Битва за опиум - Эхерн Джерри - Страница 2

Француза уложили. Одного из немцев тоже. Вместе с ними погибли трое телохранителей, а теперь, прямо на глазах у капитана, упали еще двое. Последний оставшийся на ногах дважды выпалил в курчавого, стрелял он левой рукой, из доброго старого вальтера-П33. Кларнетист опрокинулся на ступени паперти, однако автомат продолжал стрекотать, пули кромсали булыжник, разметывались рикошетом.

Новая очередь. Телохранитель перегнулся подолам и упал кувырком.

Фрост прицелился быстро и тщательно. Всадил еще две пули в голову кларнетисту, добил, обезвредил навеки. Посмотрел на посредника-немца, увидел, что глаза тевтона округлились от ужаса. Крутнувшись на месте, капитан опять навел браунинг — уже на девицу, пять минут назад подарившую Фроста кокетливой гримаской. Только вместо бубна в руках у нее сейчас обретался впечатляющий автомат MAC—10.

Девица метнулась к Фросту подобно атакующей рыси.

— Подохньи! Подохньи! — вопила она с явным иностранным акцентом.

Фрост выстрелил два раза, угодил прямо в грудь противницы. Девушка споткнулась, остановилась, отлетела, распласталась на булыжной мостовой, раскидала руки. Автомат описал небольшую дугу в воздухе и тяжело клацнул, брякнувшись неподалеку.

Медленно, осторожно, Фрост шагнул в сторону девушки, переводя пистолетное дуло с одного неподвижного тела на другое. Чем черт не шутит, а вдруг кому-то недодали сдачи? Лежит, притворяется, выжидает… Рисковать понапрасну вовсе не хотелось.

Он остановился подле убитой девицы, заглянул в голубые глаза — остекленелые, пялившиеся в низкое серое небо. Услышал, как немец пытается что-то сказать. Но не обратил внимания.

Немец продолжал говорить.

Фрост обернулся. Посредник, предусмотрительно шлепнувшийся, дабы уберечься от пуль, подымался на ноги, озирая валявшихся там и сям мертвецов.

“С какой стати эта лань трепетная орала “подохни”, пока мчалась ко мне?” — дался диву Фрост.

Возможно, добитый капитаном кудрявый кларнетист был ее любовником. А может быть, мысленно ухмыльнулся Фрост, следовало бросить в шляпу целый, полновесный доллар, а не паршивых пятьдесят центов…

Он вздохнул и вновь изучил носок недавно купленной туфли. Даже при скудном, пасмурном свете, даже одноглазому было ясно: царапина глубокая, основательная. Ни вывести, ни замазать не удастся.

Глава вторая

— Что значит “никаких сделок”?

— Сделка не имеет Польше меня казаться, герр Фрост. Это есть отшень просто.

Капитан ожег немца уничтожающим взглядом. Где-то вдалеке уже пронзительно завывали полицейские сирены.

— Лучше бы я позволил этой девке тебя пришить, сукин…

— Как это фырашают себя английские и американские ребенки? Язык чеши, только кулак не маши? Я имею…

— Заткнись! — рявкнул Фрост, наклоняясь к огоньку зажигалки и глубоко затягиваясь дымом “Кэмела”. Он окинул взглядом усеянную мертвецами площадь, затем опять уставился на посредника:

— И, сделай милость, изволь убраться к чертовой матери!

Фрост развернулся, шагнул прочь от несколько оторопевшего немца, устало прислонился к закраине каменного бассейна. Вернул браунинг в наплечную кобуру, скрытую под плащом. Ближайшая сирена уже умолкла.

Значит, машина остановилась, полицейские высыпали наружу и во всю прыть несутся к месту происшествия на своих двоих…

Так и было.

Фрост покосился и увидел первого, бежавшего прямо к фонтану и бравшего магазинный дробовик наизготовку.

Отступив немного в сторону, Фрост исправно поднял обе руки, бормоча себе под нос:

— Восхитительный перечень правонарушений… Беззаконное применение оружия — раз. Противозаконное ношение боевого пистолета — два. Незаконная стрельба в городских пределах — три. Антизаконное владение армейским кинжалом — четыре…

Фрост поперхнулся дымом и выплюнул сигарету на булыжник.

— …Возмутительное загрязнение мостовых — пять, — меланхолически окончил он.

— Вы прочли содержимое конверта, Фрост?

