Взрослые дети - Бюффэ Аннабель - Страница 1

Бюффэ Аннабель

Взрослые дети

А Н Н А Б Е Л Ь Б Ю Ф Ф Э

В З Р О С Л Ы Е Д Е Т И

1

Валери невольно отпрянула назад. Толпа, снующая по вокзалу, вызывала в ней отвращение, но потерять след своих чемоданов заставила ее пойти вперед. Поезд отправлялся в 13 часов 3О минут. Она вовремя оказалась на месте. Как только носильщик занес чемоданы в двухместное купе, она одарила его щедрыми чаевыми. Удивленный столь большой суммой он едва смог выговорить слова благодарности. Валери улыбнулась... Лионский вокзал... Существовал снобизм. Она правильно выбрала направление.

Валери села в углу и не снимая перчаток, положила руки на колени. Через некоторое время почувствовала, как медленно трогоется поезд. Могла бы она отказаться от поездки, если бы ожидание оказалось более долгим?

Мелкий и непрерывный дождь создавал невеселый выезд из Парижа. Валери съежилась от холода и, чтобы разогреться, закурила сигарету. Дым табака немного сгладил казенный запах помещения.

"Почему я нахожусь здесь? Почему? Опять дождь... Скоро дойдет и до Бретани. В это время я должна была собирать чемоданы..., а причинила всем столько беспокойства, чтобы заказать билет на сегодняшний вечерний самолет... Оливье ждет меня в аэропорту Ниццы... Тогда, почему я здесь?"

По проходу в поезде, привлекая к себе внимание, прошла группа молодых людей. Их оживление показалось Валери неуместным.

"С некоторых пор все меня раздражает. Не станавлюсь ли я сумасшедшей?.. Не могу смотреть без отвращения на счастливых людей. Хотя нет, лгу. Я им завидую и они меня немного пугают. Презираю эти низкие чувства и все же, можно ли согласиться с тем, что требовательность, трезвость взгляда, отказ от обыденности - несопоставимы со счастьем? Я порождаю ту же зависть, хвалюсь тем, что не знаю страха, а сама нахожусь здесь, в этом поезде, представляя ничтожное и нелепое очертание. Что со мной происходит? Почему хочется бежать? Зачем я разрушаю все, что так старательно на протяжении долгого времени строила? Такое ощущение, что я почему-то забралась на высокий утес, хотя внизу спокойное и ласковое море. Оливье с друзьями ждет меня в Сен-Тропезе. Все готовы отпраздновать мой день рождения... Муж попросил секретаршу, чтобы та выбрала для меня цветы; может быть, у него появится настроение и он купит для меня какую-нибудь безделушку. Они будут сердиться, узнав о моем побеге... Я возьму и скроюсь в Ламбаль. Это имя одной герцогини. Оно мне очень к лицу. Правда ей отрубили голову... Разве я заслуживаю такой участи, чтобы мне угрожали, водя острым концом копья по телу, а затем насадил голову на пику? Зато это стоило бы определенной славы и того минимума ласки, в котором я нуждаюсь. Но, вероятно, есть и другие решения, чем жестокая смерть, ради того, чтобы стать дорогой своему окружению. Сейчас у меня в голове одни идиотские мысли. Даже этот тайный отъезд - порождение абсурда. Званный обед, один из тех, который служит посвящением для приглашенных; разговор состоит из живых слов, научных фраз, циничных речей и весь этот шум создает путаницу. Вдруг прозвучало имя маленького бретонского городка. На какой-то момент меня рассмешила такая, по-детски наивная привычка открыто выражать чувства, вспоминая свои юношеские переживания, одного из присутствующих мужчин. Легкий лиризм и светский тон плохо скрывали нежно укоренившуюся ностальгию и, околдованная этим прекрасным гимном невинности, я выбрала свой оазис и иду к своей мечте!"

Тряска и пустота в душе. Валери не знала, долгое, либо короткое путешествие у нее впереди. Она ощутила голод. Наконец, поезд остановился в Ламбаль. Взглянув в окно, она поняла: придется нести багаж. Проходя вдоль платформы, тяжело дыша, Валери забавлялась мыслью о том, как бы изумились муж и Оливье, если бы смогли ее сейчас увидеть.

