом». Вообще-то в Токио целая сеть «Тенкайчи», но тот, что на эспланаде, не похож на все остальные. Владелец принимает иностранную валюту, и разномастные банкноты и монеты украшают обшитые коричневым деревом стены заведения. А еще здесь постоянно играют джаз, лишь изредка приправляя его новинками американской поп-музыки. Вместо стульев удобные пуфики, а столики расставлены вдоль стен и по углам, так что можно наблюдать за тем, что происходит на улице, оставаясь совершенно незамеченным.

Изучив меню, я выбрал чукадон — китайские овощи с рисом — и стал смотреть на Акасака-дори.

Так, по договоренности ровно в два часа Булфинч должен начать обход дома №19, причем двигаться следовало против часовой стрелки. В этом квартале десять с лишним улочек, а переулков и того больше, так что журналисту ни за что не просчитать, где именно я буду его ждать. Даже если он придет пораньше, это ничего не изменит. Разве что придется дольше кружить под дождем. Меня-то ему все равно не найти.

Из ресторана я вышел без десяти два и, раскрыв зонт, быстро пересек эспланаду. Мне нужно на Мусидзу-дори, а оттуда к кафе «Дели-франс», которое официально принадлежит дому №19. Там и подожду. Время обеденное, погода отвратительная, поэтому на улице ни души. Устроившись под навесом, я апатично смотрел на капли, падающие с ржавой крыши на забившийся в водосток пластиковый пакет.

Ровно через десять минут послышались гулко отдающиеся на мокрой улице шаги, и я увидел Булфинча. Одет журналист по погоде: оливкового цвета плащ, а в руках большой зонт. Меня, прижавшегося к серой стене кафе, журналист не заметил и, не окликни я его, прошел бы мимо.

— Мистер Булфинч, я здесь!

— Черт! Вы меня напугали!

— Вы один?

— Да, конечно. Диск с собой?

Я вышел из-под навеса и внимательно огляделся по сторонам. Кажется, чисто.

— Он здесь неподалеку. Скажите, что вы собираетесь с ним сделать?

— Будто вы не знаете! Я журналист, напишу серию изобличающих статей, что-то вроде журналистского расследования.

— Сколько это займет времени?

— Сколько времени? Черт, да статьи уже фактически написаны! Не хватает только доказательств.

— Вы должны кое-что узнать...

Я рассказал, что содержащийся на диске файл зашифрован и защищен от копирования, и подробно описал все, что уже делал с ним Гарри.

— Думаю, проблем не возникнет. «Форбс» сотрудничает с ливерморской лабораторией. Наверняка они что-то подскажут. Как только файл расшифруют, я опубликую статьи.

— Пока не выйдет первая, Мидори ежесекундно рискует жизнью...

— Так вот почему вы решили отдать мне диск! Те, кто за ним охотится, как следует бы вам заплатили.

— Хочу, чтобы вы кое-что уяснили. Если не сможете опубликовать этот материал, а Мидори погибнет, я найду вас и убью. Обещаю.

— Я вам верю.

Заглянув в усталые глаза Булфинча, я достал из нагрудного кармана диск и протянул ему. Не сказав больше ни слова, я зашагал к станции метро.