Момо - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 43

«Может быть, прошли те самые сто тысяч часов и я выкупил Момо?!» – подумал он.

В этот момент кто-то дернул его за пиджак, он обернулся – перед ним стояла маленькая Момо!

Нет таких слов, которые могли бы описать радость этой встречи. Они попеременно смеялись и плакали, наперебой рассказывая друг другу о своих приключениях, при этом, конечно, говорили и разную чепуху, как это обычно бывает с опьяневшими от счастья. Они без конца обнимались и обнимались, а проходившие мимо останавливались и тоже радовались, и смеялись, и плакали вместе с ними, ведь времени теперь всем хватало.

Наконец Беппо водрузил на плечо свою метлу – о работе он сегодня больше не думал. Рука в руке, прошли они через весь город домой – к старому амфитеатру. У них было что рассказать друг другу.

А в большом городе творилось необычайное, чего давно уже никто не наблюдал: дети играли прямо на улице, и водители машин останавливались и улыбались им. Некоторые даже выходили, весело разговаривая, внимательно расспрашивая друг друга о здоровье. А у тех, кому пора было на работу, еще оставалось время на то, чтобы полить на подоконнике цветы или покормить птичку. И у врачей оказалось достаточно времени, чтобы внимательно выслушать больного.

И рабочие трудились спокойно, с любовью к делу, им не надо было больше спешить сломя голову. У каждого было столько времени, сколько ему нужно, – ведь времени стало с избытком.

Но мало кто знал, кому он всем этим обязан и что, собственно, произошло в тот самый миг, который казался не длиннее взмаха ресниц. Да большинство людей всему этому и не поверило бы. Знали это и верили этому только друзья Момо.

Когда Момо и Беппо вернулись в старый амфитеатр, все друзья уже ждали их: Джиги-Гид, Паоло, Массимо, Франко, девочка Мария с маленькой сестренкой Деде, Клаудио и все другие дети, и трактирщик Нино с толстой женой Лилианой и ребенком, и Никола-каменщик, и все люди, которые приходили сюда раньше, чтобы Момо их выслушала.

А потом был праздник, и веселились они так беззаботно, как это умеют только друзья Момо, – пока не загорелись на небе звезды.

После всех объятий, рукопожатий, смеха и криков все уселись наконец на поросших травой каменных ступенях. Стало совсем тихо.

Момо вышла на середину травяного круга и остановилась. Она думала о голосах звезд и о Цветах Времени.

И ясным голосом запела…

А в Доме-Нигде сидел на стуле возле изящного столика Мастер Хора, разбуженный вернувшимся временем, и смотрел, улыбаясь, сквозь Всевидящие Очки на Момо и ее друзей. Он был еще очень бледен, словно только что очнулся от тяжелой болезни. Но его глаза сияли.

Он почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Мастер Хора снял очки и нагнулся. Перед ним сидела черепаха.

– Кассиопея, – нежно сказал он и пощекотал ей шею, – вы хорошо это сделали! Ты должна мне все рассказать, потому что на этот раз я ничего не видел.

«ПОЗЖЕ!» – зажглось на панцире. И черепаха чихнула.

– Не простудилась ли ты? – озабоченно спросил Мастер Хора.

«И ЕЩЕ КАК!» – ответила Кассиопея.

– Это Серые господа простудили тебя, – сказал Мастер Хора. – Представляю, как ты устала! Тебе надо хорошенько отдохнуть. Залезай-ка в свой панцирь.

«СПАСИБО!» – ответила черепаха.

Она, хромая, отошла в сторонку, чтобы найти себе тихий и темный уголок. Там она втянула под панцирь голову и ноги, и на ее спине зажглось слово, видимое сейчас только тем, кто прочел эту книгу:

«КОНЕЦ».

Короткое послесловие автора

Весьма возможно, что у некоторых читателей остались кое-какие вопросы. Но я боюсь, что не смогу им помочь. Всю эту историю я записал по памяти – так, как сам ее слышал. Лично я никогда не знал ни маленькой Момо, ни ее друзей. Я не знаю, что было с ними дальше, как они живут сейчас. Что касается большого города, то я в нем никогда не бывал.

Вот единственное, что мне хотелось бы добавить.

Находясь тогда в далеком путешествии (оно и сейчас еще не кончилось), я однажды ночью разговорился в купе с весьма странным пассажиром. Тем более странным, что никак не мог определить его возраст. Сперва я подумал, что напротив меня сидит старик, но вскоре понял, что ошибся, ибо попутчик вдруг показался мне необычайно юным. Но и это впечатление оказалось обманчивым.

Это он той ночью рассказал мне всю эту историю.

Когда он кончил, мы некоторое время молчали. Потом загадочный пассажир произнес еще одну фразу:

– Я рассказал вам все так, словно это было в прошлом, – сказал он. – Но я мог бы рассказать и так, словно оно в будущем. Для меня тут особой разницы нет…

Очевидно, он сошел на другой станции, потому что через некоторое время я заметил, что еду один. Больше мы не встречались.

Если я его когда-нибудь встречу, то о многом еще расспрошу.