Виски со сливками - Жукова-Гладкова Мария - Страница 9

Я заявила Марису, что никакой связи между мной и Рутой нет, — если бы я ещё досталась Вахташе — другое дело…

Далее. Если Волошин не сумеет представить меня в самое ближайшее время Дубовицкому, тот ему этого не простит. Судьба Волошина меня мало волновала — так ему и надо, — но своя волновала, и даже очень. Мне совсем не хотелось, чтобы за мои поиски взялись ещё и люди Дубовицкого.

Желание отправиться временно в Латвию разгорелось с новой силой, о чем я и поведала Марису. Это не вызвало у него энтузиазма — ему требовалось моё, хотя бы временное, присутствие в Питере. Он заявил, что уедет только с Рутой, а значит, я должна помочь ему её найти. Уедем втроём. Откровенно говоря, я не любитель ни шведских, ни русских троек, но что ж, ради собственного спасения…

И тут я снова вспомнила про дядю Сашу. Известие о знакомом сотруднике КГБ, или ФСБ, или чего-то там подобного, было встречено Марисом с большим энтузиазмом.

Дядя Саша был трезв, сообщил, что какие-то молодые люди с очень короткими стрижками и хорошо накачанными телами сегодня долго звонились в мою квартиру и паслись у парадной. Баба Катя заявила им, что я там не живу и квартира стоит пустая. Она что, не узнала меня вчера ночью? Мне казалось, что узнала. Дядя Саша сказал, что готов хоть сейчас выйти к площади Победы при условии, что я накормлю его горячим ужином.

Мы с Марисом тут же собрались ехать за Александром Петровичем. По пути мы остановились в магазине «24 часа» и купили бутылку виски (для дяди Саши, Мариса и меня) и пакет сливок «Валио» (только для меня). За стаканчиком всегда лучше говорится.

Глава 6

Дядя Саша рассказал, что с утра пораньше к нему заявилась соседка баба Катя и сообщила, что среди ночи в его квартиру звонилась некая юная особа. Дядя Саша в прошлую ночь дежурил. По всей вероятности, после моего визита на своё «дежурство» заступила и баба Катя: ждать возвращения соседа с ночной смены, чтобы тут же сообщить ему новость (ну а затем, наверное, и всему подъезду, если не дому и не двору).

Подумать только: меня она все-таки не признала. Правда, в последнее время я появлялась по месту прописки не чаще, чем раз в неделю, и не всегда с ней сталкивалась, да и видела она меня обычно в чем-нибудь сексапильно-сексуальненьком, ну или в норковой шубке на худой конец (в зимнее время), на которую баба Катя со своей пенсией могла бы накопить лет за семь-восемь (при условии, что ничего не ела бы и не пила). Мне же эту шубку подарил мой предыдущий после двух недель знакомства. Значит, было за что. М-да, щедрый был мужик.

Мы славненько посидели на кухне нашей с Марисом съёмной квартиры. Дядя Саша внимательно выслушал нас обоих и заявил:

— Я понимаю, чего добивается наш гость из свободной Латвии, — поклон в сторону Шулманиса. — А вот чего хочешь ты, моя радость? — Полковник Никитин внимательно посмотрел на меня.

— Свободы, — выпалила я. — Личной. Возможности самой выбирать, с кем мне жить. Чтобы этот козёл Дубовицкий даже не думал на меня претендовать. Чтобы меня никто не трогал. Чтобы…

Марис расхохотался и долго не мог успокоиться. Дядя Саша продолжал:

— Я не усёк, в чем проблема. Ты узнала, что тебя один мудак — прости за выражение, но иначе не могу назвать — выиграл в карты у другого. Ты что, вещь какая-то? Тебя кто-то продавал Волошину? В конце-то концов, мы не на арабском Востоке живём и даже не в наших бывших братских среднеазиатских республиках, а в одном из центров мировой культуры, «окне в Европу», как один великий человек говорил. Вернее, от нас оно туда прорублено. Тьфу, потянуло на речи. Бывает иногда, в особенности после того, как приму на грудь, — пояснил дядя Саша Марису и снова повернулся ко мне:

— Так как эти два пиз… то есть бизнесмена, могут тебя заставить переехать от одного к другому, если ты этого не хочешь?

