Вкус вампира - Белянин Андрей Олегович - Страница 20

Охотница кивнула и продолжила:

– В общем, пока там делали запрос, связывались с нашим тындинским отделением милиции… Мне разрешили погулять во дворе, я часа два там топталась, с двумя оперативниками познакомилась и… ушла. Нет, честно – чего я там, как идиотка, ждать буду? Думала, зайду в гости, посижу, телевизор посмотрю… В милицию ведь и завтра вернуться можно.

– Можно, – пожав плечами, согласился я. – А как ты нас нашла? Ведь ты города не знаешь…

– Да просто память зрительная хорошая!

– Это многое объясняет, – бодро поддержала Сабрина, – пришла один раз ночью в незнакомое место и через двое суток легко нашла его по памяти! Везёт же некоторым…

– Вы мне не верите?! – ужаснулась охотница, театрально хватаясь за сердце.

– Верим не верим – какое это имеет значение… Честно говоря, мне непонятно только одно – зачем ты нас искала?

– Вы были ко мне так добры! Могли ведь и убить, и съесть, и кровь всю выпить, – я же первая напала… А вы всё равно со мной по-хорошему… Вот я и решила, что пойду, извинюсь и это… буду помогать вам прятаться от охотников!

– Дэн, она меня просто умиляет… Какая забота! Я же расплачусь сейчас, я такая сентиментальная… – тупо хлопая глазами, заявила Сабрина. Я тоже не находил слов. Либо эта девочка держит нас за двух законченных идиотов, либо у неё не все дома…

– Нет, правда! – Щёки Евы раскраснелись от вранья, но отступать было поздно и некуда. – Вы же не знаете наших, они ни за что не оставят вас в покое. Говорят, что Астрахань город маленький, вам некуда будет спрятаться, а я буду прикрывать тыл и помогу добраться до лежбища.

– До какого лежбища?!

– Как… ну, где все вампиры отсыпаются. Да бросьте, все знают, что вампиры объединяются в кланы и живут в подземельях или подвалах, спят в гробах, охотятся ночью, своих не выдают. На лежбище вы оба будете в безопасности. И не надо так на меня смотреть!

– Как так? – уточнил я.

– Как на дуру! Я просто пытаюсь быть благодарной, – гневно отбрила добровольная воительница «невидимого фронта».

Сабрина встала и, отрешённо массируя виски, ушла в спальню. Мы немного помолчали, потом я начал убирать чашки со стола. Ева сидела послушной собачкой, не сводя с меня лучащихся надеждой глаз.

– Так… я остаюсь?

– Ради бога…

– Тогда хотите, я посуду вымою?!

– Мой…

У меня не было причин её отговаривать. Кто бы ни толкнул это дитя на столь гибельную аферу, он знал, чем и кем жертвует. А я не люблю, когда кого-то приносят в жертву… Хотите играть по вашим правилам? Не буду спорить, начнём… Вы свой ход сделали, господа Гончие, теперь моя очередь. Надо бы позвонить Храпу, но я примерно знаю, что он мне скажет… Нет, пусть лучше позвонит Сабрина, у неё невероятный талант разговаривать с людьми, оборотнями, нелюдями (с мужчинами – в особенности)…

– Храп в такой ярости! – радостно доложила она, положив трубку. – Наша гостья ушла из отделения не по своей воле, её забрали. Пришли двое представительных мужчин, поговорили с начальством, предъявили какие-то бумаги, и дело сделано. Самого Храпа в тот момент на месте не было, он находился на Трусовской стороне по срочному вызову. Ничего существенного, как оказалось… По возвращении ему дали понять, что гражданка Лопаткова добровольно ушла со своими товарищами по работе и пытаться как-то преследовать её – не рекомендуется. А если уж совершенно откровенно, он получил чёткие указания ни во что не вмешиваться. Пытался дозвониться тебе ночью, как-то прояснить обстановку…

– Я отключал телефон.

– Правильно, не люблю, когда меня отвлекают во время… короче, не вовремя!

– Что будем делать с Евой?

– Убьём?! – широко распахнув глаза, предложила Сабрина.

