Золотой утенок - Жмуриков Кондратий - Страница 7

– Здрассьте, – стягивая шляпу, ответил Телепузик.

Скелет молча кивнул головой, стараясь прикрыть своей тощей спиной коробку с призами.

– Мы, это, у Жорика… старушка-мама в больнице, нам на передачку… на операцию… мы заплатим!

Главный бычок повернулся к толпе, стоящей за ним, и зычным голосом скомандовал:

– Расходитесь, граждане, кина не будет! Механик сейчас кони двинет, – загоготал он, его «соратники» подхватили шутку.

Толпа испуганно бросилась врассыпную, оставляя Телепузика и Скелета наедине с братками решать территориальные проблемы. Милиционеры, доселе маячившее на горизонте, испарились, словно по мановению волшебной палочки. Олег не двинулся с места, но активных действий предпринимать пока не собирался. Он терпеливо ожидал исход поединка. Он стоял у витрины соседнего ларька и сосредоточенно рассматривал памперсы, сравнивая достоинства и недостатки конкурирующих фирм изготовителей. Со своего наблюдательного пункта он хорошо видел и слышал происходящее.

Толстый, пыхтя как паровоз, пытался откупиться от хозяев территории, он то и дело снимал свою шляпу, промокая потную лысину огромным клетчатым платком.

– Кондрат, Кондрат, мы… это, заплатим, обязательно. У нас сейчас денег нет, мы только для пробы – пойдет или не пойдет, чисто символически…

Пока толстый оправдывался, худой, скрытый широкой спиной своего сотоварища, пытался незаметно перепрятать полученные купюры.

Кондрат, «увлеченный» беседой не заметил этих манипуляций:

– Хватит мне лапшу на уши вешать, я тебе не тостер, нечего меня гренками грузить! – перебил он толстого. – Чтоб ноги вашей на территории не было. Ящик с вашим барахлом и деньги я конфискую, в качестве компенсации. Понятно?

Мука отразилась на лице толстого, выбор между собственной шкурой и заработанными деньгами давался нелегко. Однако, разум взял верх над чувствами. Толстый вздохнул, обреченно махнул головой и отступил в сторону, увлекая за собой подельника. Шестерки Кондрата не спеша, вразвалочку, двинулись к ящику, а Толстый со Скелетом отступив еще на пару шагов, развернулись и кинулись со всех ног. Шестерки только заглядывали в огромный картонный ящик, а парочка уже скрылась из здании вокзала.

Олег, собравшийся было, за ними, притормозил, его несколько удивил последний маневр аферистов, вернее скорость их исчезновения. Ему стало любопытно и он остался посмотреть, что будет дальше. Парамонов не пожалел, дальнейшее стоило того. Качки принялись потрошить ящик, его содержимое оказалось весьма и весьма интересным. В ящике не было ничего ценного. Нет, он был полон, но полон всякой ерундой, не имеющей никакой ценности: десяток резиновых шариков; парочка упаковок изделия номер 1, отечественной резиновой промышленности; детские носочки ядовито-оранжевого цвета; стопка старых журналов «Пчеловодство»; пластмассовая терка, с десяток целлулоидных пупсов по рублю за штуку; штук десять небольших коробочек из-под плееров, наушников, фенов и прочей мелкой бытовой техники.

В каждой коробочке лежала половинка кирпича, тщательно завернутая в упаковочную бумагу. Это зрелище подействовало на Кондрата, как красная тряпка на быка, глаза его налились кровью, он начал выкрикивать угрозы вслух, долбить ногами пустой ящик, разлетевшиеся по полу коробки. Кондрат пнул одну из коробок со всего маху ногой и тут же шлепнулся на пол, завыв от боли. Кирпич выскользнул из коробки и шлепнулся рядом с ним, больно стукнув по колену. Это было последней каплей переполнившей чашу терпения бандита.

– Убью, гадов, в бетон закатаю, в морозильник посажу, сырое мясо жрать заставлю, сморкало отстрелю – рычал и вопил он, пытаясь достать из кармана пиджака ствол. Братки повисли на нем, не давая ему сделать этого.

«Соло» Кондрата не осталось без внимания, часть вокзала, где проводились показательные выступления, сделалась абсолютно пустой, испуганные ожидающие и провожающие, поспешили оставить здание вокзала, не желая становиться жертвами шальной пули бандитской разборки.

