Взрослые дети - Бюффэ Аннабель - Страница 5

- Я вам приготовлю комнату?

- Да. Я думаю остаться здесь до конца недели.

Женевьев радостно посмотрела на нее. Валери в ответ улыбнулась, тронутая такой обходительностью. Ей показалось смешным это постоянное желание нежности, которое делает ее доверчивой! Она должна служить для развлечения, это объясняет удовольствие ее присутствия.

В гараже ей пообещали найти машину этим же вечером. Шел дождь, однако Валери спустилась к пляжу. Бретонцы ее забавляли: дождь не выпускал их из дома, а солнце заставляло жаловаться на жару.

Море было спокойным, песок чистым. Валери устремилась к нему как хищник, обретший свободу в огромном пространстве. Она сняла туфли, положила их в карманы плаща, завернула брюки и побрела вдоль берега. Морская соль пощипывала ноги, ветер дул прямо в лицо; ей казалось, что на берет силу и волю у этой суровой природы. "Если бы я познала это в молодости, стала бы я другой? Однажды, Кристоф, не чувствуя холода, попросил раздеться меня донага, вечно непокорная я плакала от стыда, но повиновалась. Сегодня я об этом не должна думать. Никогда не поздно стать взрослой. Взрослой, страх божий! Если бы Оливье находился здесь, может быть... Нет, неважно что... Конец ложной любви, этой пошлости! Глупо вести существование, которое считается трепетным являясь в сущности до ужаса банальным".

Машинально Валери подобрала ракушку. Тщательно ее обмыла и, закрыв глаза и улыбаясь, поцеловала. Она каждый раз возвращалась в детство и его суевериям. "Чур не меня!" С этим талисманом все уладится.

Женевьев должна ждать ее к обеду. Она пошла обратно в отель. Вот уже совместное принятие пищи с хозяевами становилось традицией.

4

Оливье открыл глаза. Освещенный солнцем циферблат показывал одиннадцать часов. Он вспомнил, что забыл выпить перед сном аспирин, однако несмотря на головную боль попытался подняться. Секунду другую он оставался сидеть на постели, но, наконец, собравшись с силами, встал и открыл окно. Яркий свет осветил комнату, царящий там беспорядок, и лежащую на кровати обнаженную женщину. Ее присутствие объяснялось выпитым накануне алкоголем. Чтобы совершить подобную глупость, Оливье должен был здорово напиться. Недовольный своим неприличным поведением, он попытался ее разбудить.

- Черт возьми! Что ты меня так толкаешь?

- Пора. Вставай!

- Не так давно ты уговаривал меня лечь с тобой в постель!

- Всему свое время. Нужно, чтобы ты ушла отсюда, не вызвав подозрений у домашних.

- Как это галантно! Но черт возьми, ты боишься. Я звала тебя к себе, а ты не согласился. Ты хотел отомстить за себя! Валери тебя бросила и тебе стало обидно!

- Кто тебе сказал, что она меня бросила?

Сильви беспокойно посмотрела на него. Она ничего не знала, только повторила предположение своих друзей. На самом деле Валери могла заболеть или просто куда-нибудь уехать с мужем. В конце концов Оливье всегда любил выпить, и ничего не доказывало, что вчерашняя попойка объяснялась его горем, а не просто привычкой.

- Жду ответа, - настаивал Оливье.

Это ее немного испугало. Она подумала, что видимо некоторые из друзей правильно угадали.

- Никто. Я сказала просто так, потому что обиделась. Ты прав, мне нужно тихо уйти. Иди на кухню, займись там чем-нибудь, приготовь ужин себе на вечер, а я тем временем проскользну на террасу. Идет?

Она была хороша, чуть взъерошена и полна равнодушия. Оливье стало стыдно за свою грубость. Нежно обняв ее, он вышел.

За дверью горничная занималась уборкой. Он поздоровался, но услышав бурчание в ответ, пожал плечами и вернулся в комнату. Сильви собиралась уходить.

- Подожди, Маргарита за дверью натирает паркет. Она нас слышала.

- Это глупо.

Она заплакала, униженно заикаясь, совсем как маленькая девочка от огромной обиды. Сильви страшно боялась подобные истории и потом, Валери внушала ей робость. Это была необычная женщина и Сильви очень хотела походить на нее. В ее компании тоже уважали Валери и конечно будут осуждать ее за такую авантюру с ее любовником! Изумленный Оливье не знал теперь как ее утешить. Кризис понемногу проходил. Сильви избегала смотреть на Оливье. Она готовилась его выдать и боялась, что он может угадать ее мысли. Тот и другой просто напрасно пытались спасти свое ценное свободное время.

