Сага - Бенаквиста Тонино - Страница 60

Я в Нью-Йорке.

Такси останавливается на перекрестке 52-й стрит и 11-й авеню. В месте, где нет ни машин, ни людей. Я оказываюсь между пустой баскетбольной площадкой и таким же пустым рестораном. Прохожу через двойную дверь, иду вдоль стойки, длиной метров десять. Какой-то тип выходит из кухни с пластиковым пакетом, набитым запотевшими пивными бутылками. Сажусь за столик у окна, и он протягивает мне меню. Однако я не спешу и предпочитаю осмотреться.

Несколько небоскребов, жилой квартал с домами с наружными лестницами, как в «Вестсайдской истории». Вдали угадывается Гудзон.

Я жду не двигаясь.

– Уверен, что окружающая обстановка напоминает тебе фильм Хоппера.

Объятия, похлопывания по спине. Жером одет так же, как и в Париже, но здесь он выглядит элегантнее.

– Только что приехал?

– Прямо из аэропорта Кеннеди.

– И как тебе этот грёбаный город?

– Я с первых минут почувствовал себя в нем, как в тапочках. И как Джуди Гарланд в финале «Волшебника из страны Оз», сказал себе: «Нет ничего лучше дома». Я уже говорю, как старый торговец спиртным из Гарлема, и никто этому не удивляется.

– Ты уже в Париже говорил, как старый торговец спиртным из Гарлема.

– Есть одна вещь, которую я ценю здесь больше всего на свете: твое неоспоримое право делать все, что взбредет в голову. Если ты видишь на улице бесцельно шатающегося типа с красным носом, бормочущего какую-то чушь, то можешь быть уверен, что это актер, повторяющий свою роль. Здесь никто никого не считает психом и не отнимает у тебя право на сомнение. Не понимаю, почему во всех странах мира такие полезные вещи не ввели за правило. Нью-Йорк должен стать новым Вавилоном. Ты живешь в нем неделю, год, а потом возвращаешься домой, в цивилизацию, к своей скучной жизни. Насколько меньше стало бы проблем.

– Я думал, ты обосновался в Лос-Анджелесе.

Он объясняет, что в Нью-Йорке происходит столько же событий, сколько и там. К тому же, по контракту он должен ездить туда два раза в месяц.

– А Тристан?

– Он в Монтане, с Ооной. Я хотел устроить его здесь, но он предпочитает деревню, ты же знаешь, что это за птица. Я навещаю их по субботам раз в две недели, пока Оона работает над дипломом. Потом посмотрим.

– Тристана по-прежнему не оторвешь от телевизора?

– Да нет. У него появились друзья, которые возят его по окрестностям на открытом грузовичке. Я очень рад за него.

Жером делает официанту заказ, но я не понимаю ни слова. Нам приносят графин с калифорнийским вином. Никогда раньше я не видел Жерома таким спокойным, таким довольным. И таким взрослым. Я спрашиваю его, нашел ли он наконец то место, где хотел бы остаться, или ему еще предстоит проделать часть пути.

– Трудно сказать. За короткий срок столько всего произошло. Сейчас я работаю консультантом на съемках американской версии «Саги», но сценаристам я фактически не нужен, меня наняли так, для проформы. Я пишу «Борца со смертью-3» для Сталлоне, но, кажется, от блюда уже несет пригорелым. Он предложил мне один проект с Иствудом, похоже, что это осуществимо.

– Ты хочешь сказать, с Клинтом Иствудом?

– А ты знаешь другого?

– Сам Клинт? Грязный Гарри?

– Каллахэн, настоящий Каллахэн. Наша история его здорово позабавила. Но чтобы осуществить проект фильма, нужно вначале пробраться сквозь дебри законов, нанять дивизию адвокатов, чтобы правильно составить контракты, а на это уйдет уйма времени. Поэтому я предложил идею одного сериала Эй-Би-Си, и они предварительно дали согласие.

Он сообщает мне все эти сногсшибательные новости столь будничным тоном, что это кажется ненормальным. Если бы я не знал Жерома, то был бы уверен, что он пытается пустить пыль в глаза. Но это не так. Жером рассказывает мне о своих делах со скромностью человека, нашедшего свою дорогу в жизни, человека, не занимающего чужого места и находящегося именно там, где он и должен находиться.

– Миллиардер! Ты, наверное, уже миллиардер!