Не буду врать, будто бы я сразу с возмущением отказался…

Мы позволили ей позвонить «одной очень одинокой бабушке», которую она «случайно» встретила и перевела через дорогу. Надо было срочно узнать «как здоровье старушки» и, разумеется, предупредить, что у неё самой всё хорошо – «кубики в коробке»… Ну, кубики так кубики, по большому счёту, какая всем разница? Я долго соображал, куда же нам направиться вечером… Раз к нам внедрили такую, с позволения сказать, Мату Хари, значит, Охоту не будут откладывать надолго, а превращать мою квартиру в полигон для тренировки юных Гончих особого желания не было. Как, собственно, вообще никакого… Наверное, стоит попробовать выбраться на природу. Ева, кажется, очень хотела найти лежбище? Пожалуй, я знаю тут одно, специфическое…

– Милая, она права, нам слишком опасно оставаться дома. Надо уходить к своим, на большую группу вампиров охотники не рискнут напасть.

– Дэн, у тебя всё с головой в порядке?! – Сабрина округлила правый глаз, до едва заметной щёлочки сузив левый.

– Ты не понимаешь, – интенсивно жестикулируя, настаивал я. – Как только мы уснём, на нас навалятся обученные отряды Гончих. Мы не сможем выставить часовых и держать круговую оборону, здесь слишком мало места для манёвра.

– А если…

– Нет, минировать подходы я категорически отказываюсь!

– Тогда хотя бы…

– Будут жертвы!

– Ой, можно подумать…

Ева сидела в кресле спиной к нам, всеми фибрами изображая полнейшую незаинтересованность. Мы продолжили, приятно же, когда слушают, не перебивая…

– Надо идти на лежбище. Правда, там вряд ли будет много народу, но все, кому дорога честь вампира, встанут за нас горой!

– О Небо, нет, нет! Лежбище священно, мы не можем превращать его в поле битвы. Прах наших предков будет потревожен, а проклятие их истлевших уст ляжет вечным горящим пеплом на наши беспечные головы!

– Здорово… ты сама такое придумала?!

Иногда мне казалось, что охотница вот-вот взорвётся от буквально распирающего её «равнодушия» к нашему спору. Только красные от напряжения ушки невольно вздрагивали, если я или Сабрина повышали голос. Знаете, есть люди абсолютно не приспособленные к шпионажу, не подходящие для этого по самой своей сути. Они будут стараться изо всех сил, выполняя священный долг перед Родиной и товарищами по оружию, их личная храбрость и преданность общему делу не знает разумных границ, они готовы сложить голову за светлое будущее, но увы… Лицемерие – скорее вампирское, чем человеческое качество, и в этой области бедной глупышке нас никогда не переплюнуть. Безуспешно поёрзав у телефона в попытке срочно выдумать новый повод для звонка «очень одинокой бабушке», Ева хлопнула себя ладонью по лбу и от всего сердца предложила сходить в магазин.

– Вам ведь понадобятся какие-нибудь продукты в дорогу? – с детской надеждой глядя мне в глаза, упрашивала она. – На кухне моющее средство закончилось, почти… И Сабриночке повязку на плече менять надо, ещё болит ведь?! Всё я, дармоедка неуклюжая! Ну давайте я быстренько сбегаю… я всё-всё возьму… там за углом, я видела!

– Вообще-то нам вроде бы ничего не надо… – с нарочитым сомнением в голосе протянул я. Ева сникла…

– Девочка моя, – придя на выручку, сжалилась Сабрина, – у тебя скоро проблемные дни?

– Скоро! – обрадовалась охотница, едва не прыгая на одной ножке. – Может, даже сегодня! Запросто! Честное слово, честное-честное! Так я сбегаю, куплю, сами понимаете…

– Разумеется, возвращайся побыстрее, мы обсудим план безопасного прохода и все возможности отсекания «хвостов». Гончие не должны знать туда дорогу…

– Ага, бегу!

– Деньги возьми. – Я на ходу поймал девчонку за шиворот.

– Не-э… у меня есть, вот! – Она бесхитростно вытащила из кармана брюк толстый брикет пятисотрублёвых купюр. Неужели в милиции подарили? Мне стало стыдно смотреть ей в глаза…

– Таксофон у магазина исправен? – задумчиво спросила моя подруга, когда стук армейских ботинок постепенно стих. – Она даже не подумала воспользоваться лифтом, так спешила, крошка…

– Мы успеем воспользоваться её отсутствием. – Я мягко обнял Сабрину сзади за талию, положив подбородок на её прохладное плечо.

– Нет. – Она не без сожаления выскользнула из моих рук. – Никогда не думала, что скажу тебе такое, но… нет! Сначала ты внятно, со всеми деталями введёшь меня в суть всей затеи. Куда мы направляемся вечером? Какое ещё лежбище? Эта групповая столовая-спальня не в моде уже лет двести… Что ты вообще задумал?