Валери с наслаждением отдавалась игре ума, Удивляясь выпавшему на ее долю свободного времени для размышлений. В Париже и Сен-Тропезе жизнь казалась безликой. Чувства, которые она переживала сейчас, вызывали в ней частую смену настроения и заставляли страдать. Она теряла уверенность к физическому облику. В первый раз запретила себе действовать поспешно, боясь обмануться.

Ее раздражало любопытство Женевьев, здоровое уединенное существование, которое казалось ей кипучей жизнью. Вот уже пять дней она не давала о себе знать Оливье. Что он думает об этом молчании? Каков он сейчас: печальный, озабоченный или равнодушный? Валери уже знала, что их разрыв близок, но она ненавидела сцены сцены и всегда искала средство избавиться от них. С другой стороны пребывание здесь доставляло ей удовольствие, однако затягивать его не стоило. Ценность нового состояния могла бы от этого поблекнуть.

Она направилась в комнату, когда Женевьев окликнула ее на лестничной площадке, позвав к телефону.

- Алло, Валери? Это Кристоф. Как дела, дорогая? С днем рождения тебя!

- Забавно! Ты всегда думаешь о праздниках! А я и забыла. Где ты дорогой?

- В Париже. Как у тебя дела?

- Прекрасно. Я одна. Прекрати смеяться! Ты смеешься на до мной. Меня всегда раздражает, когда я догадываюсь о чем ты думаешь. Это место восхитительно. Я уверена, что оно тебе понравится...

- Ты согласна, если я приеду завтра утром?

- Прекрасная идея! Не выезжай слишком поздно. Не знаю в каком состоянии дорога, потому что приехала сюда на поезде.

- Сумасшедшая!

- Ты меня всегда любил такую. Разве нет? До свидания. До завтра. Рада увидеть тебя.

Женевьев поставила на стол кофе. Валери сообщила о приезде мужа и заказала на утро завтрак. Затем призналась, что у нее день рождения.

- Надо отпраздновать! Выпьем что-нибудь. Знаете, вы выглядите моложе ваших лет. Я и муж, мы даже заключили пари. Он сказал, что вам двадцать пять лет, а я двадцать девять. Я оказалась права, когда посмотрела в вашу карточку. Вы не сердитесь?

- Нет, что вы. А вот завтра мне стукнет тридцать лет, возраст зрелой женщины. Это выражение мало подходило к ее внешности, так что обе рассмеялись. Муж Женевьев потребовал шампанского. Все трое уже были немного пьяны. К полуночи они отправились спать. Валери хотелось сразу же уснуть. Но для чего всегда искать мотивы, вместо того чтобы принимать все как есть, и не пытаясь ничего понять? Неужели и он порвет с Натали? Что он найдет возле нее здесь, в этом уголке Бретани?

Кристоф хохотал... Натали мыла его под душем так же ловко как делает это мать, купая своего ребенка. Намокший халат привлекал внимание Каристофа, и он был тронут нежностью исходившей от Натали. Она уже знала о его отъезде в Бретань, но ничего в ее поведении не выдавало и малейшей нервозности. "Я тебя люблю, ты меня любишь" - все становилось просто. Он хотел пойти в ресторан, но Натали отказалась и решила сама приготовить ужин. Кристоф уступил, покоренный такой смеренной любовью, отдыхом, очарованием ее квартиры, короче всем тем, что он ненавидел у себя. Как удается Натали быть такой спокойной в обыденной жизни, и такой страстной в постели? Она как бы заключала в себе неразумное физическое и моральное равновесие. Это в первый раз в жизни ему не могло наскучить. Она любила его по-настоящему, интересовалась его делами, не обманывала и стала для него необходимой. Его беспокоил только вкус Натали к совершенству и в то же время он абсолютно смерился со спокойным будущим, которое принесет ему сама эта любовь. С этого времени, когда Кристоф пообещал развестись с женой, а это случилось всего несколько часов назад, она стала рассматривать этот вечер как праздник. Затем к Кристофу пришло желание испугать Натали и проверить предел ее доверия. Он грубо оттолкнул девушку от себя и тут же пожалел. Это походило уже на юношеские забавы. В сорок лет у него был выбор между зрелостью и молодостью. Натали стала для него надеждой и в этом случае лучше вести себя осторожно и не хитрить.