– Что касается денег, то мне грех жаловаться, однако я понял, что это не мое. Деньги меня не вдохновляют, ты знаешь. Того, что я получал на авеню де Турвиль, мне вполне хватало. Если бы ты увидел мою квартиру… настоящая берлога.

– Тысяча квадратных метров на 5-ой авеню, апартаменты, в которые поднимаешься прямо на лифте?

– У меня небольшая квартирка как раз над этим рестораном. Стены из красного кирпича, ржавый холодильник, тараканы в ванной. Но мне здесь здорово.

Нам приносят две тарелки с крабами, посыпанными мелко нарезанной петрушкой. Не представляя, как за них взяться, я беру пример со своего приятеля, который отправляет их в рот целиком, вместе с панцирем.

– Нью-йоркское блюдо. Они ловят крабов сразу после линьки и тушат их на сковородке. Панцирь становится таким же нежным, как мясо.

Луч солнца падает на наш стол. Несколько бегунов трусят друг за другом мимо окна.

– Как здорово, что ты здесь, парень! Я знал, что ты совершаешь глупость, оставаясь в Париже. До меня дошли слухи, что 80-ю серию приняли плохо.

Он не спрашивает меня о шраме на физиономии – подарке от «Саги». Красивая звездочка в углу глаза даже похожа на специальную татуировку – знак, имеющий символическое значение. Доктор обнадежил меня, что к осени шрам исчезнет.

– Ты хочешь услышать истинные фразы или мне нужно ходить вокруг да около?

– Истинные.

– Страна в огне и крови, и я враг нации номер один.

– Когда пишешь страшные истории…

– Сегюре проявил чудеса изобретательности, чтобы вывалять меня в дерьме.

– Я и забыл это имя… Сегюре… Когда смотришь на него вблизи, видишь перед собой какое-то недоразумение. А отсюда он вообще кажется козявкой. По сравнению с ним, любой американский продюсер выглядит принцем.

Он замолкает, чтобы сделать глоток вина. Подростки, каждый на три головы выше меня, высыпают на баскетбольную площадку. Здесь все King Size, даже подростки.

– Ты когда возвращаешься в Париж?

– Еще не решил.

– Я запланировал приятный вечерок, но пусть он будет сюрпризом. Чем ты желал бы заняться вечером?

– Мне бы не хотелось отвлекать тебя, если ты работаешь.

– Ты, мой второй брат, боишься мне помешать? Скажи, чего бы тебе хотелось? У тебя наверняка есть сокровенное желание, у всех появляются желания, когда они приезжают в Нью-Йорк.

– Под знаком этого города прошло мое детство. Мне хочется познакомиться с ним поближе.

– Видишь дома, там, между деревьями? За ними как раз 42-я стрит.

– Forty second street?

– Она самая.

Мне нравится, как он говорит: «Ты у меня в гостях и ты еще ничего не видел». Он с удовольствием покажет мне Нью-Йорк. Мы так часто говорили о нем по ночам, на левом берегу Сены, попивая обжигающую горло перцовку.

Через час я сижу в «Taxi Driver». За окном – проститутки, сутенеры, нищие, дымящиеся канализационные колодцы, реклама кока-колы. От захлестнувших чувств чешутся глаза и щекочет в носу. Чтобы скрыть глупое волнение, принимаю непринужденный вид и насвистываю мелодию из какого-то ковбойского фильма.

После двух телефонных звонков мне доставили смокинг, а внизу нас ждет лимузин с шофером.

– Ты так и не скажешь, куда мы отправляемся?

– В кино.

Я не умею завязывать галстук-бабочку. Жером справляется с этой проблемой на удивление ловко. И это тип, который три месяца назад не мог правильно застегнуть рубашку! С невинной улыбкой он лезет в шкаф и достает оттуда бумажный пакет, перевязанный ленточкой.

– Это мне?

– Тебя это должно позабавить.

Развлекательная игра, с доской, кубиками, пешками и картами. Называется «Фантасмагория».

– Как-то вечером во время грандиозного празднества в Лос-Анджелесе я беседую с Верноном Милынтейном…

– Продюсером «Боевых игр»?

– Он больше известен как продюсер «Клуба капитанов», но этот сериал не шел во Франции. Я рассказал ему, что придумал игру, где нужно создать настоящую историю от начала до конца, пользуясь подсказками, делая ставки, выполняя инструкции и избегая ловушек. Через два месяца игра уже готова и вот-вот поступит в продажу во всех пятидесяти двух штатах. «God, bless America!» 13.