Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Эллис Брет Истон - Лунный парк Лунный парк

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Лунный парк - Эллис Брет Истон - Страница 29


29
Изменить размер шрифта:

– Мисс Деннис, она на улице, – только и сказала Роза, после чего отвернулась, включила пылесос, а я проследовал далее – на кухню.

Стопка утренних газет лежала на столе, и очередной заголовок гласил об очередном пропавшем мальчике, на этот раз по имени Маер Коэн. Я мельком глянул на фото (лет двенадцать, не ярко выраженный семит), но успел прочесть, что исчез он в Мидленде – всего в пятнадцати минутах езды от нашего дома. Моей реакцией было перевернуть газету передовицей вниз.

– Только не сегодня. Сегодня на это у меня нет сил, – в голос сказал я и, подойдя к раковине, аккуратно вылил туда содержимое кружки и помыл ее.

Облокотившись о стойку, руками я уловил вибрацию бесшумной посудомоечной машины, скрытой за панелью вишневого дерева. Вибрация подуспокоила меня, но вскоре шум насоса, продувшего всю стену до заднего двора, заставил меня поднять глаза и посмотреть сквозь стекло.

Тут я вспомнил про надгробие.

Вытянув шею, я внимательно оглядел поле.

Поколебавшись какое-то время, я все же признал, что надгробия там нет.

Однако эпический мрак прошлой ночи вернулся.

Я все же вышел на террасу; стояло прекрасное безоблачное утро, было снова не по-осеннему тепло, и при свете дня всякие ужасы и опасности казались мнимыми настолько, что вчерашнего приключения (и страха, мной испытанного) как будто и не бывало. Передо мной раскинулся Виктор, и шум насоса его нисколько не беспокоил. Я открыл дверь из кухни, и хвост его забил в нетерпении о настил террасы, но завис в воздухе, когда пес понял, кто пришел, и тогда хвост медленно опустился, поджался меж задних лап. Пес раздул ноздри и испустил тяжкий и влажный вздох. Я поискал в джинсах ксанакс, заглотил парочку, и меня тут же несколько подотпустило, но тут я увидел работника, нависшего над джакузи (значит, точно суббота), который вылавливал оттуда нечто похожее на мертвую ворону. (Воскресным вечером у Алленов мне расскажут, что еще одну ворону пригвоздили к стволу сосны напротив дома Ларсонов, другую «разломили пополам» и засунули в почтовый ящик Муров, еще одну нашли «разжеванной» – как выразился Марк Хантингтон – в багажнике «гранд-чероки» Николаса Мура, плюс еще одна свисала с сетки, покрывающей два дуба перед домом О'Конноров.) Подойдя поближе, я заметил, что эту ворону от всех виданных мной прежде отличал нездорово длинный и острый клюв. Работник и я молча стояли, разглядывая птицу, пока он не спросил: «Ребят, у вас кошка есть?» В воздухе пахло дымом, солнце еще только шло к зениту. Возле бассейна Сара оставила Терби, и в утреннем свете он тоже был похож на черный труп.

Я снова оглядел поле – убедиться, что надгробие исчезло. Я рассматривал ровное поле, чей рельеф слегка поднимался на кромке леса, и вспомнил, как Джейн однажды назвала его лугом и каким он тогда казался невинным.

Звук насоса все приближался, и я пошел по направлению к садовнику – молодому белому парню, с которым раньше я не говорил ни разу. Он выключил насос и пошел навстречу, щурясь на солнце. Я сказал садовнику, что хочу ему кое-что показать, и указал в сторону поля. Пока мы шуршали листьями по двору, я спросил, не слышал ли он о каких-либо странных происшествиях. Я обратил внимание, что в ожидании ответа замедлил шаг.

– Странных? Ну, мисс Деннис жаловалась, что кто-то объедает ее растения и цветы. Пара мертвых мышей, задранная белка-другая, вот, собственно, и все. – Садовник пожал плечами. Его тон предполагал, что явления эти вполне обычные.

– Это, может, наш пес, – сказал я, как отрезал, – тот, на террасе. Ох и любит он озорничать, есть в нем какая-то свирепость.

Садовник не знал, что на это ответить. Он молча улыбнулся, но улыбка слетела с лица, когда он понял, что я не шучу.

– Да, но у мисс Деннис такие цветы, что собаки обычно не едят.

Мы уже дошли до границы двора.

– Вы не знаете этого пса. Вы и представить себе не можете, на что он способен.

– Так-так… правда? – невнятно пробурчал садовник.

– Вчера вечером я обнаружил на поле нечто странное.

