Вкус вампира - Белянин Андрей Олегович - Страница 16

– Дэн?!

– Да? Прости, видимо, я отвлёкся, ты что-то говорила относительно планов на сегодняшний вечер?

– И об этом тоже. – Она взяла себя в руки, посмотрела на часы и предложила: – Своди меня в ресторан.

– Почему бы и нет… – подумав, согласился я. – Раз уж мы решили провести ночь вне дома, то вряд ли стоит разбивать палатку на берегу реки с кваканьем лягушек и вездесущими комарами. Все достойные посещения места в нашем маленьком городке ты знаешь лучше меня – куда изволит пани?

– Пани изволит в «Подкову»!

Я должен был догадаться. Этот уютный ресторанчик стоял на набережной Семнадцатой пристани, где вечно гуляла молодёжь, гремела музыка и, казалось, сама атмосфера располагала к любви и безрассудности. Поговаривали, будто «Подкову» держат выходцы из Камызяка, что в значительной мере объясняло общую концепцию дизайна и интерьера. Всё было стилизовано под деревенскую старину, кантри причудливо смешивалось с цыганщиной, любой предмет – от стула до солонки – был сделан вручную. Кухня являла вольную эклектику – от украинского борща до японского суши или свинины на рёбрышках по-мексикански. Никакого яркого света, никакой навороченной музыки, интимная уединённость и приличная публика. А самым главным плюсом являлся тот неоспоримый факт, что «Подкова» использовалась как нейтральная территория для встреч непримиримых врагов. То есть теоретически вы вполне могли бы встретить там вампира, мирно беседующего с Гончим, прокурора, пьющего с адвокатом, ведьму, охмуряющую атеиста, и даже, время от времени, ангела с чёртом… Эти двое хоть и появлялись нечасто, но вечно собирали вокруг себя огромную аудиторию поклонников.

– Значит, ты не против? Замечательно, тогда я надену своё самое открытое платье!

Сегодня мне просто нельзя было с ней спорить. В воздухе разливалось ощущение неизбежности и неотвратимости воли Рока. В багажнике «феррари» лежал чемоданчик с её сценической одеждой – вампиры стараются всё своё носить с собой. А платье… да, оно, наверное, чрезмерно открытое. Но, с другой стороны, разве это достаточный повод, чтобы ей отказать?!

Енот заявился уже ближе к вечеру. Усталый, запыхавшийся и чрезвычайно довольный собой. Я так понял, что двоих ребятишек помоложе он успешно загнал в чью-то брошенную хибару и дал волю воображению (а оно у него, сами знаете, больное)… Наш поход в «Подкову» он не одобрил из соображений чистого эгоизма – ему-то приходилось оставаться дома. Я ещё напомнил Сабрине, чтобы она позвонила своей тёте, предупредить, что и сегодня не придёт ночевать. Старушка была известной колдуньей с Мумры и всегда переживала за свою единственную племянницу (столь многоюродную, что и архивы путаются). Естественно, даже речи быть не могло о возвращении домой – кто решится подставить под удар милую пожилую женщину…

Мы отправились на верном «феррари» моей подруги. Сомневаюсь, чтобы хоть кто-нибудь еще сумел так выдрессировать бессловесную машину. Этот автомобиль из великой любви к своей хозяйке буквально творил чудеса. Способность самостоятельно защитить себя – ещё цветочки! Вы бы видели, как она управляет им, касаясь руля лишь кончиками пальцев, и то не всегда… Мы ехали окружной дорогой не спеша и, как оказалось, думали об одном…

– А знаешь, мне будет её не хватать…

– Она ненормальная.

– Ты тоже несовершенен. Идеал вообще весьма зыбкое и расплывчатое понятие, а излишнее благородство по отношению к слабому полу – чревато… Кстати, ты голоден? Тогда я приторможу…

Светловолосая девушка в нескромном сарафане и с футляром для скрипки в руках уставилась на меня, приоткрыв ротик. Я улыбнулся, почувствовав, как грудь наполняется сиреневой энергией её интереса. Десять-пятнадцать секунд, и «феррари» рванул за угол. Краем глаза я отметил, как скрипачка в изнеможении оперлась спиной о фонарный столб. Иди домой, девочка, всё пройдёт через час-другой, но пока тебе лучше поскорее прилечь.

– В «Подкове» по-прежнему подают свежую кровь?

