Заговор Черной Мессы - Белянин Андрей Олегович - Страница 42

– Все, что ль, Никитушка? – тяжело дыша, подбежала ко мне Баба Яга.

Я виновато пожал плечами. Действительно, все. Столько нервов, столько приготовлений, а вся война непосредственно с демоном заняла каких-то десять минут. Несерьезно…

Стрельцы успокаивали встревоженных немцев и отправляли спать набежавших лукошкинцев. Отец Кондрат заявился мокрый от волнений, долго плевался на то место, где сдохла муха, и ушел домой, лишь заручившись моим обещанием отстоять благодарственный молебен в храме Ивана Воина. Ему не пришлось меня уговаривать, я бы и сам предложил нечто подобное, но батюшке, видимо, хотелось несколько унять праведное волнение. Из его переулочка взлетевший Вельзевул был очень хорошо виден…

Фома Еремеев подошел с перевязанной головой. Четверых взяли в плен, двое убиты, трое стрельцов ранены. Мы пожали друг другу руки, говорить не о чем, все завтра…

Царь Горох прибежал довольный по уши. Он тащил за руку «воскресшего» немецкого посла.

– Уважаемый гражданин участковый, я очень перед вами виноват. Мне следовало бы внимательнее прислушиваться к советам опытного оперативника. Когда я наконец понял, в какое положение попал и какие люди меня окружают, было поздно. Мне едва удалось спрятаться в амбаре у наших пекарей и не высовывать носу, так как меня искали все. А если бы нашли, то это могло кончиться только «несчастным случаем»…

– Понимаю, хотя… если бы вы попытались войти с нами в контакт, можно было бы избежать многих проблем. Теперь это уже не важно. Я только хотел спросить, почему они устроили обыск в вашем кабинете?

– Я писал докладную в Германскую Епархию по поводу планов черной мессы и злонамеренного поведения пастора Швабса. В тот день он сам открыл мне свои намерения и предложил присоединиться к ритуалу. В противном случае мне угрожала смерть. Я обещал подумать, написал письмо и попытался тайно покинуть территорию слободы, но увы… Однако этой ночью я вспомнил, что такое дворянская честь и долг перед страной, принявшей нас. Пистолеты были у меня с собой, порох я украл ночью. Мне казалось, что, убив пастора, я сумею остановить черную мессу…

– Вы вели себя мужественно. Спасибо. Жаль, что нельзя будет увидеть Швабса на скамье подсудимых, но, в сущности… он бы получил тот же приговор.

– Только так! – поддержал меня государь. – Видишь, сколько тут интересного было, а ты меня брать не хотел! Вредный ты мужик, Никита Иванович, неуважительный… Вот не дам тебе мою царскую награду, будешь знать!

Из храма вышел заспанный богомаз Савва Новичков. По-моему, он так и не проснулся до конца. В его глазах застыло простодушное недоумение – он уснул среди авангардных демонов, а проснулся под укоризненными взглядами христианских святых. Ладно, ладно, потом объясню… Лично мне уже ничего не хотелось. Ни наград, ни почестей, ни разговоров. Накатилась какая-то невозможная усталость… Яга спорила с Митькой, царь командовал стрельцами, посол по-немецки успокаивал своих, а я сел в уголок у ворот, привалился спиной к теплому бревнышку и тихо уснул. Господи, должны же и милиционеры хоть иногда спать…

Утро. Тишина. Я поплотнее укутываюсь в лоскутное одеяло, стараясь укрыться с головой. Бесполезно… Нахальное солнце уже нащупало своими лучами мой нос и теребит ресницы. Почему не слышно петуха? Либо день начинается с чудес, либо этот маньяк, схлопотав от меня тапочкой, больше не рискует орать под окном в четыре утра. Снизу доносится какой-то манящий запах… Я невольно приподнимаюсь, отрывая голову от подушки, – куриный бульон! Вот что это такое! Неужели… неужели где-то услышали мои молитвы и Баба Яга все-таки сварила суп из голосистого мерзавца? В полном воодушевлении я вскочил с кровати, плеснул в лицо ледяной водой из рукомойника и, наскоро одевшись, бросился по ступенькам вниз. Так и есть! Баба Яга, празднично наряженная, доставала ухватом из печи дымящийся горшок.

– Никитушка? Сам встал, сокол наш ясный, а я уж собралась идти будить…

– Что у нас на сегодня? – кровожадно подмигнул я.

– Да вот, супчику с потрошками тебе приготовила. А то чтой-то заморился ты совсем, силы тебе поддержать надо… Куриная лапшичка тут наипервейшее лекарство!

– Куриная? – Я чмокнул ее в щеку. – То-то с утра нашего петуха слышно не было… Спасибо, бабуля!

– Ох, да кушай на здоровье… – Старушка аж покраснела от моей сыновней ласки. – А петуха-то я того…

– И правильно! Давно пора…

– Соседке отдала на денек. Она уж как просила, говорит, ее-то пустозвон совсем кур не обихаживает, у тех и цыплят-то нет… Никитушка, что с тобой? Обжегся, сердешный?

Я меланхолично вытирал подбородок… Только спокойствие. Итак, негодяй жив. Он еще не раз будет портить мне кровь. А в супе плавает какая-нибудь безвинно умерщвленная курица…

– Батюшка сыскной воевода, поймал! – От Митькиного рева мы с Ягой едва не подпрыгнули. – Вот он, арестант беглый! – воодушевленно вопил счастливый Митяй. – Я его, злодея, на спиртное приманил! Думаю, раз ты мужик, так все одно вылезешь… Спозаранок разлил водочку у него на подоконничке, а бутылку недопитую там же оставил. Сам в лопухах спрятался и жду… Глядь, есть! Висит на форточке, басурман, и носом водит. Потом бутылку заприметил, огляделся так воровато да и спрыгнул вниз. Я уж напрягся, а он в горлышко лезет… Тока-тока влез, тут я его и накрыл! Во! Получите! Тепленький.

Мы с бабкой уставились на большую полуторалитровую бутыль. Там, по пояс в мутной самогонке, сидел вдрызг пьяный Шмулинсон с самым философским выражением на лице.

– А вскоре еще и богомазы придут, – сухо отметила Яга, – за зарплатой.

Нет… утро явно начинается как-то не так…

– Митя, предупреждай всех, что у нас сегодня выходной. Все вопросы и претензии завтра, в письменном виде, через царскую канцелярию.

– Правильно, – поддержала бабка, – и поесть-то не дадут участковому. Гони их всех, Митенька…

– Рад стараться!

В общем, спокойная жизнь длилась едва ли не две недели. Последующее за тем дело всколыхнуло не только Лукошкино. Кто нам так удружил, как вы думаете? Кощей! Уж я не знаю, как он там охранял границу от легиона вельзевуловских бесов (Повелитель мух появился один, без войска), но, как только перемирие закончилось, злодей взял реванш. А началось все, как всегда, буднично. Во-первых, меня разбудил петух…