Профессиональный оборотень - Черная Галина - Страница 37

– Здравствуй, милая девушка! Храни тебя Один, ты свалилась просто как снег на голову, честное слово, – спокойно произнесло существо, медленно пуская сизые колечки дыма.

– Вэк… – только и смогла выговорить я.

– Ты, наверное, хочешь знать, кто я? – тем же спокойно-доброжелательным тоном поинтересовалось существо.

– Э-э… уж это я-то знаю в рамках общего сюжета, – пробормотала я, раздраженная, как мне казалось, лицемерием коротышки.

– Откуда? – удивился карлик, сверкнув красными глазами. – Честное слово, я поражен, ведь я переселился сюда окончательно только позавчера. Едва-едва успел расставить свой скудный скарб и вот сижу отдыхаю. Даже пообедать еще не успел, честное слово. – И он улыбнулся, ощерив, как ни странно, ровные белые зубы.

«Ну, уж так просто меня не возьмешь, не на ту напал», – думала я, пятясь к стене.

– Но ведь это чудесно, что ты все-таки зашла, честное слово, – с нескрываемой умильной радостью сообщил хозяин.

– Слушай, ангъяк, или лучше по имени, Рахтын, все равно тебе не уйти от агента Алекса и Мурзика! Ты не смотри, что он кот, ему нет равных в рукопашной схватке. Греко-римская борьба, слыхал?! Пусик за меня голову оторвет! Он тебя живо на обе лопатки уложит, понял?! А Алекс тебя на колбасу порубит или гарпун засунет знаешь куда…

Пока я говорила эти страшные вещи, лицо коротышки принимало все более удивленное выражение, и, дав мне излить душу, он воскликнул:

– О, юная богиня, столь краснолицая в гневе! Честное слово, теперь я понял, отчего выражение твоих глаз с самого начала так недружелюбно. Ты приняла меня за другого!

Я открыла было рот, чтобы заявить, что меня не проведешь, но вдруг начала соображать, что действительно образ этого улыбчивого коротышки в меховом жилетике никак не сходится с образом агрессивного и кровожадного ангъяка.

– Подожди, подожди, тогда кто же ты? – Меня поразила мысль о том, что ангъяк тут, оказывается, не один, а кроме него, может быть, целая когорта разномастных коротышек.

– Меня зовут не Рахтын, так ты, кажется, сказала, а Орм! Я всего лишь бедный эмигрант из Швеции, честное слово.

Да-а, похоже, я попала в сказочный мир, где все поставлено с ног на голову. Этот бедный парень эмигрировал! Из благоустроенной капиталистической Швеции на Чукотку советских времен! Чудеса, да и только.

– У нас там, в горах, страшное перенаселение, буквально строим жилища одно на другом, честное слово! Некоторым так вообще приходится снимать углы у людей, чтобы только где-то пристроиться. А у меня друг несколько месяцев назад переселился сюда, тоже к друзьям, потом и меня позвал, я решил посмотреть. Земли тут и снега завались – бескрайние просторы, но что главнее всего – людей мало, и они не беспокоят понапрасну. О, простите, честное слово, я не хотел никого задеть, – вдруг спохватился он, сообразив, что сболтнул лишнее.

– Я тут временно, попала случайно и вам больше не помешаю, если только вы не заделаете крышу, – чопорно заметила я, немножко обидевшись.

– Нет-нет, что ты, честное слово, для меня большое счастье познакомиться в первый же день, в новоселье, с такой очаровательной девушкой! Поначалу из-за твоего роста я подумал, что ты моя соседка и тоже утбурд, но теперь вижу, что человек.

– Как это вы догадались?! – язвительно хмыкнула я. Мои метр пятьдесят восемь частенько заставляли меня комплексовать, хотя не всем же быть худющими фотомоделями по два с лишним. Дуться в принципе не на что, тем более что утбурд, чтобы утешить меня, живо выдвинул на середину комнаты стол, накрыл его относительной свежести льняной скатертью и тут же заставил извлеченными из стенных шкафчиков тарелками со всякой снедью. Тут были орехи, печенье и варенье из северных ягод, сухарики, мед, не хватало только горячего чаю, о чем я, не удержавшись, выразила сожаление.

– Чай?! Честное слово, ведь точно не хватает чаю. Но ты садись, садись.

