Лунный парк - Эллис Брет Истон - Страница 34

Да, это сошло с моих уст. Да, Кимболл неловко улыбнулся.

Он вдохнул и подался вперед, все еще сжимая книжку в руках и рассматривая меня. Я сделал глоток и увидел, как он открыл коричневый блокнот, который прижимал к моему роману.

– Итак, ко мне пожаловал инспектор с «Американским психопатом» в руках, – забухтел я. – Надеюсь, вам понравилась книга, ведь когда я писал ее, я многое старался донести читателям. – Я попытался сдержать отрыжку – не вышло.

– Я, конечно, ваш большой поклонник, мистер Эллис, но здесь я несколько по другому вопросу.

– Так в чем же, собственно, дело? – Я сделал еще один небольшой глоток.

Он посмотрел на открытый блокнот, лежащий у него на колене. Инспектор вроде бы замялся, будто до конца не решил, какая степень открытости позволит ему добиться наилучшей реакции. Но поведение его внезапно изменилось, он прочистил горло и начал:

– История, которую я вам сейчас расскажу, весьма обескураживающая, именно поэтому я и решил поговорить с вами наедине.

Я тут же полез в карман и выдавил таблетку ксанакса.

Кимболл вежливо ждал.

Прочистив горло, я наконец выдавил:

– Я готов.

Лицо Кимболла приняло выражение «мой ход».

– Не так давно – совсем недавно – я и мои коллеги пришли к убеждению, что теория относительно дела, которое расследует наш отдел последние четыре месяца, больше не теория, а…

У меня мелькнула догадка, я прервал его:

– Постойте, это вы не о пропавших детях?

– Нет, – спокойно сказал Кимболл, – к делу о пропавших мальчиках это не относится. Оба дела были заведены в начале лета, но мы не думаем, что они как-то связаны между собой.

Не было необходимости сообщать Кимболлу, что именно в начале лета я впервые приехал в этот городок.

– Так и что? – спросил я.

Кимболл прочистил горло. Он пробежал глазами страничку в блокноте, потом перевернул ее и просмотрел следующую.

– Мистер Роберт Рабин был убит первого июня на улице Содружества примерно в полдесятого вечера. Когда он выгуливал собаку, на него напали, нанесли множественные ножевые ранения в верхнюю часть тела и перерезали горло…

– Господи Иисусе.

– Преступление не имело мотива. Это было не ограбление. Насколько нам удалось выяснить, у мистер Рабина не было врагов. Его убили наугад. Он, полагали мы, оказался не в то время, не в том месте. – Кимболл помедлил. – Однако кроме особой жестокости и отсутствия мотива в этом преступлении было еще нечто необычное. – Он снова сделал паузу. – Собаку, которую он выгуливал, тоже убили.

Кабинет наполнило молчание.

– Это… ужасно, – наконец произнес я, стараясь угадать правильный ответ.

Пауза, которую затянул Кимболл на этот раз, наполнила помещение отчетливой, осязаемой тревогой.

– Это был шарпей.

Я принялся переваривать информацию.

– Это… отягчающее? – кротко спросил я и машинально глотнул водки.

– Видите ли, это очень редкая порода, а в наших краях и подавно.

– Вот оно… что.

Тут я сообразил, что не спрятал водку. Открытая полупустая бутылка стояла на письменном столе. Кимболл мельком взглянул на нее и углубился в свой блокнот. Сидя напротив, я мог различить график, списки, номера, диаграмму.

– В «Американском психопате», – продолжил он, – на страницах сто шестьдесят четыре – сто шестьдесят шесть, если по изданию «Винтедж», описывается убийство, очень похожее на убийство Роберта Рабина.

Он сделал паузу, чтобы я мог осмыслить логическую связь.

– В вашем романе потерпевший тоже выгуливал собаку.

Мы оба вздохнули, понимая, что за этим последует.

– И это был шарпей.

– Секундочку, – непроизвольно попросил я, стараясь остановить тревогу, все нарастающую по мере продвижения к тому, что хотел до меня донести инспектор.

– Да?

Я тупо уставился на него.

Поняв, что сказать мне нечего, он вернулся к своим записям.

