Вкус вампира - Белянин Андрей Олегович - Страница 28

– Господи, ну вы как дети малые… ни на минуту оставить нельзя! – Мой снисходительный тон щёлкнул вхолостую, они его даже не заметили. Сабрина с Евой сидели в обнимку на диване, гладили друг друга по голове и заливались горючими слезами. Я поставил пакет с покупками на пол, бросил никому не нужные цветы, тяжело опустился на крашеный табурет и прислонился к стене, массируя виски указательными пальцами.

Судя по всему, никакого сверхвыдающегося горя не случилось, просто девочки побеседовали «за жизнь»… Сабрина наконец выговорилась, найдя за много лет столь чуткого и сентиментального слушателя, а рыжая охотница неожиданно близко приняла к сердцу давнюю трагедию бытия своей «непримиримой» противницы. Что они там друг другу наплели, с чего начали и чем закончили, уже не так важно… Судя по зарёванному лицу Евы – у неё никогда не было такой близкой подруги! Глядя на прыгающие губы Сабрины – никто не поверил бы, какие за ними скрываются клыки… Трогательное единение убийцы вампиров и девушки-вамп казалось живой иллюстрацией к лекции на тему «Всепрощение как образ жизни». Однако всё это совсем не значило, что завтра кто-нибудь, как обычно, не вспомнит о голоде или чувстве долга…

– Дэн, ты вернулся?..

Я молча встал, отыскал на кухне подходящую миску и начал разбираться с лекарствами. Вроде бы обе красавицы понемногу начали успокаиваться. Ева, всё ещё похлюпывающая носом, примостилась с другой стороны стола – посмотреть, что же я делаю… Моя подруга высморкалась в мокрое полотенце и, приподнявшись на локте, сощурила глаза:

– А что, кошачьей шерсти нет?

– Нет, честно говоря, бездомных кошек по дороге не попадалось. Надеюсь, и так поможет.

– Не знаю, не знаю… Вообще-то я тоже не люблю запах палёной шерсти, но это общепринятый ингредиент.

– У тебя всего лишь ожоги, – мягко упрекнул я, держа в руках эмалированную мисочку со своеобразно пахнущей смесью.

– Только не размазывай, клади гуще.

– Я помню.

Через пару минут Сабрина сидела довольная и умиротворённая, щедро обляпанная мазью. Думаю, обычного человека наверняка стошнило бы от одного цвета лекарственного препарата. По крайней мере, Ева, принюхавшись, с ужасом сбежала в другую комнату. А представьте, если бы мне по пути всё-таки встретились кошки…

За окном было уже совсем темно, мы погасили свет и сидели у маленького телевизора. Я никогда не отличался особой интуицией или умением предчувствовать что-то нехорошее и потому на мелькнувшую за окном тень отреагировал не сразу.

– Почему его так долго нет? – спросила моя подруга.

– Храп сказал, что зайдёт после заката. Весьма расплывчатое указание времени, но нам остаётся только ждать…

– А мне он сразу не понравился, – лениво вставила охотница, – грубый, ограниченный, и шуточки какие-то солдафонские.

– Может быть… но если во всем городе я и мог бы на кого-то положиться, то в первую очередь на этого «ограниченного солдафона». Храп не так прост, как кажется… – начал я, но силуэт, вторично проскользнувший за стеклом, заставил меня умолк-нуть.

– По-моему, у нас во дворе посторонние. Не делайте резких движений! Сидите как ни в чём не бывало…

Я медленно встал, потянулся и, театрально зевнув, неторопливо прошествовал в прихожую. Теперь меня не было видно с улицы. Ева, проследив мой взгляд, так же неспешно протянула руку и убавила звук. Я приложил ухо к входной двери и вслушался… Так и есть! С той стороны раздавались едва различимые голоса, осторожные шаги и плеск чего-то жидкого. Всё ещё не веря в происходящее, я вновь снял с гвоздика ключ, попытавшись открыть замок. С этим проблем не было, но выйти наружу не удалось – дверь была надёжно припёрта чем-то тяжёлым. Сквозь замочную скважину просачивался еле уловимый запах бензина.

– Судя по твоему лицу, произошло самое худшее, – без улыбки предположила Сабрина, когда я, вернувшись, едва не сел мимо стула. Мне удалось кивнуть.

– Ваш хвалёный мент-оборотень не придёт?! – прозорливо угадала Ева. Я кивнул ещё раз.