— Могут, — вздохнула я. — Я — модель. У меня должен быть за спиной какой-нибудь «папик». Иначе — конец моей модельной карьере. Моделей много, и ещё больше желающих прорваться в наши ряды. Я не хочу терять эту работу. Ну нравится она мне! Мы не на Западе, хоть и у «окна в Европу». У нас все не так, как у них. У нас свои законы, которых следует придерживаться, иначе — финита ла комедия.

— Бросай ты к чёртовой матери это своё модельство — или как там оно называется, — заметил дядя Саша. — Займись чем-нибудь другим.

Никитин замолчал.

— Чем, например? — посмотрела на него я. — Я ничего не умею делать.

Учиться — не училась. И, честно говоря, желания особого не испытываю. Куда я могу пойти работать?

— Секретарём-референтом, — вставил Марис. — Прекрасная работа для модели.

Шулманис явно смеялся, но в чем-то он был прав. Девочкой для украшения офиса я вполне бы могла устроиться, да и любой начальник передо мной не устоит, но… В своё время я уже думала об этом. Все-таки придётся каждый день вставать рано утром, целый день сидеть в офисе, пусть даже и ничего не делать… Я привыкла высыпаться, ходить по интересующим меня магазинам, салонам красоты, фитнесс-центрам, причём в удобное для меня время. А на подиуме и перед камерой я чувствовала себя актрисой. Я любила это! Да, бывало очень тяжело стоять по несколько часов подряд, но доставляло радость! Нет, работа в офисе была не для меня.

— Тебе, конечно, лучше бы быстренько выйти замуж… — протянул дядя Саша.

Легко сказать: выйти. Надо ещё найти за кого. Да и все мои папики брали только в любовницы, но не в жены. И я сама ни за кого из них не пошла бы. Ну, может, только за моего предыдущего… К тому же он по возрасту на папулю не тянул. Но это я сейчас так думаю, а пока он жив был, мыслей у меня таких не появлялось — в смысле о замужестве. Все познаётся в сравнении.

— Наташа, — заговорил Марис, — когда я поеду в Латвию, ты отправишься со мной. Мы, кажется, уже обсуждали это у твоего брата, и ты согласилась. Со мной и Рутой поедешь, я надеюсь. (Я лично надеялась, что Руты с нами не будет, но зачем лишать человека его надежды.) У меня много связей и в Риге, и в Стокгольме, и в Копенгагене, и в Хельсинки. Я поговорю со своими корреспондентами. Будет тебе модельная работа. Но не здесь; Такой вариант тебя устраивает?

Я кивнула. Решил взять меня в любовницы? Я, в общем, не против.

— Поработаешь за бугром, время пройдёт, может, и тут все устаканится — раньше или позже, — добавил дядя Саша. — Мне будешь позванивать, я тебя стану информировать. Может, кто из этих двоих за годик-другой в мир иной отправится?

Я опять кивнула. В общем, такое решение моего вопроса меня устраивало.

Опять же, не исключено, замуж за какого скандинава выйду. Или за прибалта.

Главное сейчас: смыться из Питера.

— А вот что тебе, Марис, посоветовать… — Дядя Саша теперь смотрел на Шулманиса. — На заводик бы на тот надо наведаться… Осмотреться…

— Мы можем завтра проехать днём, если вы свободны, — предложил Марис.

— Да кто же днём нам там даст осмотреться?! — удивлённо воскликнул Никитин и взглянул на Шулманиса, как на ничего ещё не соображающего младенца. — Вот сейчас — самое время.

Марис открыл рот, потом закрыл, затем сказал что-то типа «э… ну… э…» — и согласился. А что ему ещё оставалось делать? Человек — причём полковник КГБ или ФСБ — предлагает реальную помощь.

— То есть вы считаете, что мы должны прямо сейчас…

— Конечно. Вон Наталья почти не употребляла, в основном, сливки пила, может за руль сесть. Менты знают, что бабы за рулём обычно всегда трезвые ездят, это мы, мужики, можем себе позволить. Если увидят, что баба двух мужиков везёт — нас с тобой, Марис, — навряд ли остановят, ну а если остановят… Что ж, придётся представиться младшим братьям.

Марис кивнул.

Дядя Саша тем временем попросил описать подступы к заводу и все, что Марис успел там увидеть. Выслушав Шулманиса, Никитин заявил, что придётся заехать к нему домой: кое за каким оборудованием.

— У меня вообще много интересных штучек в собой, — признался Марис. — Друзья есть во всяких конторах, снабжают новейшими достижениями техники…