– За шесть месяцев до убийства Роберта Рабина был ослеплен безработный по имени Альберт Лоуренс. Дело не было раскрыто, но кое-какие детали не давали мне покоя. – Пауза, – Были там кое-какие совпадения, которые не сразу бросались в глаза.

Атмосфера в комнате, пройдя тревожный этап, теперь официально входила в стадию «жуть». Водка больше не поможет, и я постарался поставить ее недрожащей рукой. Я больше не желал ничего слушать, но и сдержаться не мог:

– И что за совпадения?

– В момент нападения мистер Лоуренс находился в состоянии алкогольной интоксикации, в действительности же попросту вырубился в проулке возле Саттон-стрит в Колмане.

Колман – городишко милях в тридцати от Мидленда.

– Потерпевший употребил много спиртного, так что показания мистера Лоуренса не могут служить серьезным основанием, поэтому достоверного описания внешности нападавшего у нас фактически нет. – Кимболл перевернул страничку. – Потерпевший утверждает, что на него напал человек в костюме и с портфелем, но никаких подробностей относительно его лица, роста, веса, цвета волос и тэ пэ не помнит. – Кимболл проглядел записи, потом поднял глаза на меня. – По этому делу в местной прессе промелькнуло несколько статей, но при том, что тогда творилось в Колмане – угрозы взрыва и паника, – нападение на мистера Лоуренса не привлекло особого внимания, хотя и ходили толки, что причиной была расовая ненависть.

– Расовая ненависть?

Угрозы взрыва? В Колмане? Где я-то был в прошлом декабре? Либо в глубоком торче, либо в реабилитационном центре – подробнее я вспомнить не мог.

– Мистер Лоуренс показал, что, покидая место преступления, нападавший употребил расистский эпитет.

Кимболл продолжал делать паузы, за что я был ему теперь благодарен, поскольку это помогало мне собраться с силами, чтобы воспринять очередной байт информации.

– Значит, этот мистер Лоуренс… был черный?

После очередной паузы Кимболл кивнул.

– Кроме того, у него была собака. Маленькая дворняжка тоже подверглась нападению. – Инспектор заглянул в блокнот. – Ей сломали передние ноги.

Помимо моего желания цель его визита становилась для меня все яснее.

– Мистер Лоуренс страдал душевными расстройствами и несколько раз направлялся на лечение в психиатрические лечебницы, а поскольку в округе Мидленд процент черного населения очень невелик, теория расовой ненависти как мотива преступления не подтвердилась. Дело не раскрыто до сих пор. – Пауза. – Но мне опять что-то не давало покоя. Мне казалось, будто я уже где-то читал об этом деле. И… – Кимболл открыл роман, лежащий у него на коленях, – на страницах сто тридцать один – сто тридцать два «Американского психопата» находим…

– Ослепили чернокожего бездомного, – пробурчал я себе под нос.

Кимболл кивнул.

– И у него была собака, которой Патрик Бэйтмен перебил ноги.

Он снова глянул в блокнот.

– В июле был убит Сэнди By, разносчик китайского ресторана в Бригхеме. Ему, как и мистеру Рабину, перерезали горло.

Я выпрямился.

– А у него была собака?

Кимболл напряженно повел плечами и нахмурился, давая понять, что я попал пальцем в небо. Но дело было в другом. Я только хотел отсрочить неизбежное.

– Да нет, собаки у него не было, однако некая деталь опять напомнила мне об «Американском психопате».

Кимболл вытащил что-то из блокнота и протянул мне. Это был счет из ресторана «Мин», упакованный в полиэтиленовую оболочку. Помятая бумажка была – я сглотнул – забрызгана бурыми пятнышками. На обороте ручкой было накарябано: «И до тебя доберусь… сука».

Я вернул вещдок, Кимболл не торопился.

– Данный заказ предназначался Рубинштейнам.

Кимболл ждал моей реакции, но так и не дождался.

– На страницах сто восемьдесят – сто восемьдесят один Патрик Бэйтмен совершает аналогичное убийство разносчика и на обратной стороне счета оставляет надпись, которую в точности повторил убийца мистера By.

Я закрыл глаза и открыл их, когда услышал, как Кимболл вздохнул.

– Мы, точнее на тот момент только я, подняли еще одно нераскрытое дело – некой Виктории Белл, пожилой женщины, проживавшей на Внешней Кольцевой. – Пауза. – Ей отрубили голову.