– Разумеется, в нескольких экзотических сочетаниях. – Честно говоря, там можно было получить почти всё – от знаменитых астраханских осетров до печёной лопатки носорога. Хотя нет… они никогда не подавали человечину. Это табу для любого Лишённого Тени: мы не убиваем там, где живём.

Приехали быстро, под вечер движение транспорта в городе не такое насыщенное. «Хвоста» за нами не было, на пятачке парковались три или четыре машины с незнакомыми номерами. Ничего, свои обычно собираются где-то к двенадцати ночи. У входа толпились три-четыре разновозрастные девчушки цыгановатого вида.

– Дяденька, дяденька, дай рубль! И тебе, и жене твоей, красавице, большое счастье будет! Дай, а?!

Сабрина ласково потрепала по щёчке самую маленькую. Та профессионально оценила заточку ногтей, хмуро сплюнула сквозь зубы и дала знак отвалить. Свои своих не трогают, но обычным людям я бы посоветовал не экономить на здоровье и дать девочкам рубль. В противном случае можно недосчитаться пальцев на руках или ещё чего важного…

Нам нашли столик внизу, в «стойле». Интимно отгороженные, уютные уголки с мягким светом и ощущением полной изоляции от суетного мира. Обслуживали крепкие элегантные парни, умеющие держать рот на замке.

– Тройной коктейль «Река жизни» и салат из сырой печени «Утро каннибала». Дэн, я тебе очень рекомендую! А на горячее… м-м… наверное, вот, «Сайлемский костёр», но не прожаривайте, пожалуйста.

Юноша вежливо кивнул, не дерзнув улыбнуться, и повернулся ко мне.

– Что-нибудь попроще… Ирландское пиво и баранину на рёбрышках, салатов не надо, закусок тоже, хотя… Одну сырную доску к пиву. Пока всё.

– В последнее время ты слишком мало ешь. Милый, это может дурно сказаться на твоих возможностях…

– А ты пьёшь слишком много крови. Тройной коктейль! У тебя же появится румянец…

– Только не это! – невольно вздрогнула Сабрина. – Ты сегодня не в духе?

– Немного беспокоюсь за Еву. Храп, конечно, сделает всё, чтобы она беспрепятственно добралась до своего сибирского городка, но мне кажется, Гончие её не оставят. Они весьма вольно трактуют библейское милосердие и однообразно жёстки в отношении отступников.

– Какое нам до всего этого дело? Если бы я не знала тебя столько лет, то непременно подумала бы, что ты… влюбился.

– Это глупо… – поморщился я. Официант поставил на стол запотевшую кружку «Кельта», а Сабрине достался высокий бокал с оригинальной смесью трёх групп крови, кубиком льда и маслинкой без косточки. – Мы не способны любить.

– Ты хочешь сказать, у нас не может быть детей, – строго поправила вамп. Пришлось кивнуть. Она права, по крайней мере, отрицать факт её любви ко мне, с моей стороны, нечестно… Я примиряющее коснулся её холодной руки.

– О, о, о! Кого мы видим?! Неужели сама Сабринка – бархатная спинка! – К нашему столу нарочито неприличной походкой продефилировала вульгарно одетая особа неопределённого пола… и возраста, пожалуй, тоже. – Ах ты, ненасытная ракушка, опять клеишь мужчину на вечер? Тебе одной много, всё равно не доешь… Ну, представь, представь меня своему пудингу!

– Это Славик. Трансвестит. Любит менять имена и тряпки, мятный вампир… – скривив губки, прояснила моя подружка.

– Фи! Ты грубая и злая, ты всегда была грубой и злой! Меня зовут Ирэна, а вас, коллега?

Меня словно окатило волной трупного запаха, не перебиваемого никаким, даже предельно концентрированным ароматом мяты. Мятный вампир! Их ещё называют шакалами или падальщиками – самая низшая и презираемая каста. Они слишком трусливы, чтобы охотиться, чрезмерно жадны, не сбиваются в стаи и всегда голодны. Их жертвы – беспомощные старики и оставленные без присмотра грудные дети. Если добычи нет больше двух дней – могут разрыть свежую могилу, довольствуясь двумя-тремя капельками свернувшейся крови… Жевательная резинка помогает им хоть как-то заглушить неприятный запах изо рта и держать в хорошей спортивной форме тренированные челюсти.

– Он у тебя пьёт пиво? А как же «люби меня по-французски, раз это так неизбежно»… – Наглец встал рядом, демонстративно постукивая по нашему столу необработанными ногтями. – Эй, смертный, закажи и мне один тройной!