Фрост поглядел на полицейского лейтенанта, восседавшего напротив, за усеянным бумагами, ручками, папками и тому подобной дребеденью столом.

— Не успел. Возможности не получил.

— Тогда навострите уши. “Капитану Фросту. Если вы доставили товары, в приобретении которых заинтересованы известные лица, мы свяжемся с вами позднее, когда получим согласие и одобрение заказчика. Будьте любезны уведомлять о любых изменениях в представленном списке”. Точка… Да, еще и сам упомянутый список: “изделие А, изделие Б…”

— Зеваки паршивые, — буркнул Фрост себе под нос.

— Что? — переспросил полицейский. — Зеваки?

— Поганое сборище паршивых зевак, — ответил Фрост.

— Не понимаю, капитан. Что вы имеете в виду? Какие зеваки?

Фрост откинулся на спинку старого, уже почти ветхого деревянного кресла. Подметил множество глубоких царапин и выбоин на подлокотниках.

“Сюда большей частью садятся в наручниках, — подумал Фрост. — Вот и повытерли…”

— Международная оружейная торговля, — пояснил он, — изобилует зеваками. Людьми, которые заглядываются, глазеют, прицениваются, а в итоге не покупают ни черта. Именно поэтому столько дельцов, берущихся сбывать большие и малые стволы, разочаровываются, идут на попятный, меняют род занятий. Согласен, “торговля оружием” звучит заманчиво и звонко, товар стоит огромных денег… Казалось бы, продавай — не хочу… Да в кармане-то сплошь и рядом только блоха на аркане, или вошь на цепи!

Лейтенант безмолвствовал.

— Кто-нибудь, — продолжил Фрост, — обращается к вам, делает заказ. Надежнейшие условия, распрекрасный контракт. Государственный Департамент пляшет от восторга, дает вам зеленую улицу — вперед! Я отыскал покупателя на браунинги пятидесятого калибра. Единственный покупатель на всем белом свете, как выяснилось…

— Простите?..

— Это старье никому не требуется, — пояснил Фрост.

— А!

— А знаете, каково раздобыть противотанковый гранатомет? Возле завода чуть ли не очередь выстроилась по списку — ждут, не дождутся. Я раздобыл. Расстарался.

Лейтенант кивнул.

— Совершил невозможное. Почти невозможное. И почти даром.

— Н-да.

Лейтенант — Фрост припомнил, что его зовут Абрамсоном, — вздохнул:

— По крайней мере, вы унесли ноги. И этот немец, Негг Шелль, тоже уцелел. Могло выйти хуже.

— Да, только, черт возьми, я, по сути, разорился. И сижу перед вами. И вот они, мои пожитки — все вместе взятые.

Фрост указал на хромированный браунинг и герберовский нож, красовавшиеся перед лейтенантом посреди обширной столешницы.

— Ладно, чего уж там… Во-первых, за вас вот-вот официально заступятся сверху. А во-вторых, даже будь иначе, никто не стал бы возбуждать уголовного дела. В конце концов, капитан Фрост почти единолично истребил банду террористов… Но оружие вернем только перед самым отъездом из города…

Абрамсон склонился вперед, накрывая браунинг широким, свободно свисающим галстуком, уставился на Фроста в упор:

— И помоги вам Бог, ежели еще раз объявитесь в Новом Орлеане! Я не шучу, запомните.

— Вот она, благодарность за примерное поведение! — вздохнул Фрост. — Надо было юркнуть в сторону и улепетывать как ошпаренному.

— Не похожи вы на человека, склонного улепетывать, — хмыкнул Абрамсон.

Потом зажег сигарету, протянул спичку Фросту. Капитан, в свой черед, перегнулся через стол, прикурил, сощурился. Вновь откинулся на спинку кресла.

Последовали еще полтора часа болтовни с Абрамсоном. Полтора часа невольно подслушанных телефонных разговоров, слушать которые посторонним не полагалось. Почти полная пачка выкуренных сигарет. Наконец, Фрост покинул центральный полицейский участок, предварительно заручившись торжественным заверением Абрамсона:

— Получите оружие в целости и сохранности. Но не ранее, чем за пять минут до отъезда или отлета!

Полдень уже миновал, однако на улице стоял ощутимый холод. Спасаясь от сырости, Фрост поднял воротник, остановил такси и велел ехать в Латинский Квартал, откуда несколькими часами ранее ушел на столь неудачную встречу.