Самба «Шабаш» - Эрве Жюбер - Страница 28

ГЛАВА 22

— Я не так представлял себе все это.

— Что именно?

— Дельфы... Святилище... Всю эту толпу.

Эльзеар со скептическим видом изучал прилавок торговца сувенирами. Шары с храмом внутри, заполненные снегом, тарелки, столовые приборы и фигурки с изображением Пифии, сидящей на корточках на омфалосе, «Предсказание без усилий» за десять уроков и на всех языках, мешочки с сушеным пейотлем, пресс-папье из местного камня... На каждом предмете на видном месте красовалось клеймо святилища.

— Дельфы всегда были открыты для народа, — начал Ванденберг, схватил шар и потряс его, потом поставил на место. — Кое-какие предметы — сомнительного свойства. Но Пифия всегда хотела получать доход со своего предприятия. Уоллес так же поступил со своей Мондорамой. Колдовство — такой же вид предпринимательства, как и все прочие, а хорошее управление ресурсами и инвестиции являются безусловными условиями для выживания. Я всегда применял такой подход, пока был ректором Колледжа колдуний.

Речь Отто не убедила Эльзеара. При покупке хрустального шара в подарок предлагалась колода карт Таро. Лейла, когда читала по линиям руки, не нуждалась в дополнительных предметах. И не требовала платы за свои услуги. Отто положил руку на плечо кулинара.

— Мы прибыли во второе святилище. Погода стоит великолепная. Пифия примет нас. А Гарнье уверил в своей верности устоям, — напомнил он. — Все к лучшему в лучшем из миров, не так ли?

— Поговорим о Гарнье. Мне не понравился его вид. К тому же я нашел этот вечер... как сказать... странным.

— Вы говорите о сражении диких зверей? — Бой льва и слона особо впечатлил Ванденберга. — Надо иметь крепкое брюхо.

— Мы выпили.

— Ну конечно, — кивнул Отто, поглаживая бороду. — И что?

— А хоть что-то ощутили, когда проснулись?

— Словно не принял ни капельки, во рту свежо, а в голове ясно, если вы говорите об этом.

— А ведь каждый должен был страдать от сильного похмелья.

— Может, Гарнье подмешал в свои коктейли порошок аметиста? Минерал славится тем, что предохраняет от опьянения. У Ноя он всегда был при себе.

— Я бы его почувствовал, — упрямился Эльзеар. — Поверьте профессионалу. Спиртное, не дающее похмелья, вызывает подозрение.

Отто размышлял над словами Эльзеара, когда к ним подошел Аматас с пергаментом в руке. Он буквально светился.

— Ну? — спросил Отто.

— Венера поддержит мои самые безумные проекты, — объявил колдун, связанный с Воздухом.

— И вы отыщете свой колокол? — Аматас нахмурился.

— Гадалка ничего о нем не сказала.

— А как со здоровьем?

— Надо следить за печенью.

— Ну! Видите? — бросил Отто, глянув на Эльзеара.

Штруддль не слышал его. Он разглядывал дом пасти Истины, как было написано на фронтоне. И даже позвякивал талерами в кармане, готовясь войти внутрь. Но последовавшие слова заставили его обернуться.

— Мне сказали, это что-то вроде муската.

Аматас показывал Ванденбергу бутылку. Тот надел очки, чтобы прочесть этикетку.

— Вино «Веритас» — вино правды. Не встречал.

— Кто выпьет — узнает, так сказал продавец. Кулинар вернулся к друзьям. Он забыл о пасти Истины. Эта, по-видимому, вкусная разновидность «Ватиканция» в бутылке привлекала больше, чем дурацкая каменная пасть.

— Разопьем вместе, — сказал Ванденберг и сунул бутылку в рюкзак. — Потом, если согласны. А пока нас ждет Пифия.

Вход в великий храм Аполлона охранялся амазонками с обведенными черными кругами глазами. Грудь, лишенную природных округлостей, прикрывала кожаная пластина. На плече каждой висел сирийский лук.

— Нам назначена встреча, — объявил Отто, протягивая пропуск охране.

Сезамы им вручили у входа в святилище еще до того, как они представились, что подтверждало пророческую силу Сивиллы. Значит, она соглашалась принять посланцев, зная, по какой причине они явились. Отто считал это добрым предзнаменованием. Амазонка подбородком указала на рюкзаки, среди которых размерами отличалась ноша ректора.