Мы переступили через низкий бетонный бордюр и теперь стояли на том месте, где до этого было надгробие и кто-то выкопал яму (если следовать наиболее радужному сценарию). Я указал на широкий, влажный черный след, на котором я поскользнулся, тянущийся от бывшего надгробия к нашему двору и резко обрывающийся на бордюре. Садовник положил насос на землю, снял кепку и вытер пот со лба. Черный след поблескивал на утреннем солнце; местами уже виднелась белесая корка, но до конца пятно еще не высохло.

– Что это? – спросил садовник, и на лице его нарисовалось выражение, которое чаще всего используют при виде мертвых животных.

– Вот и я хотел бы знать.

– Похоже на, хм, грязь.

– Это не грязь, это слизь.

– Что?

– Слизь. Это слизь. – Я заметил, что произнес это слово уже трижды.

Садовник состроил несколько озабоченных мин, опустился на колени и неуверенно пробурчал несколько предположений, суть которых я не расслышал. Я обернулся и увидел, как работник из конторы по обслуживанию бассейнов засовывает ворону в белый пластиковый мешок. Теплый ветер рябил поверхность бассейна, высокие белые облака бежали по небу и, скрывая солнце, затеняли то место, где мы стояли. «Это поле – сплошное кладбище, – вдруг сказал я себе. – Земля под нами напичкана трупами, и один из них бежал. Отсюда и след. Не удивительно, что он тянется к нашему дому». Где-то по соседству играли дети, и их голоса, их крики удивления и досады, их жизненность на минуту успокоили меня, а ксанакс усилил кровообращение настолько, что я мог вдыхать и выдыхать без боли в груди.

– Я здесь поскользнулся вчера вечером, – наконец сказал я и добавил, не успев остановиться: – Откуда эта слизь?

– Откуда? – переспросил садовник. – Просто какая-то слизь. – Он помолчал. – Я бы сказал, что это след от улитки, или слизняка, или от целого полчища, ведь, черт подери… слишком он здоровый для… слизняка. – Он снова помолчал. – К тому же с улитками у нас тут проблем никогда не было.

Я стоял, вперившись в присевшего на корточки садовника.

– Для слизняка, значит, слишком здоровый? – выдохнул я. – Что ж, прелестно, вывод очень обнадеживающий.

Садовник встал, не отрывая изумленно расширенных глаз от следа.

– Да. И пахнет он как-то странно…

– Может, просто уберете его, – оборвал я.

– Странно все это… – пробурчал он; «не страннее тебя», было написано у него на лице. – Может, это ваш непослушный пес натворил, – неловко пожал он плечами, желая перевести все в шутку.

– Я бы не исключал такую возможность, – отозвался я. – Он на многое способен. Такой уж у него характер.

Мы оба обернулись и посмотрели на Виктора, который невинно полеживал на террасе, ни сном ни духом. Он медленно поднял голову и, взглянув на нас, зевнул. Он уже собирался было зевнуть еще раз, но вместо этого вытянул голову, положил ее на лапы и вывалил язык.

– У него м-м… меняется темперамент, – сказал я.

– Да, непростой пес… похоже, – промямлил садовник.

Я промолчал.

– Я тогда промою здесь из шланга и… будем надеяться, больше такого не повторится. (Еще как повторится, услышал я шепот из леса.)

Такой вот получился разговор. Продолжать не имело смысла, так что я оставил садовника. Пересекая двор, я расслышал голоса со стороны дома, выходившей на Алленов, и отправился туда.

Завернув за угол, я увидел Джейн и нашего подрядчика Омара (не так давно прошли длительные дискуссии насчет остекления крыши над фойе), стоявших в одинаковых позах: руки в боки, головы запрокинуты, чтобы лучше разглядеть второй этаж. Заметив меня, Джейн даже улыбнулась, что я воспринял как приглашение присоединиться к ним, и улыбнулся в ответ. Я подошел и тоже уставился вверх. Вокруг огромного окна нашей спальни и над застекленной створчатой дверью медиа-комнаты, располагавшейся как раз под ней, лилейно-белая краска облупилась и висела лоскутами, обнажая розовую штукатурку. В руках Омар сжимал «старбаксовскую» картонку кофе со льдом, на лбу выступил пот, он был в полной растерянности. На первый взгляд с дома просто-напросто сходила краска, будто кто-то оставил на стене кривую царапину, неловко повернувшись второпях (может, это как раз то, что посреди ночи слышал Робби?), но чем дольше я смотрел на завитки краски, тем более осмысленными они мне казались, словно были вырезаны по определенному образу и содержали в себе некое зашифрованное сообщение.