Грешники - Пирс Барбара - Страница 61

Заметив, с каким любопытством они поглядывают в сторону ее спутника, Файер сказала:

– Позвольте представить вам друга моей матери Маккуса Броули.

– И вашего друга тоже, миледи, – напомнил ей Маккус. Леди Хипгрейв протянула ему руку.

– Может, и я смогу рассчитывать на вашу дружбу, сэр?

Маккус дернул поводья, и его лошадь приблизилась к лошади графини.

– Я испытываю огромное удовольствие, получая возможность познакомиться с новыми людьми.

– Как и я, – промурлыкала леди Хипгрейв, чем вызвала недовольство лорда Стэндиша и Файер. – Можно к вам присоединиться?

– Боюсь, что нам придется отказаться от вашего общества, – с притворным сожалением в голосе произнесла Файер. – Мы здесь совсем одни, поэтому вам не удастся спровоцировать меня на ссору. Вы зря потратите свое время и испортите всем настроение.

Леди Хипгрейв не скрывала удивления и перевела взгляд на Маккуса. Она была поражена тем, что Файер открыто проявляет свою неприязнь к ним, из чего заключила, что ему, должно быть, известны несчастные обстоятельства, в которых оказалась дочь герцога.

– Я вижу, что вы успели отточить свои коготки, – одобрительно произнесла графиня.

– Вот-вот. Когда вы решите затеять со мной ссору в следующий раз, вам стоит об этом помнить. Графиня, вы можете получить не совсем то, на что рассчитывали.

Файер посмотрела на своего спутника и улыбнулась.

– Прошу вас, давайте не задерживаться, мистер Броули. Нас ожидает герцогиня, – солгала она, найдя благовидный предлог попрощаться с ненавистной парочкой.

– Было приятно с вами познакомиться, мистер Броули, – выкрикнула ему вдогонку леди Хипгрейв. – Я надеюсь, что следующая наша встреча закончится не так быстро.

Маккус не стал тратить слов на комплименты, понимая, насколько взвинчена Файер. Они ехали, не нарушая молчания, пока Файер собиралась с мыслями и приходила в себя. Она была благодарна Маккусу за то, что он был рядом. При нем она чувствовала себя сильной и независимой. Обдумав все, что произошло несколько минут назад, девушка решила, что вышла из столкновения с этой фурией настоящей победительницей.

– Какая милая пара, – протянул Маккус, надеясь вызвать Файер на разговор. – Наряд леди Хипгрейв заслуживает всяческих похвал.

Файер подумала о том же, но отозвалась на его реплику с отвращением на лице:

– Платье ужасное. Оно такое яркое, что графиня едва не распугала всех птиц.

Маккус промолчал, но по его глазам она догадалась, что он просто шутит над ней. Его следующая фраза подтвердила эти подозрения.

– Давайте поторопимся, миледи, – улыбаясь, сказал он. – Мы не можем заставлять герцогиню ждать нас понапрасну.

Ее светлость герцогиня Солити обняла мистера Броули и усадила его рядом с собой. Когда Маккус представлял себе вельможных дам, в его сознании всплывал образ пресных и скучных созданий, не обладающих ни шармом, ни чувством юмора. Он думал, что эти женщины ограничивают свое общение с людьми только приказами. Герцогиня искренне удивила его. В сорок пять лет она являла собой образец живости и красоты. Она умела сводить с ума, и мужчины легко забывали о том, что по возрасту она годилась им в матери. Маккус не стал исключением: он был очарован ее непринужденной и легкой манерой общения. Глядя на своих спутниц, он решил, что поездка на праздник, который устраивали Денингзы, обещает быть крайне увлекательной. Файер присоединилась к ним, как и обещала. Он был бы очень разочарован, если бы она отказалась от этой поездки под предлогом столкновения с леди Хипгрейв. Оказаться наедине с герцогиней было бы рискованно во всех отношениях: Маккус мог навлечь на себя гнев не только любовника герцогини лорда Крешетта, но и ее супруга.

Маккус решил, что его внезапное появление в обществе герцогини, должно быть, заставило лорда Тэммеса поехать с ними. Наблюдая за сыном герцога, он подумал, что тот, вероятно, сверстник Тревора. На этом сходство двух молодых людей заканчивалось. Лорд Тэммес был джентльменом, который не знал тягот жизни, так как был рожден в роскоши и воспринимал ее как непременный атрибут собственной жизни. Молодой человек сидел рядом с Файер со скучающим выражением на лице. Брат и сестра казались поразительной парой. Они были похожи и цветом волос, и оттенком кожи. Но лорда Тэммеса спасали от штампа «красавчик» мужественный подбородок и жесткий взгляд. Он, казалось, хотел превратить Маккуса в соляной столп, поскольку не испытывал к нему никакой симпатии. К тому же молодой человек при всяком удобном случае показывал свою неприязнь к поклоннику сестры.

– Файер, девочка моя, разве не чудесно, что мистер Броули согласился на это приключение? – нарушая молчание, спросила герцогиня.

Маккус заметил, как Файер усмехнулась, позабавившись тем, что герцогиня упомянула о приключении, точь-в-точь повторяя его слова. Румянец, выступивший на щеках девушки, свидетельствовал, что она вспомнила о предыдущей ночи, которая, несомненно, была самым большим приключением в ее жизни.

– Да, мама, – согласилась она и, обращаясь к Маккусу, сказала: – У лорда и леди Денингз красивый особняк неподалеку от Лондона. Их праздники славятся на всю округу и длятся обычно несколько дней.

В ее словах явно звучало предупреждение, но для Маккуса смысл сказанного оставался тайной. Он посчитал, что упоминание об отсутствующем члене их семьи будет признаком вежливости, поэтому спросил:

– Его светлость присоединится к вам у лорда Денингза?

Реакция семейства была в высшей степени неожиданной и весьма озадачила Маккуса. Он заметил, как улыбка, озарявшая лицо герцогини, тут же исчезла. Она отвернулась к окну, сделав вид, как будто заинтересовалась пейзажем. Руки лорда Тэммеса почему-то сжались в кулаки, а его мрачный взгляд стал откровенно враждебным. Маккус понял свою оплошность, когда Файер больно пнула его ногой, воспользовавшись тем, что герцогиня смотрела в другую сторону.

– Его светлость вынужден был отказаться, так как его отозвали срочные дела, – объяснила герцогиня, и Маккус искренне пожалел, что его невинный вопрос вызвал такую резкую перемену в настроении семейства.