Смертельный клин - Эхерн Джерри - Страница 8

– Ты все время это делаешь для своего агентства.

– Раньше – бывало. Но это было до революции. Теперь на заграничные поездки жесткие ограничения.

Линда Мартинес была очень привлекательна: темные глаза, бархатная нежная кожа, вьющиеся каштановые волосы, фигура. Кроме того – ум, воспитанность. А он до сих пор не решил вопрос о цене.

– О чем ты думаешь, Гарри?

– Чем заняться, когда я уйду на пенсию, – честно ответил он. Может быть, он все-таки ее любил?

– На пенсию? – она звонко засмеялась. – Тебе ведь только тридцать девять.

«Мне будет сорок… – чуть было не произнес он, – через два месяца. – Это было правдой для него, но не для Гарри Каммингса, чье свидетельство о рождении он раздобыл. Если бы тот был жив, ему исполнилось бы сорок через шесть месяцев, а не через два. – Господи, кто же выходит на пенсию в сорок лет?»

Он подумал об этом. Убийство директора ФБР стоило много, не то, что какого-нибудь типа из преступной организации или еще кого-либо в этом роде. Или этот руководитель «Патриотов». За его смерть хотят заплатить сразу двое.

– Если мне удастся сделать то, что я собираюсь, я могу выйти на пенсию в сорок. Не хочешь ли и ты вместе со мной? – сказал он.

– Ты спрашиваешь меня, согласна ли я…

Он подумал об этом, закурил сигарету и сказал:

– Думаю, что да.

– Думаешь, что да?

– Нет, я в самом деле хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Никогда раньше так не хотел.

– Ты самый странный из мужчин, которых я знала, – заявила Линда Мартинес, смеясь, а затем уже и серьезно глядя на него.

– Наверное, ты права.

– Да.

– Что?

– Да, я согласна. Только если мы узаконим наши отношения.

– Мы узаконим наши отношения. – Он не знал, захочет ли всю жизнь носить имя Гарри Каммингса. Не то чтобы имя плохое, но однажды можно засветиться. Впрочем, всегда можно сделать документы на любое имя, которое звучало бы как можно более обычно. Линде он объяснит, что Гарри Каммингс – это его постоянный литературный псевдоним или что-нибудь в этом роде. Он сможет объяснить ей достаточно правдоподобно. Что его больше всего беспокоило в отношении Линды, так это то, что он ненавидел, когда приходилось ей врать. А ложь была одним из основных принципов его профессии.

– Хочу задать тебе один вопрос, – начал он, вытаскивая из пачки сигарету. Во Вьетнаме он выкуривал по две-три пачки в день, а теперь позволял себе не более пяти штук. – Я заключил письменное соглашение, вот почему мне надо уехать. Но это будет убийство, моральное убийство, я имею в виду. Я могу получить деньги в любом случае, это будет, как у нас шутят, плата за убийство. – Он улыбнулся. – Мне нужно съездить и проверить некоторые вещи. Если дело выгорит, я просто заберу деньги и уеду. Что ты об этом думаешь?

– Как будущая миссис Каммингс?

– Как моя будущая жена.

– Если будешь чувствовать себя запачканным, не делай этого, – сказала она. Улыбка сошла с ее лица, глаза светились любовью. – Ты ведь будешь держать ответ перед самим собой. Несколько лет назад мне сделали одно предложение, ты знаешь, о чем я говорю. Я долго думала и отказалась. И не жалею об этом.

Он смотрел на ее лицо, ее руки. Он рассеянно подумал о том, нет ли где-нибудь здесь ночного ювелирного магазина, он бы купил ей кольцо. Может быть, он в самом деле ее любил?

Но проблема с такими умными женщинами, как Линда, заключалась в том, что в ее словах был смысл. В некотором роде умная женщина, которая тебя любит, – это как совесть в здоровом теле.

– Доедай скорее. Я хочу купить тебе обручальное кольцо, если мы разыщем ювелирный магазин.

– Ты серьезен, как покойник.

– Подыщи другой эпитет.

– Я люблю тебя, – сказала она, наклоняясь к нему и сжимая его руку.

Он знал это.

Глава девятая

Рози Шеперд переодевалась. Она давно сняла ремень с пистолетной кобурой, который теперь висел на огромном гвозде, вбитом в стену. Такими гвоздями часто пользуются охотники, чтобы взобраться на дерево по голому стволу до прочных ветвей. Она расстегнула куртку униформы, сбросила ее с себя, внезапно ощутив холод, оставшись в одной футболке.

