Контракт на убийство - Эхерн Джерри - Страница 33

— Надеюсь, что я тоже, — улыбнулся Фрост.

Глава двадцать четвертая

События следующих двух часов, а также тех двух недель, которые прошли затем, впоследствии представлялись Фросту лишь фрагментарно, урывками. Он не мог — да и не старался — вспомнить полную картину того, что с ним произошло за это время, словно кто-то специально изрезал ножницами киноленту его памяти, оставив лишь отдельные куски. В таком состоянии капитан пребывал вплоть до того дня, когда к нему в больницу пришел инспектор Термонд.

Фрост помнил, как он стоял в тени каких-то деревьев, глядя в направлении темного дома, в котором террористы устроили мастерскую по производству бомб.

Капитан был в черном маскировочном комбинезоне и бронежилете, его лицо и ладони были густо вымазаны углем, в руках он держал “Стерлинг” с глушителем, на бедре висел тяжелый нож в ножнах, а под мышкой в кобуре покоился верный кольт.

— Ну, что? — послышался рядом шепот Термонда. — Вы готовы?

— Да, — ответил Фрост.

— Тогда с Богом. Дальше ждать нельзя.

— Удачи, капитан, — раздались голоса бойцов спецотряда.

— Не беспокойтесь, мы поможем.

— Все будет хорошо.

Фрост уже не слышал этих добрых слов. Все его мысли были уже там, в логове террористов. А перед глазами стояло лицо Карлотты Фляйш, фотографию которой ему показала Вероника, когда они прощались г. аэропорту Стамбула.

А потом он бежал, припадая на раненую ногу, скрипя зубами от боли и глухо ругаясь сквозь чубы.

Фрост не помнил, как ему удалось проникнуть в дом. Впрочем, подобные вещи ему доводилось делать так часто, что он, наверное, сумел бы повторить это с закрытыми глазами.

Видимо, не все шло в соответствии с планом — когда капитан впоследствии пытался вспомнить, что произошло, в мозгу его смутно мелькали какие-то картинки, где он стрелял, и в него стреляли, где сверкало лезвие ножа, где слышались крики раненых и хрип умирающих, где преобладал красный цвет.

Но зато одна сцена запомнилась ему до мельчайших деталей и каждое слово, произнесенное или услышанное тогда, до сих пор звучало в его голове. И отдавалось невыносимой болью…

Перед его глазами покачивался ствол пистолета. На него смотрела молодая черноволосая женщина. Фрост лежал на полу, голова у него кружилась, ногу словно жгло огнем, он чувствовал, как по шее стекает струйка крови.

— Карлотта Фляйш? — спросил капитан, силясь приподняться.

— Лежи, — жестко сказала женщина. — Да, это я. А ты кто еще такой? В полицию одноглазых не берут.

— Вы убьете меня?

— А как ты думал? — раздался рядом мужской голос.

— Хорошо, — сказал Фрост. — Но сначала ответьте мне на один вопрос.

— Вот наглец, — фыркнула Карлотта. — Он еще условия ставит.

— Пожалуйста… Это насчет вашего друга Кольнера…

— Ты с ума сошел, парень.

— Кольцо… Помните, кольцо с головой тигра… Где вы его взяли?

Карлотта Фляйш пожала плечами.

— Действительно, было такое. В одном лондонском универмаге, где мы запланировали теракт, я заметила, что за мной следит женщина. Я узнала ее, она была журналисткой. Еврейка, к тому же.

Она меня тоже узнала, догадалась, наверное, в чем дело, и пыталась помешать. Мы тогда уже стояли на улице, и тут прогремел взрыв. Она подняла шум, назвала меня убийцей, чуть с кулаками не набросилась. А кругом все горело, люди кричали, сирены выли…

Короче, мне это надоело, я вытащила пистолет и прострелила ей голову. Она упала и тут же на ее тело сверху обрушилась какая-то горящая оконная рама или что-то вроде того. А я благополучно ушла. Ты удовлетворен?

Фрост с трудом осмысливал только что услышанное. Значит, все надежды рухнули? Надежды, которые только что появились… Бесс погибла. Погибла от пули этой террористки, которая сидит перед ним.