– Дэн, не пугай меня, неужели нам не дадут провести ночь в тишине и уюте? Время к двенадцати, и в моих жилах вот-вот начнёт бушевать пламя необузданной страсти…

– Кстати, о пламени… – осторожно начал я, – нас как раз собираются сжечь.

– Ха-ха-ха! – совершенно искренне рассмеялась рыженькая умница. – Это самая удачная шутка за всё время нашего знакомства!

Сабрина медленно повернулась к окну и определённым образом сфокусировала зрение. Похоже, увиденное её не обрадовало…

– Там четверо ребят с арбалетами на изготовку. Держу пари, что второе окно и дверь тоже под прицелом. Один наш неверный шаг – и они начнут стрелять. Напомни, когда меня сжигали в последний раз?

– В сорок седьмом, на Кубани, ты представлялась сельской учительницей и спаслась только благодаря заступничеству тогдашнего секретаря обкома. Местные казаки были полны отчаянной решимости, они унаследовали от предков умение безошибочно узнавать нежить. Но сейчас наше положение гораздо менее выгодное…

– Эй! Вы что, серьёзно? Мне уже не смешно.

– Нам тоже, девочка, – откликнулась Сабрина. – Как ты думаешь, твои друзья готовы отпустить нас на свободу, если мы будем прикрываться тобой, как заложницей?

Ева, разом посерьёзнев, бросилась к окну. Мгновением позже она метнулась в сторону: и вовремя, разбив форточку, в комнату влетел заточенный осиновый колышек! Итак, у кого-то не выдержали нервы, атака началась… Я шагнул вперёд, выдёргивая шнур телевизора из розетки. Всё сразу погрузилось во тьму, зато теперь нас не было видно никому снаружи.

– Не бойтесь, стрелять они не будут. Дом деревянный, старый, достаточно одной спички, и он сгорит дотла в течение получаса. Очень надеюсь, что Гончие уже вызвали пожарных, огонь может выжечь весь квартал.

– Нет… нет… нет… не надо… – неизвестно кого убеждая, заладила охотница, сжавшись в комочек у подоконника.

– У тебя есть какие-нибудь предложения? – хладнокровно повернулась Сабрина.

Я развёл руками:

– Могу лишь предположить, что нас кто-то предал.

– Кто-то?! Это он! Ваш Храп! Он, он, больше некому!

– Ева, успокойся…

– А я говорю, что это – он! Заманил нас сюда, позвонил куда надо и сдал, сдал всех… даже меня!

– Всего и делов-то: выйти, представиться, попросить, и они тебя непременно выпустят, – не сговариваясь, предложили мы.

Охотница почесала в затылке, взвесила все «за» и «против», а потом резво бросилась к дверям. За стенами раздался треск, и первые языки пламени взметнулись под окнами.

– Эй! Откройте сейчас же-е! Это же я-а-а!!!

– Что-то мы слишком спокойные, не находишь? – меланхолично наблюдая за попытками Евы пробить дверь головой, заметила моя подруга.

В принципе нам обоим (и вместе и порознь) доводилось бывать в куда более паршивых ситуациях. Хорошо воспитанный вампир может в случае крайней необходимости вырваться из горящего дома, дабы не разочаровывать ожидающих его специалистов. Оконные стёкла лопнут первыми, вот вам и выход! Понятно, что будут стрелять, но тут главное выдержать сценическую паузу – выпрыгивать надо в тот момент, когда враги уже поверили, что вам крышка. То есть когда дом превращён в ревущее пекло. Хотя, справедливости ради, должен признать, что нервы выдерживают не у многих… Скорее даже очень у немногих, избранных…

Ева продолжала надрывно голосить, дубася несчастную дверь так, что летели щепки. Помещение быстро заполнялось удушливым дымом…

– Думаю, минут через десять-пятнадцать ближайшие соседи поднимут крик, – глубокомысленно предположил я.

– А-а-а… мы умрём! За это время мы все умрём – мама-а-а!!!

– Надеюсь, жители девятиэтажек ещё не спят и кто-нибудь обязательно вызовет пожарную службу, – дружелюбно поддержала меня Сабрина.

Увы, пылкая сибирячка вряд ли что расслышала – она была слишком увлечена попытками выйти именно через дверь. Хотя, по сути, судьба всегда оставляет как минимум один запасной выход. Откуда-то издалека донёсся рёв сирены, значит, уже заметили и позвонили. Скорей бы, от дыма становилось трудно дышать…