2

У Валери были каштановые волосы, карие глаза, гладкая кожа и чуть-чуть бежевая помада на губах. Сочетание, которое большинство женщин оценивает неброским. Однако оно позволяло выделить красивый овал лица и пропорциональную фигуру. Она казалась не просто красивой, о чем сама знала, но и не похожей на других. Валери ни чем не рисковала. Воспользовавшись своей красотой, она самопроизвольно заняла видное положение. Друзья упрекали Валери, посмеиваясь над ее настоящими знаниями в этих вопросах. Она в такт следовала моде, но часто оказывалась впереди. Она утверждала, что у нее достаточно денег, чтобы быть элегантной. Однако в душе оценивала себя особенно красивой. В каком возрасте Валери смогла оценить свой внешний вид, как козырь? Вероятно, совсем еще юной. Мать догадывалась об этом и стала упрекать, потому что относила эти вещи к разряду низкому, корыстному, опасному... и, тем не менее, Валери чувствовала какое-то боязливое восхищение, которое никак не удавалось скрыть этой пуританки.

Она унаследовала от матери вкус совершенства, от отца безграничную гордость. В тот день, когда Валери согласилась на свадьбу, она решила стать, словно выбирала себе профессию, "светской дамой". Красивая и элегантная, друзья считали ее в придачу ко всему сообразительной и остроумной. В общем и целом - полный успех! Тогда откуда возникла эта внезапная паника? Что означает эта тревога, которая больше не покидает ее, оборачивается наваждением, заставляет страдать бессонницей по ночам, побуждает укрыться в каком-нибудь небольшом незнакомом местечке...

Усталая Валери поставила чемоданы на землю и поискала глазами такси. Дождь прекратился. Она уже начинала нервничать, когда какой-то служащий объяснил, что свободных водителей можно найти в кафе на другой стороне площади; доверив ему багаж она прошла туда. Прежде всего Валери заказала скоч и залпом выпила... Затем, найдя машину и позвонив в единственный отель, который был открыт в мертвый сезон, отправилась к последнему пункту. Когда она приехала, было около восьми часов. В это время самолет улетал в Ниццу. Она предпочла об этом не думать.

В комнате веяло прохладой. Валери одела халат и легла в постель. Эта была мужская одежда из черной шелковой ткани в белый горошек. Халат она купила для мужа и, как всегда, выбрала его, потому, что ей самой он был нужен. Каждый раз он смеялся, когда она брала свои подарки под притворным предлогом. Валери объясняла такие похищения тем, что новая одежда лишена элегантности. На самом же деле ей нравился мужской запах, который сохраняла ткань. Валери подкурила сигарету и потушила свет. Было уже около 1О часов вечера... Сколько лет она не была одна в отпуске? Табак напомнил бесподобный вкус прежнего запрета. Казались забавными эти частые воспоминания о юношеском возрасте, к которому она явно питала отвращение... Столько времени мечтать о взрослом мире и лишь затем осуществление мечты, которая осталась лишь глубокой ностальгией почти абстрактного мгновения, границей между двумя состояниями. Когда она решится жить в реальности? Она не сможет слишком долго отступать, и вероятно, это убеждение стало основанием наводнившей ее грусти или скорее скуки.

"Как я себя люблю. Любила ли я кого-нибудь в жизни? Не думаю, что да. Я привязываюсь к маленьким странностям у людей и тогда, временами, у меня возникает иллюзия любви. И это все. Я поддаюсь слабости, правда не отдаюсь полностью, словно что-то жду... Это объясняется моим затянувшимся детством? Почему затянувшимся? Я еще не старая, выгляжу молодо... Тогда почему я об этом думаю? Какой страх приводит меня сюда? Страх любить себя меньше других? Что я на самом деле представляю из себя? Для мужа я неверная, слабая, гордая женщина, транжирка... да, разумеется, но, главным образом, я представляю его официальную собственность и единственную фантазию. Для любовника? Женщина во вкусе, с такими очень желают иметь знакомства его друзья, женщина, которая скромно платит, женщина, которую могли бы любить без интереса... Для приятелей - приятные воспоминания вместе с удовольствием иметь знакомство с очень известной личностью, которая пользуется большим успехом... Для подружек - зависть. И вот я начинаю свой единственный бенифис, шуточный номер, способным поддержать мое самолюбие. Ты одна Валери, одна, у тебя есть право плакать над всем тем, что ты потеряла по своей воле. Что на самом деле думают обо мне эти люди, про которых я хвастаюсь, что знаю все о них? Впрочем, не важно! Всегда я следовала прямой линии, которую начертила с помощью упрямства... правда, сейчас я больше не ощущаю эту линию."