Парамонов не торопился покинуть свой наблюдательный пункт, от шальной пули он был скрыт стеной ларька, а светиться сейчас перед бандитом не было никакого смысла. К тому же, Олег хотел убедиться в своей догадке – милиция вокзала кормилась из рук Кондрата. Если это так, то никаких пугательно-карательных мер применено к нему не будет. Скорее обойдется увещевательно-просительными. Так и случилось. Минут через пять к Кондрату приблизился милиционер и что-то тихо начал говорить. Кондрат смачно выругался, но орать прекратил, шестерки помогли ему подняться с пола, отряхнули и отвели в сторону.

«Так, если у него берут взятки, значит и у меня возьмут. Своих в органах иметь не помешает», – подумал Олег, проворачивая в своей голове комбинации будущих махинаций.

– А парочка эта мне пригодиться, молодцы! – произнес он в слух, вспомнив про Толстого и Скелета, – хорошо подготовились к афере.

Теперь оставалось только разыскать их и можно начинать действовать. Олег взглянул на часы и присвистнул – он безнадежно опаздывал к ужину. Если Сидорова проснулась, придется как-то объяснять свое столь длительное отсутствие в незнакомом городе.

Олег двинулся к расписанию пригородных поездов, последняя электричка на Заполяновку ушла пятнадцать минут назад. Вот черт! Придется ловить такси. Этот вариант устраивал его не очень, насколько он помнил таксисты не жаловали этот райончик. Ну, ничего можно пообещать два счетчика или показать удостоверение майора ФСБ или милиции, на выбор. Таких корочек у Олега было припасено на все случаи жизни. Ими в столичных киосках торгуют как сувенирами. Покупаешь такую штуку, вклеиваешь свою фотографию, ставишь печать какого-нибудь общества, типа Федерации Служебного Собаководства и готово! Все в рамках закона, так как в удостоверении очень мелким шрифтом, в самом низу написано, что это – «подарочный, сувенирный экземпляр». К счастью, обыватели привыкли доверять корочкам этого цвета и не любят читать то, что написано мелким шрифтом, так что можно предъявлять смело. Особенно, в захолустье типа Тулупинска.

Олег вышел из здания вокзала к стоянке такси. К нему тот час же подскочили несколько шоферов на перебой предлагая свои услуги:

– Паедым, брат, давэзу с вэтерком, вах! – размахивал руками «брат» родом с Кавказа.

– Братан, ты на мою тачку посмотри, как раз для солидного клиента, – встрял другой шофер, указывая на отполированную иномарку.

– Мне на Заполяновку, – отозвался Олег на предложения водителей, те разом поскучнели и разошлись. – Плачу два счетчика, – добавил Парамонов, – водители не отреагировали на его предложение.

Парамонов огляделся в поисках того, кто отвозил их в Заполяновку с Сидоровой в прошлый раз, дорогу знает – объяснять не придется, в прошлый раз отвозил – отвезет и в этот. Однако, мужичка нигде не было видно, наверное, катал клиентов.

Олег подошел к одному, второму, третьему – все безрезультатно, на Заполяновку никто не хотел ехать. Парамонов устроился на скамейке автобусной остановке достал пачку «Winston» и закурил, раздумывая как добраться до особнячка Сидоровой. Возле будочки остановки, на расстоянии протянутой руки, стояло недоразумение отечественной автомобильной промышленности – ярко-зеленый «Запорожец», за рулем которого восседал бородатый старикан в шапке-ушанке, смахивающий на того самого деда Мазая из детской книжки, который был службой 911 для зайцев, погибающих от наводнения.

– Дед, – поинтересовался Олег, – ты местный?

– Закурить не найдется? – отозвался дед Мазай.

Олег достал сигарету и протянул дедку, тот морщинистыми желтыми от дешевого табаку пальцами, ловко ухватил сигарету.

– Ишь ты, инпортная, – поцокал языком дед, разглядывая трофей. – Потом побалуюсь, – проговорил он, прибирая сигарету. Мазай пошарил рукой и выловил помятую пачку «Беломора», достал беломорину и, сделав три затяжки, ответил на вопрос Олега:

– Местный, местный я. Тулупинский.

Олег, потерявший надежду услышать от деда хоть что-нибудь оживился: