Самба «Шабаш» - Эрве Жюбер - Страница 24

ГЛАВА 19

Отто Ванденберг знал легенду Жиля Гарнье. Несколько веков назад ликантроп был схвачен, осужден за людоедство и сожжен на костре в Доле. Он объявился после Потопа, никто не знал откуда, и возвел себя в хранители святилища Дикарства. Его выбор оказался удачным. Никому не хотелось брать ответственности за парк, превратившийся в джунгли, в котором обитали странные существа и имелось множество пещер и архитектурных сооружений, рожденных бредовым сознанием неведомых творцов.

Посланцы сидели на скамье в форме волны на террасе, окруженной лесом. В центре искусственной лужайки пылал костер. Гарнье, устроившись в бамбуковом кресле, сидел напротив них. Он подал каждому стакан, наполненный прозрачной жидкостью. «Странное воспоминание», — повторял про себя Отто, отведав ее. Разве не пробовали они такое же спиртное, но в летучей форме, несколькими часами раньше?

Женщина-кошка бросала куски мяса в костер. Эльзеар следил за каждым ее движением. Она подхватила зажаренные куски и поднесла гостям на тарелках из майолики, украшенных растительными мотивами. Четвертую поставила рядом с троном человека-волка.

— Надеюсь, вы не против мяса обезьяны? Не осуждайте меня, но я предпочитаю сырое мясо, — осведомился Гарнье, приказав кошке: — Приборы. Наши гости — люди цивилизованные.

Женщина удалилась и вернулась с тремя серебряными вилками и тупыми ножами. Гарнье разорвал мясо, как Сатурн — своих детей. Потом облизал пальцы и вновь наполнил стаканы.

— Значит, вы принадлежите к базельскому дому, — произнес он, поудобнее устраиваясь на троне. — Как поживает наш дражайший Барнабит? По-прежнему отвечает за святилище Малой Праги?

— Святилище перестало существовать, — ответил Отто. — Разрушено приливом. Гектор исчез вместе с ним.

Стояла безлунная ночь. Гарнье поднял глаза к небу, потом снова поглядел на гостей. На мгновение в них вспыхнули два крохотных серебряных диска. Человек-волк с трудом сохранял человеческий облик.

— Простите... запах мяса, — сказал он, отбрасывая тарелку. Вытер пот с лица. — Исчезло? Ну и ладно, книжные черви никогда не интересовали меня. Эти слова не относятся к вам, — продолжил Гарнье, расшифровав выражение лица ректора, и бросил взгляд на мешок Ванденберга. — Особенно когда вы носите с собой сокровище Колледжа колдуний. Не удивляйтесь. Друзья-волки учуяли его у Аркана Монпелье-ле-Вье и сообщили мне. Покажите мне книженцию.

Отто извлек объемный том из футляра, открыв металлическую обложку. Передал книгу Гарнье. Тот уложил книгу на колени, даже не удосужившись вытереть с рук кровь. Старый эрудит недовольно заворчал.

— Расскажите ее историю.

Ректор заговорил.

— Никола Фламелю этот труд снился до того, как он нашел его несколькими годами спустя в лавке какого-то торговца книгами. В нем содержатся секреты, которые алхимику так и не удалось разгадать. Но одну ужасающую тайну он открыл, не сказав о ней ни слова. Более того, тайна настолько ужаснула его, что он спаял листы невидимыми тисками. С тех пор никому не удалось ее открыть.

— В подобных баснях всегда отыскивается избранное лицо, — усмехнулся Гарнье. — Чья-то невинная рука магически снимает злое заклятие и опрокидывает ход событий.

— Такая рука существует, уверен в этом, — ответил ректор. — Поэтому я ношу книгу с собой и предлагаю открыть ее любому желающему.

— Благородная миссия! Книга, тайна, избранник. Не хватает грозы.

Вдали прогремел гром. Хранитель святилища вернул труд Ванденбергу, даже не попытавшись открыть его. Он презирал игры эрудитов. Преображение и обострение ощущений, призыв крови, бег по лесу, вонзающиеся в нежную плоть зубы привлекали больше, чем погоня за тайной, о которой ничего не было известно и которую, должно быть, записали на неведомом, забытом языке.

— Вы явились в Гуэлль не ради показа книги? — продолжил Гарнье с презрительной гримасой на лице. — И не ради информации о базельских событиях, которые, не сердитесь на меня, мне уже известны...