– Рози?

Ее рука уже потянулась к оружию, когда она узнала голос. Это была Морин Тиметсон, одна из новеньких. – Дэвид говорит, что ты ему нужна.

Как ей хотелось, чтобы это было на самом деле так.

Она набросила на плечи джемпер и завязала рукава на груди. Отодвинув одеяло, служившее дверью, она вышла из своей «комнаты».

– В чем дело?

– Да эта девочка.

Рози стала пробираться между спящими мужчинами, у которых не было отдельных «номеров», а лишь несколько квадратных футов пола для спального мешка. Она подумала, что быть женщиной тоже таит в себе некоторые преимущества. За исключением того, что девушка не может подойти к парню и прямо ему сказать: «Не хочешь ко мне в постель?» Так нельзя поступать женщинам, не принято, говорят. Интересно, кто это придумал, женщина или мужчина?

Она нашла Дэвида на кухне рядом с Джанет. Теперь эта бедняжка сирота, у нее никого не осталось, ее изнасиловал один из тех ублюдков. Рози узнала об этом с самого начала, когда обняла ее, узнала по запаху.

– Рози, она все время плачет и не говорит, почему.

– У тебя было двое дочерей.

– Иногда и они не говорили мне.

– Мужчины есть мужчины, – улыбнулась Рози, не испытывая ни малейшего желания улыбаться, – ей просто не оставалось ничего другого. Она стала на колени рядом с Дэвидом и положила руки на плечи Джанет, поворачивая лицо девочки к себе. – Послушай, Дэвид – это друг. – Она не пыталась ничего объяснять Дэвиду. Он мог бы не понять. Наверное, мужчины не позволяют себе понимать такие вещи, и это делает их сильными. – Скажи нам только то, что хочешь.

– Меня…

– Ты ничего не знаешь.

Внезапно девочка заплакала сильнее. Она кивнула.

Рози прижалась к ней. – Может быть, ты будешь спать не на кухне, а рядом со мной?

Девочка только кивнула в ответ и крепко обняла Рози.

– Хорошо. Пусть тогда Дэвид отнесет туда твой спальный мешок, ладно?

– Да, – ответила Джанет сквозь слезы. Рози до сих пор не знала ее фамилии и не пыталась разузнать, потому что это напомнило бы девочке о погибших родителях. Утром ее осмотрит врач. Это просто необходимо.

– Значит, ты будешь спать вместе со мной. Ты храпишь?

– Я? Думаю, что нет, Рози.

– Это хорошо. Теперь ты среди «Патриотов». Помни: чтобы хорошо сражаться, мы должны ночью крепко выспаться. Верно?

– Да, мэм.

– Это твоя учительница была мэм. Для тебя я Рози. Хорошо?

– Хорошо, Рози.

Рози Шеперд поцеловала девочку в лоб и посмотрела в глаза Дэвиду.

Тот ничего не сказал и поднялся. Рози взглянула на Джанет.

– Ты готова?

– Угу.

– Ну и хорошо. Пойдем. – Она помогла девочке подняться, положила ей руку на плечи и повела ее из кухни. Плечи и спина девочки напряглись, когда она увидела спящих в спальных мешках мужчин. Но Рози все легонько подталкивала ее идти дальше.

– Ты любишь пиццу?

– Угу.

– Я тоже. Ты знаешь, как ее готовить?

– Да.

– Поможешь мне завтра? Боюсь, что одна я не справлюсь. А вдвоем мы, может быть, и состряпаем что-нибудь съедобное. По субботам у нас всегда вкусные завтраки.

– Разве завтра не пятница?

– По пятницам – тоже, – быстро ответила Рози. Они прошли за одеяло. Дэвид был в ее «комнате», но не в том качестве, как она это себе иногда представляла.

– Дэвид, положи все на мой матрас.

– Хорошо, – Дэвид положил на матрас спальный мешок. – Еще нужно что-нибудь?

– Нет, – солгала она.

Он посмотрел на Джанет. – Послушай, здесь тебя никто не обидит. Рози – лучше всех. Никто из нас больше не даст тебя в обиду.

Мужчины в таких ситуациях так неловки, что это вызывает добрую улыбку. Джанет посмотрела на него. – Спасибо, профессор Холден. – И когда она уже узнала?