Лунный парк - Эллис Брет Истон - Страница 40

Взобравшись по лестнице, я свернул в темный коридор, ведущий к спальне.

Там было тихо. Когда глаза привыкли, я стал различать багровые оттенки полутьмы. Пройти по коридору я смог только благодаря растущей панике.

– Кто там? – спрашивал я в темноту хриплым, дрожащим голосом. – Кто там? – повторял я, медленно двигаясь по коридору к спальне.

Бра вспыхнуло и погасло, когда я прошел мимо.

Со следующим произошло то же самое.

И тут я кое-что услышал. Какое-то шарканье. Доносилось оно из-под двери спальни. И, стоя посреди темного коридора, я увидел, как полоска света, выбивающаяся из-под двери, исчезла, уступив место черноте.

И тут я услышал смех.

Я застонал. За дверью снова хихикнули.

Но смех этот не имел ничего общего с весельем.

Бра перестали мерцать, и единственный свет в коридоре исходил от луны, которая висела за окном, смотрящим во двор. Через него я увидел Виктора, он сидел напряженно, пристально уставившись на дом, как будто страж на посту («Но кто тогда противник?»), а за собакой открывалось залитое лунным светом, похожее на серебряное блюдо поле.

Хихиканье переросло в пронзительный вой.

Я вслепую пошел к спальне – ничего не видя, просто двинулся по стенке в нужном направлении.

Находясь уже буквально в двух шагах, я услышал, как открылась дверь.

– Эй! Кто там? Алле! – Голосу не хватало звука. Я полез под рубашку за пистолетом.

Вой прекратился.

Дверь раскрылась в темноту, и что-то выскочило оттуда.

Нечто поковыляло ко мне, но разглядеть его я не мог.

– Эй! – завопил я, а оно подпрыгнуло и пролетело мимо.

Я развернулся и бессмысленно замахал на него руками.

Тут захлопнулась дверь в комнату Робби.

Я уже держал пистолет в руке и на ощупь, опять-таки положась на стену, прокладывал путь в темноте, пока не дошел до двери.

– Мистер Эллис? – кричала снизу Венди. – Что происходит? Вы напугали детей.

– Вызови полицию! – заорал я так, чтобы нечто в комнате Робби услышало. – Набери девять-один-один, Венди, немедленно!

– Папа? – услышал я голос Робби.

– Все нормально, Робби, все в порядке. Выйдите только из дома. – Я старался, чтоб голос мой не дрожал.

Я задержал дыхание и открыл дверь.

В комнате было темно, и только луна скринсейвера отсвечивала с монитора.

Окно, выходящее на Эльсинор-лейн, было открыто.

Мне показалось, что я уловил какое-то движение и услышал прерывистое дыхание шагах в четырех в глубь комнаты.

– Кто ты? – крикнул я.

Я дрожал от страха. Я не представлял, что делать дальше.

– У меня, сука, пистолет! – без толку орал я. (Который ты даже держать толком не умеешь, подхихикивало нечто в моем воображении.) Я сделал шаг назад и стал шарить по стене, пока не нашел выключатель.

И тогда что-то укусило меня в ладонь, которой я тянулся к выключателю.

Послышалось некое шипение, потом жгучая боль разлилась по руке.

Я невольно вскрикнул и включил свет.

Держа пистолет в вытянутой руке, провел им из угла в угол.

Признаки жизни подавал только Терби, который сел на пол, проковылял немного, а потом завалился на бок, уставив на меня свои жуткие зенки.

Он лежал рядом с мышью, брюхо которой было вспорото.

Но ничего больше в комнате не было. Я чуть не расплакался от облегчения.

Я сглотнул и направился к открытому окну.

Услышав скрип шин, я побежал.

Кремовый «450SL» скрылся за поворотом с Эльсинор-лейн на Бедфорд-стрит.

Спотыкаясь на каждом шагу, я спустился к входу, где в полном онемении стояли Венди, Робби и Сара. Венди нагнулась, взяла Сару на руки и прижала к груди, как будто защищая.

– Вы машину видели?

Я задыхался и тут почувствовал приступ тошноты. Я отвернулся и наклонился, меня вырвало на лужайку. Сара заплакала. Меня снова вырвало и на этот раз еще жестче, до судорог. Я вытер рот тыльной стороной руки, в которой сжимал пистолет, и постарался вернуть самообладание.

– Вы видели, кто сел в машину? – снова спросил я.