Отто решил сам предъявить козыри. В конце концов, он был главой маленькой команды. Штруддль и Аматас не вмешивались, доедая свои порции обезьяньего мяса.

— Мы пришли, чтобы поговорить о Кармилле Баньши.

— Баньши. Да-да. Невысокая блондинка. И что?

— Вы ее знаете?

— Естественно, знаю. Она приглашала меня на свой последний шабаш.

— В Лиденбург? — воскликнул Отто. Он лихорадочно размышлял. — Остальные хранители вас сопровождали?

Человек-волк прикинулся и довольным, и удивленным.

— Да, были и другие хранители. Уоллес, Винчестер, пигмей Тагуку.

— А... Зачем она вас приглашала?

— Чтобы похвастаться маленькой девочкой. Как она уверяет, наследницей Дьявола. Я попытался ее сожрать, но даже такой хищник, как я, не сумел к ней подступиться. — Гарнье облизал губы. — Дочь Дьявола или нет, но у этой девчонки определенно есть могущество. Она далеко пойдет.

Отто казалось, что он ступает по раскаленным углям. Он не ожидал, что сразу узнает так много. Аматас и Эльзеар отложили тарелки в сторону.

— И почему она вам показала Лилит?

Гарнье оторвал от трона бамбуковую щепку и воспользовался ею как зубочисткой.

— Баньши собирается вызвать ее папеньку в ближайшую Вальпургиеву ночь.

— Она собирается вызвать Дьявола? — сообразил Эльзеар.

— Вальпургиева ночь приходится на 30 апреля, чуть больше, чем через две недели, — произнес Лузитанус.

— Каковы были ее точные слова? — продолжил Гарнье, нахмурившись. — Ах да. Восстановить черную магию в ее античном великолепии. Мне понравилась формулировка.

— Поэтому и федерация святилищ, — прошептал Отто. — И... каков был ваш ответ?

— Мой ответ? — Нос Гарнье постепенно удлинялся. — Я посмеялся. Должен сказать, что я больше ощущаю себя волком, чем человеком. Костер заставил меня бояться вас, людей. А политикой я не интересуюсь. Еще вопросы, господа?

И в этом «господа» не было никакого дружелюбия.

Гарнье намекал, что отказался от предложения Баньши. Но двое из остальных хранителей, по словам старухи из Аркана, решили присоединиться к ней. Вдова, пигмей или маг? Срок в две недели вынуждал посланцев торопиться. Не настань ночь, Отто тут же пустился бы в путь. Но голова у него отяжелела. Он захмелел от ароматного пойла Гарнье.

— Завтра пойдем дальше, — произнес Ванденберг, предпринимая невероятные усилия, чтобы ворочать языком. — Завтра. Надо посетить святилища.

Эльзеар спал, откинув назад голову. Голова Аматаса раскачивалась, как цветок под ветром.

— Как пожелаете, монсеньор, — пропел Гарнье и встал, изображая грациозный прыжок. — А пока посмотрите необычный спектакль: кобра против мангуста, тигр против пантеры, лев против льва. Перед вами открывается книга джунглей. Актеры играют без защитных сеток. Вы готовы?

Отто и Аматас кивнули. Эльзеар спал.

— У вас останется потрясающее воспоминание.

— У нас останется потрясающее воспоминание, — повторили безликим голосом полусонные колдуны.

Понимая, что путешественники находятся в его полной власти, дикарь задрожал от удовольствия. Упал на руки. Ремни шкур развязались. Он подошел к толстяку и собрался облизать ему ухо длинным языком.

— Жиль!

Он вновь превратился в человека и вскочил на ноги. Баньши направлялась к нему решительными шагами. За ней следовал Фулд.

— Кобра и мангуст, — проворчал он, знаком веля женщине-кошке исчезнуть.

Кармилла подошла к скамье и поглядела в открытые глаза ректора, которые созерцали борьбу хищников на превратившейся в арену террасе.

— Они доспели?

— Нероли творит чудеса, — уверил ее Гарнье, выливая остатки напитка на пол. — Я использую этот нектар, чтобы продлить жизнь добычи, пока ее заживо разделываю.

— Жестоко, — проворчала колдунья, прижимаясь к человеку-зверю.

Она крепко ухватила его за бока, привстала на цыпочки и куснула за подбородок. Гарнье в экстазе зажмурился. Баньши резким движением оторвалась от зверя и уселась на бамбуковый трон.