Он тут же полез искать чайник, предварительно чуть ли не с силой втолкнув меня в кресло-качалку. Странно, в комнате было тепло, несмотря на отсутствие обогревательных приборов. Тут я вспомнила, что под снегом и должно быть тепло – разные покорители Севера в экстренных обстоятельствах при сильном морозе ночевали в специально вырытых в снегу норах, герметично заделывая вход.

Как ни странно, у утбурда я чувствовала себя хорошо и уютно, похоже, мантаком он меня кормить не собирается и мной кормиться тоже пока не думает. Несмотря на рассказы котика о кровожадности утбурдов, почему-то у меня зрело внутреннее убеждение, что тот, который сейчас с детской радостью на лице ставит вогнутый медный чайник на примус, вообще вегетарианец.

Потом я вспомнила об Алексе с профессором, они, наверное, уже обнаружили мою пропажу. Ничего, пусть немножко поволнуются, им это даже полезно. Кроме того, если ангъяк все-таки появится, то они наверняка прекрасно справятся с ним и без меня. Уходить отсюда не хотелось, по крайней мере сейчас – я ведь еще не все выяснила, а вопросы все накапливались. Поэтому я сняла рубашку и стала осматривать комнату. Утбурд пододвинул к столу табуретку и присел на краешек, не сводя с меня улыбающихся глаз.

– Ну вот, скоро вскипит, честное слово, – радостно сообщил он.

– Слушай, Орм, ты не обижайся, но я должна спросить, – начала я, грызя печеньку, предварительно обмакнув ее в черничное варенье. – Но неужели то, что сказано об утбурдах в энциклопедии духов, полная чушь? То, что вы питаетесь только сырым человеческим мясом, ну и все такое, – как можно мягче сформулировала я свой вопрос.

– Я понял, о чем ты, – погрустнел мой гостеприимный хозяин. – Люди, наверное, только по причине неуемной фантазии и нравственной нечистоплотности очерняют таких безобидных существ, как утбурды, несчастнейших из жителей Волшебной страны, честное слово. Проклятие тяготеет над нами с самого рождения. С этим проклятием многие из нас (как я, например) борются всю жизнь, пытаясь построить собственное счастье, не мешая другим, честное слово! Все мы сироты с детства, как ты, наверное, знаешь, но это не делает нас убийцами и последними отморозками, иначе мы не были достойны не то что жить в порядочном обществе, но и ходить по земле живых. Есть, конечно, отдельные злостные субъекты, но у какого народа их нет? Преступность не имеет национальности. Честное слово, когда-нибудь я подам в Гаагский суд на авторов этой энциклопедии.

– Но ведь ангъяки родственники вам?! – напомнила я, прослушав слезливую речь утбурда.

– Да, так оно и есть. Но мы, скандинавы, более мирные и цивилизованные. Мне говорили, что ангъяки уже исчезли как вид, оказалось, что нет, судя по твоим словам. Кстати, а как тебя зовут?

– Алина, только не восторгайся и не говори, что так звали твою бабушку, а то у всех моих поклонников бабушек только так и звали.

– Нет, мою, к сожалению, звали Гризельда Медвежья Шкура, – с сожалением признался Орм.

– Наверное, за то, что ходила охотиться на медведя? – заинтересовалась я.

– Нет, честное слово, за то, что была шкурой. За вредный характер, – смутившись, сказал он. – Ей все знакомые так и говорили: шкура ты…

Тут вскипел чайник, мы заварили какой-то душистый травяной сбор и в полной идиллии, болтая ногами, весело хохоча и рассказывая друг другу анекдоты, пили ароматный чай с вареньем. Время от времени я вспоминала о моих агентах. Что-то они сейчас делают там без меня? Ну ничего, не дети все-таки, дорогу назад найдут. А вспоминать надо было о другом… Хотя бы о том, почему мой замечательный хозяин все время говорит «честное слово»?

Я отогрелась и разомлела, как-то все странно плыло перед глазами. Резко покачала головой, сбросив наваждение, но смутная тревога закралась в сердце: может быть, мне что-то подмешали в чай? Я чувствовала себя пьяной и, безудержно хохоча, поинтересовалась у Орма, а не он ли схватил меня за ногу, высунув руку из снега, примерно полчаса назад.

– Конечно нет, если бы это был я, я бы не выпустил такую очаровательную ножку, честное слово, – совершенно серьезно сказал он, странно блеснув глазами. Мне показалось сквозь все сильнее окутывающую мозг дрему, что утбурд, глянув на мою ногу, пробормотал себе под нос: «Не меньше семи кило…» – и зацокал языком.