Я никак не мог отдышаться.

Робби посмотрел на меня с отвращением и зашел в дом.

– Ты псих! – крикнул он и разразился рыданиями. – Ненавижу тебя! – вопил он, и в голосе его чувствовалась полнейшая уверенность, непоколебимость.

– Какая машина? – спросила Венди, и глаза ее округлились, но не от страха, нет, от предательского недоверия.

– «Мерседес». Который проехал только что по улице. – Я указал на пустую улицу.

– Мистер Эллис, машина просто ехала мимо. Что происходит?

– Нет, нет, нет. Вы что, не видели, как в машину сел человек и уехал?

Венди смотрела мне за спину. Я обернулся. К нам медленно приближалась Джейн, руки скрещены на груди, лицо суровое.

– Да что происходит, Брет? – спокойно спросила она, подходя поближе.

Сначала мне показалось, что в ее лице читается сочувствие, но тут я увидел, что она в ярости.

– Венди, не могла бы ты отвести Сару в ее комнату?

Я шагнул к няне, и она отпрянула, когда я протянул руку к Саре, которая отвернулась и заплакала, сотрясаясь всем телом.

Джейн протиснулась мимо меня и шепнула что-то на ушко дочери, потом Венди; та кивнула и понесла Сару в дом. Тяжело дыша, я вытер с губ слюни, Джейн подошла ко мне. Я стоял в полном изнеможении. Она посмотрела на пистолет, потом снова на меня.

– Брет, что случилось? – спокойно спросила она, снова скрестив руки на груди.

– Я сидел во дворе Алленов, разговаривал с парнями, посмотрел на дом и увидел кого-то в нашей комнате. – Я постарался выровнять дыхание, но не смог.

– И что же вы там делали? – спросила она тоном профессионала, заранее знающего ответ.

– Да так, просто тусовались, просто… – я сделал неопределенный жест, – тусовались.

– И курили при этом шалу, верно?

– Ну да, но я тут ни при чем… – Я помолчал. – Джейн, там кто-то был, наверное, мужчина, он был в нашей комнате и что-то искал, вот я и пришел сюда, и поднялся наверх, чтоб проверить, но он оттолкнул меня и забежал в комнату Робби и…

– Посмотри на себя, – оборвала она.

– Что?

– Посмотри на себя. Глаза краснющие, бухой, травой несет за версту, детей перепугал до смерти. – Она говорила тихо и напористо. – Господи Иисусе, я не знаю, что делать. Просто не знаю, что дальше делать.

Никто из нас не повышал голоса, поскольку мы стояли на лужайке, на улице. Я невольно огляделся. И тут, совершенно разбитый, произнес:

– Секундочку, если ты говоришь, что эта хреновина наверху привиделась мне от травы…

– Какая хреновина наверху, Брет?

– Так, блин, все. Я вызываю полицию, – потянулся я за мобильным.

– Никого ты не вызываешь.

– Почему нет, Джейн? В нашем доме было нечто, чего быть не должно. – Я активно жестикулировал. Мне показалось, что меня снова вырвет.

– Ты не будешь звонить в полицию, – произнесла Джейн со спокойной решимостью. Она потянулась за пистолетом, но я отпрянул.

– Почему мне нельзя вызвать полицию?

– Потому что я не желаю, чтобы копы наблюдали тебя в таком жалком состоянии и пуще прежнего напугали детей.

– Секундочку. – Я стиснул зубы. – Я сам напуган, Джейн, я боюсь – понятно?

– Ты просто обдолбался, Брет. В кашу. Давай сюда пистолет.

Я схватил ее за руку, она позволила мне подтянуть ее к дому, я толкнул входную дверь. Она стояла за мной, я указал ей на гостиную, на переставленную мебель и, с нездоровым ликованием, на следы. Я ждал, что она скажет. Она молчала.

– Утром я переставил мебель, Джейн. Когда сегодня вечером мы выходили из дому, она стояла по-другому.

– Да что ты?

– Да. И не надо говорить со мной снисходительным тоном, – сердито сказал я. – Кто-то переставил ее, пока нас не было. Кто-то забрался в наш дом, переставил мебель и оставил вот это! – Я указал на пепельные следы и понял, что горожу околесицу, что пот льет с меня рекой.

– Брет, отдай мне пистолет.

Я опустил голову. В кулаке, сжатом до белых костяшек, дрожал тридцать восьмой калибр.