Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет - Ффорде Джаспер - Страница 12

Я начала заводиться, а это всегда не к добру. Того и гляди, сделаю какую-нибудь глупость.

– Возможно, – признала я. – Но я могу арестовать вас за жестокое обращение с животными, нарушение спокойствия и еще много за что!

Вздорная особа ничуть не испугалась.

– Мой муж – мировой судья! – заявила она, словно выложила козырь из рукава. – Так что я могу устроить вам очень большие неприятности. Как ваше имя?

– Нонетот, – с готовностью ответила я. – Четверг Нонетот, ТИПА-27.

Дамочка заморгала и перестала копаться в сумке в поисках ручки и бумажки.

– Та самая, из «Джен Эйр»? – спросила она, мгновенно размякнув.

– Я видела вас по телевизору! – защебетала женщина с кроссвордом. – По-моему, вы чересчур уж любите вашего дронта, вот что я вам скажу. Могли бы поговорить о «Джен Эйр», «Голиафе» или об окончании Крымской войны.

– Поверьте, я пыталась.

Дама на высоких каблуках уловила подходящий момент для отступления, уселась через два ряда позади меня и уставилась в окно. Воздушный трамвай тем временем проехал мимо станции «Броуд Блансдон». Пассажирки ахали, пожимали плечами, цокали языком.

– Я намерена подать жалобу руководству компании воздушных перевозок! – заявила приземистая дама, наштукатуренная без всякой меры. На коленях у нее восседал сердитый пекинес. – За невыполнение служебных обязанностей можно схлопотать…

Она резко осеклась, когда неандерталец внезапно увеличил скорость.

Я постучала в пластиковую дверцу и спросила:

– Что стряслось, приятель?

Как бы там ни было, неандерталец уже получил свою сегодняшнюю (или ежедневную) порцию уколов зонтиком.

– Мы едем домой, – просто ответил он, глядя прямо перед собой.

– Мы? – недоуменно повторила женщина с зонтиком. – Нет, мы не едем! Я живу в Криклейде…

– Он имеет в виду себя, – пояснила я ей. – Неандертальцы не употребляют местоимения первого лица единственного числа.

– Тупицы! – прошипела она.

Я метнула в нее сердитый взгляд. Скандалистка поняла намек и погрузилась в угрюмое молчание. Я наклонилась к водителю.

– Как тебя зовут?

– Киэлью, – ответил он.

– Хорошо, Киэлью, скажи мне, в чем дело?

Он помолчал немного, мимо окон пронеслась станция «Суиндонский эллинг». Я увидела другой вагон монорельса, свернувший на боковую ветку, и служащих «Воздушных перевозок», подававших нам сигналы, – стало быть, руководство в скором времени узнает о происходящем.

– Мы хотим быть настоящими.

– Вверг в течь, – пробормотала приземистая женщина на заднем сиденье, посасывая кончик карандаша и глядя в кроссворд.

– Что вы сказали? – спросила я.

– «Вверг в течь», – повторила она, не замечая ничего вокруг. – Девятое по вертикали, четырнадцать букв. По-моему, это ребус с анаграммой.

– Понятия не имею, – ответила я, прежде чем вернуться к разговору с Киэлью. – Как это – настоящими?

– Мы – не животное, – заявил некогда вымерший кузен человека. – Мы хотим быть охраняемыми – как дронт, как мамонт, как вы. Мы хотим говорить с главным человеком из «Голиафа» и с кем-нибудь из «ЖАБ-ньюс».

– Посмотрим, что можно сделать.

Я прошла в конец вагона и сняла трубку аварийного телефона.

– Алло, – сказала я оператору, – говорит Четверг Нонетот, ТИПА-27. У нас тут ЧП в вагоне номер… ага, шесть-один-семь-четыре.

Выслушав описание ситуации, оператор судорожно вздохнула и спросила, сколько пассажиров в вагончике и не пострадал ли кто.

– Семь женщин, я и водитель. Все целы.

– Не забудьте о Фее Динь-Динь! – воскликнула наштукатуренная толстуха.

– И один пекинес.

Оператор заверила меня, что все пути впереди свободны, попросила нас успокоиться и обещала перезвонить. Я хотела объяснить ей, что положение не критическое, но тут связь прервалась.

Я снова села поближе к неандертальцу. Стиснув зубы, он напряженно смотрел вперед. Костяшки на сжимающих рычаг пальцах побелели. Мы подъехали к узловой станции Уэнборо, пересекли шоссе М4 и теперь поворачивали на запад. Рядом вцепилась в подлокотники кресла еще одна пассажирка, застенчивая девочка лет пятнадцати в футболке с надписью «Де ла Map». Она была явно напугана.

