Диверсант - Эхерн Джерри - Страница 1

Сначала он подумал, что всхлипывающие звуки издает раненая собака, но в отголосках, доносящихся из-под моста, было что-то человеческое.

— Что это, Джейсон? — Мысли его блуждали где-то далеко — собственно, так было все время с тех пор, как они с Хилен Койл приехали на денек в Чикаго. Магазины, ленч, опять магазины. Только спустя долю секунды Эйб Кросс осознал, что для девушки, которая внезапно крепче, чем обычно сжала его левый бицепс, он — Джейсон Гаррингтон.

— Джейсон?

С Чикаго у него было связано немало воспоминаний — в течение пяти лет он просыхал ровно настолько, чтобы заработать на жизнь игрой на пианино в баре. Потом — столкновение в супермаркете с вооруженными грабителями, положившее начало цепочке событий, которая и привела его сегодня сюда, а до того забрасывала в самые разнообразные места. Но о них он не рассказал бы даже этой девушке; той, которую успел полюбить.

— Не знаю, Хилен, — рассеянно отозвался Кросс, совершенно не задумываясь над ответом и стремясь лишь удержать ее от дальнейших вопросов. Мягкое контральто девушки, несмотря на все свое очарование, сейчас мешало ему определить природу звуков, доносящихся из-под моста.

— Не надо! Пожалуйста! — Голос, пронзительный и испуганный, принадлежал пожилой женщине. Несмотря на умоляющий тон, она все еще сохраняла достоинство.

Выразительные голубые глаза Хилен Койл широко раскрылись. Кросс поспешно зажал рот девушки рукой, не давая ей закричать. Потом приложил к губам указательный палец второй руки, призывая ее к молчанию.

Ситуация совершенно очевидно попадала в разряд тех, о которых упоминал сотрудник генерала Аргуса: “Никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяйте спровоцировать себя на действия, свидетельствующие о ваших реальных возможностях, а следовательно, способные стать ключом к раскрытию вашего настоящего имени”.

Однако Эйб Кросс слишком хорошо помнил и многое другое. Трудно сказать, явилось ли это результатом сознательного выбора или он просто не в состоянии был забыть заложников на борту захваченного террористами пассажирского самолета, из которых в живых остался он один. Терроризм не ограничивался действиями кровожадных религиозных фанатиков в Ливийской пустыне. Терроризм — это и испуганная старая женщина, столкнувшаяся со злом под мостом в городском парке Чикаго.

Эйб Кросс отнял руку от губ Хилен Койл. Девушка отбросила назад локон красивых, почти черных волос, которые густыми, вьющимися волнами ниспадали ей на плечи.

Лицо Хилен еще стояло у него перед глазами, когда он бежал по мосту, наклоняясь и заглядывая вниз через поручень, перепрыгнув через него и скользя по грязи в мягких туфлях. Он раскинул руки, упираясь в гравий и грязь, хватаясь за боковую поверхность моста.

Не прошло и трех секунд, как он оказался на заброшенном участке, неподалеку от гаревой дорожки, пробегающей под мостом. Кроме женщины, их было трое. Лицо женщины стало пепельным и казалось еще светлее, чем ее стянутые на затылке седые волосы и поношенное длинное пальто. Женщина стояла на коленях и обмотавшееся вокруг пальто почти полностью закрывало ей ноги.

Ее окружали трое парней того промежуточного возраста, когда человек уже не мальчик, но еще и не мужчина. Рот старой женщины — глаза ее были открыты столь же широко, как у Хилен Койл — кровоточил, и один из парней занес руку назад, как будто намереваясь... еще раз нанести пощечину?

Возможно, эти парни никогда не станут мужчинами.

Все трое с подчеркнутой медлительностью повернулись в его сторону. Кросс, покачнувшись, поднялся на ноги.

— Эй, ребята.

— Что надо? — Вопрос задал парень, изготовившийся ударить стоящую на коленях женщину. Высокий, с выразительными узлами мышц под обтягивающим зеленым свитером с рукавами, закатанными выше локтей и открывающими жилистые руки. Кожа на руках выглядела несколько светлее, чем на лице. Двое других больше походили на латиноамериканцев, тогда как кожа первого на первый взгляд казалась слишком темной. — Я сказал, что надо...

— Я расслышал тебя и с первого раза, пустоголовый, — улыбнулся Кросс, отряхивая пыль с брюк. Итак, обмен вызовами состоялся. Очередь за подонком.

Тот не заставил себя ждать.

— Ты у меня сейчас поцелуешь свой белый зад, — прорычал он.

Кроссу пришла в голову ответная фраза из фильма. Увы, вряд ли кто-либо из троих его видел.

— Это твоя самая страшная рожа?

Разумеется, можно было выбрать очевидную середину между двумя крайностями: проигнорировать инструктаж помощника генерала Аргуса или не обращать внимание на крики старой женщины. Вызвать полицию. Однако к тому времени, как он отыщет телефон и доблестные стражи правопорядка прибудут на место, женщине вряд ли удастся чем-либо помочь. В данном случае парней явно интересовали не деньги: сумочка женщины валялась рядом с ней на земле. Бандиты наслаждались чужим страхом, болью и кровью.

И Кроссу неожиданно пришло в голову менее очевидное промежуточное решение.

Абрахам Келсо Кросс, он же Джейсон Гаррингтон, не имел под рукой оружия в привычном понимании этого, слова. Он расстегнул пуговицу своей твидовой куртки и потянулся к медной пряжке старомодного широкого ремня. Один из латиноамериканцев направился к нему. На какую-то долю секунды Кроссу показалось, что парень не вооружен. Однако еще до того, как тот повел рукой, он заметил блеск в его глазах и уловил типичный щелчок пружинного ножа.

Кросс успел выдернуть пояс и, отступая назад, хлестнул противника пряжкой по лицу. Тот издал вопль, который больше подходил обиженному мальчишке, чем взрослому мужчине. Второй латиноамериканец бросился на него с незащищенной левой стороны — именно то, чего Кросс от него и ожидал.

Парень летел на него, выставив перед собой руку с ножом. Кросс развернулся на двести семьдесят градусов и, вновь воспользовавшись ремнем, ударил по руке с ножом. Нож мелькнул в воздухе справа от него. Кросс повернулся еще и нанес левой ногой позаимствованный из таэквандо двойной удар: сначала в правое предплечье — нож отлетел на гаревую дорожку, потом — по правому локтю. Послышался хруст ломающейся кости, и второй латиноамериканец с перекошенным от боли лицом осунулся на землю.