Дальше в памяти Фроста снова был провал. Он помнил лишь, как сжимал пальцы на горле Карлотта Фляйш, а где-то рядом грохотали выстрелы, и пули ударяли в его тело. Некоторые попадали в бронежилет, некоторые рвали живую плоть.

А потом он увидел лицо инспектора Термонда. Тот что-то говорил, но слов Фрост уже не слышал. Он еще почувствовал, как его поднимают и куда-то несут, а потом провалился в небытие.

Затем в его памяти всплыли белые стены и белью простыни. Больница. Специфический запах. Медсестры в белых халатах и озабоченные лица врачей. Впоследствии ему сказали, что потребовалось четыре операции, чтобы привести его в нормальное состояние.

Ничего этого Фрост не помнил. Он твердо знал лишь одно — Бесс умерла. А поскольку он уже отомстил ее убийце, то и жить дальше ему не было смысла. Он тоже хотел умереть. И может быть на небе он опять сможет увидеть любимую женщину…

А потом пришел инспектор Термонд. Физически Фрост чувствовал себя уже довольно неплохо, но его душа по-прежнему как бы отсутствовала на этом свете. Он смутно помнил, как шотландец рассказывал ему об итогах операции, но они совершенно не интересовали капитана.

— Ну, держитесь, приятель, — сказал Термонд. — Нельзя же так раскисать.

— Отстаньте от меня, — глухо ответил Фрост. — Я сам буду решать свою судьбу.

— Ну, как хотите, — пожал плечами инспектор. — Вы уже не ребенок, так что не стану вас учить. Одна просьба. Мы тут взяли кое-кого из этого Народного Фронта. Я бы хотел, чтобы вы присутствовали на допросе, возможно, опознаете кого-то. Понимаю, что вам сейчас не до того, но…

Фрост посмотрел на него несколько секунд, а потом кивнул. Капитан решил, что это будет последнее, что он сделает в своей жизни — поможет свершиться возмездию. А потом…

Глава двадцать пятая

Машина быстро мчалась по шоссе. Фрост сидел сзади рядом с Термондом. Он был еще слаб и быстро уставал. Его глаз то открывался, то закрывался. Капитан еле сдерживал зевоту.

— Сколько, черт возьми, мы еще будем так кататься? — раздраженно спросил он. Инспектор улыбнулся.

— Один мой знакомый однажды сказал, что бранные слова заменяют малообразованным людям прилагательные. Вы согласны?

— Мне не до шуток, — буркнул Фрост. Когда вы наконец объясните, что происходит?

— Лучше возьмите вот это. Я подобрал его возле вашего тела перед тем, как вас забрали в больницу.

Он протянул капитану кольт калибра 357. Тот самый кольт, который подарил Фросту его старый друг Рон Маховски перед отъездом в Европу.

— А вот и патроны, — в руках Термонда появились несколько снаряженных кассет. — Если вам нужны еще боеприпасы, то они вон в той коробке рядом с вами.

— Да в чем дело? — разъярился Фрост. — Что вы со мной в кошки-мышки играете?

Он был так зол, что даже не успел обрадоваться любимому револьверу. Инспектор вздохнул.

— Я не хотел говорить вам так сразу, — извиняющимся тоном произнес он, — поскольку врачи запретили вас беспокоить. Нервы, мол, и все такое. Но вижу, что от вас никуда не денешься.

— Да говорите же прямо! — рявкнул капитан.

— Сейчас скажу, — кивнул шотландец с невозмутимым видом. — Это касается вашей знакомой, Карлотты Фляйш. Она солгала вам. Ее не было в Лондоне в день взрыва в универмаге. Таким образом, она не могла убить вашу подругу, не так ли?

Фрост вздрогнул. У него снова закружилась голова, он вцепился в сидение побелевшими пальцами. Ему хотелось выскочить из машины и побежать, не разбирая дороги. И кричать во весь голос, кричать и выть.

— И кто это выдумал, что люди перед смертью всегда говорят правду? — поморщился инспектор, словно не замечая того состояния, в котором был капитан.

— Что? — прохрипел Фрост.

— Недавно у меня был разговор с вашим старым приятелем О’Хара. Парень мне понравился, хотя он и ирландец.