Я улыбнулась, пытаясь ее как-то успокоить.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Ирма, – тихо ответила она. – Ирма Коэн.

– Чушь! – рявкнула дама с зонтиком. – Это я Ирма Коэн!

– И я тоже, – вмешалась дама с пекинесом.

– И я! – воскликнула худенькая женщина на заднем сиденье.

Некоторое время по вагону разносились звонкие «невероятно!» и «быть не может!». Оказалось, все в вагончике, кроме меня, Киэлью и Феи Динь-Динь, звались Ирма Коэн. Некоторые, как выяснилось, даже состояли в отдаленном родстве. Это было сногсшибательное совпадение, но на сегодня самое приятное.

– Четверг, – возвестила приземистая дама. – Да?

Но она обращалась не ко мне, она записывала ответ.

– «Вверг в течь» – «Четверг». Здесь частичная анаграмма, – объяснила она всем.

Зазвенел аппарат аварийной связи.

– Говорит Диана Тантрисс, переговорщик ТИПА-9, – раздался деловой голос. – Кто на проводе?

– Ди, это я, Четверг.

Короткая пауза.

– Привет, Четверг. Вчера вечером видела тебя по телевизору. Похоже, тебя просто преследуют неприятности. Сейчас-то что?

Я посмотрела на стайку беспечных пассажирок, которые показывали друг другу фотографии своих детей. Фея Динь-Динь заснула, а Ирма Коэн с кроссвордом провозгласила:

– Шестое по горизонтали: наказ при расставании!

– Все в порядке. Немного устала, но все целы.

– Водитель выдвинул требования?

– Хочет поговорить с какой-нибудь шишкой из «Голиафа» о правах личности.

– Погоди, он же неандерталец!

– Да.

– Немыслимо! Он совершал насильственные действия?

– Никакого насилия, Ди. Только отчаяние.

– Чтоб его, – в сердцах сказала Тантрисс. – Откуда мне знать, как разговаривать с недром? Надо бы завести одного в ТИПА-Сети.

– Еще он хочет встречи с репортером из «ЖАБ-ньюс».

На том конце провода воцарилось молчание.

– Ди!

– Да?

– Что мне сказать Киэлью?

– Скажи ему… ну… скажи, что «ЖАБ-ньюс» высылают машину, чтобы доставить его в генетическую лабораторию «Голиафа» в Рекламми-маунтинз. Там его будут ждать управляющий корпорации, ведущий генетик и команда адвокатов, чтобы договориться о терминах.

Как всегда, бесстыдное вранье.

– А честно ли это, Ди?

– Четверг, какое «честно», – рявкнула Диана, – когда он захватил воздушный трамвай? Тут восемь жизней под угрозой! Не надо быть победителем в «Назови этот фрукт!», чтобы понять, как поступить. Пацифист этот неандерталец или нет, есть риск, что он может причинить вред пассажирам!

– Не дури! Ни один неандерталец никогда никому не причинял вреда! – сорвалась я, разъяренная тупостью коллег. – У вас там что, учебные сборы головорезов из ТИПА-14? Не на ком спецназ потренировать?

– Заложники часто начинают сочувствовать своим похитителям, Четверг. Не вмешивайся, мы сами это уладим.

– Ди, слушай внимательно, – произнесла я едва ли не по слогам. – Он – никому – не угрожал!

– ПОКА не угрожал, Четверг. Пока. Пойми, мы не можем так рисковать. Вот что мы сделаем: направим вас назад на Сиренчестерскую линию. В Криклейде устроят засаду агенты ТИПА-14. Как только неандерталец остановит вагон, боюсь, придется его убрать. Отведи всех пассажиров в конец салона.

– Диана, это безумие! Вы убьете его только за то, что он устроил кучке дур веселую поездку по Суиндонскому кольцу?

– Неандертальцев не убивают. Их убирают. Это большая разница, и, кроме всего прочего, закон очень суров к угонщикам.

– Он не угонщик. Он просто растерянный выморочник!

– Извини, Четверг, ничем помочь не могу.

Я зло бросила трубку. Вагончик уже повернул назад к Сиренчестеру. Мы пролетели станцию имени Бернарда Шоу – к великому удивлению ожидавших на перроне – и вскоре двинулись на север. Я вернулась к водителю.