— Что там? Подношения? Оружие? Личные вещи?

— Сокровище, которое никак не угрожает святилищу.

— Покажите.

Ректор извлек книгу из охлаждающего футляра. Магическая книга разогрелась, как никогда, и он заклятием лишил кончики пальцев охранницы чувствительности. Амазонка схватила том, не ощущая жара.

— Это обычная книга?

— Это — Книга с большой буквы, — поправил ее Отто, уставший повторять одни и те же слова. — Если сумеете ее открыть, ваше могущество будет безграничным.

В глазах женщины-солдата сверкнуло недоброжелательное пламя. Она попыталась открыть том. Безуспешно.

— Проходите, — недовольно процедила она сквозь зубы, услышав смех остальных амазонок, издевавшихся над ее наивностью, и добавила: — Шарлатаны...

Отто сделал вид, что не расслышал ее слов. Бронзовые двери распахнулись перед ними. Они вошли в неф. Основания колонн освещались дрожащим светом светлячков. Между колоннами застыли амазонки с копьями. Эльзеар, подавленный увиденным, прошептал:

— А эта статуя в глубине и есть Аполлон? Монументальная скульптура терялась в полумраке. А ее голова исчезала в высотах храма.

— Или Зевс, — ответил Ванденберг. — Два хозяина судеб. Оракул обращается к ним обоим, чтобы составить предсказание.

Светлячки указывали проход вправо от статуи, который превращался в сужающийся коридор в толще стены, создавая у посетителей впечатление, что они погружаются в глубины храма. Отто, самому высокому из троицы, пришлось согнуться вдвое. Вскоре они попали в квадратное помещение без окон, где стоял удушливый запах благовоний.

— Здравствуйте, господа, располагайтесь. Сейчас вам подадут прохладительные напитки.

Пифия в позе лотоса сидела на омфалосе в виде черного выступающего из-под пола камня, хотя традиция утверждала, что тот был белым. Диваны и лампы, украшавшие комнату, придавали ей вид гостиной. Часть стены скрывал фиолетово-красный занавес. Восхищенные красотой женщины посланцы сложили дорожные мешки в углу и уселись рядком, не произнося ни слова.

Из-за занавеса появилась служанка и протянула каждому стакан. От стакана Эльзеара исходил сильный запах солодки, а стакан Аматаса источал аромат аниса. Отто достался бокал с холодным мускатом. Каждый получил то, о чем мечтал. Пифия упредила их желания и наблюдала, как они утоляли жажду. Потом выпрямилась, слезла с омфалоса и уселась перед ними. Они хотели встать и воздать ей почести.

— Мы среди друзей. Отбросим ритуальные любезности, так будет лучше.

Талант жрицы проявился в возрасте шести лет. На омфалос она уселась в пятнадцать. Последовали многие годы предсказаний, создавшие ей славу амбициозной и неуступчивой предпринимательницы, которую не особо волновали используемые методы. Но ее святилище работало безупречно. И власть Пифии была реальной. Однако Отто не покидало недоумение. Она предоставила им три пропуска. Была ли она способна угадать причину их прихода? Пифия, привыкшая к своим особым методам подготовки, напомнила:

— Я вижу будущее. Но из прошлого знаю только то, о чем мне сообщают.

— Вы нас ждали, — возразил ректор.

— Вас засекли, — поправила его женщина. — Когда вы выходили из поезда. Колдуны не в силах смешаться с толпой. Кто вы, откуда явились и почему пришли ко мне за консультацией под покровом тайны?

Ванденберг извинился. Назвался, представил друзей и сообщил Пифии о происходящих событиях, о Баньши, Гарнье, о том, что они узнали во время путешествия. Оракул слушала их, изредка кивая. Иногда ее глаза останавливались на Штруддле, который каждый раз краснел.

— Ваши слова объясняют видения, которым я не могла придать смысл, — сказала она. — Эта Баньши, похоже, страдает истеричностью.

— Увы, — подтвердил Отто.

— Подождите...

Оракул соскользнула с кресла, улеглась на пол, прислушалась, с силой откинула голову назад.

— Она связана с Землей!