Век святого Скиминока - Белянин Андрей Олегович - Страница 38

– Когда ты уезжаешь?

– Не знаю… Обычно это зависит не от меня. Как только кто-то там, свыше, решает, что моя миссия выполнена, ап – и я уже дома. Вот, ей-богу, ты бы знала, как я ругался в прошлый раз…

– А… почему ты не хочешь остаться?

– Как сказать… иногда очень даже хочу. Теперь особенно.

Я обнял ее за плечи, прижимая к груди. Луна умела слушать. Незаметно для самого себя я начал говорить, говорить, говорить…

– Понимаешь, там, в моем мире, я сейчас не у дел. Настоящий безработный, только что на бирже не состою. Художников в Астрахани как килек в томате. Постоянной работы нет, так, «шабашки» от случая к случаю. Если здесь я – ландграф Меча Без Имени и точно знаю, что зарабатываю на хлеб собственной шеей, то дома… У вас гораздо интереснее. Не поверишь, но мне страшно нравится возиться со всеми этими вампирами, ведьмами, чертями и разной прочей нечистью. Я ощущаю себя нужным. Друзьям – для того чтобы они могли жить, врагам – для того чтобы знать, ради чего жить. Если кто-то зубастый бросится на меня, я не бегу в милицию, а встречаю его мечом промеж глаз. Мне показалось, что и моему сыну здесь тоже нравится. Если бы мы только могли остаться навсегда…

– Скиминок… нам придется расстаться. Взгляни правде в глаза – впереди ничего нет. У тебя свой мир, сын, жена. Я не найду места в твоей жизни. Не строй иллюзий…

– Но я люблю тебя!

– И я тебя люблю.

Она тихо поцеловала меня. Вот и все. Любит, но уйдет. Потому, что я женат и меня вернут. Правильно, честно, по закону. Плохо… Хуже некуда… Луна поднялась, а я все пытался удержать ее руку.

– Не надо… нельзя жить, зная, что впереди ничего нет. Если бы ты только мог почувствовать, что со мной творится, когда я представлю себе, как ты снова уйдешь! У меня болит голова… Отпусти, пожалуйста…

– Но…

Мы едва не подпрыгнули на месте. А вполне возможно, что и подпрыгнули, потому как мгновенье спустя оба уже стояли спина к спине, готовые к бою. В моих руках блестел Меч Без Имени, а пальцы наложницы сжимали лезвия метательных ножей.

В освещенный круг костра гордо вошла высокая рыжеволосая женщина, одетая в длинный плащ. Бьюсь об заклад, что под плащом у нее ничего не было…

– Кастратка! – одновременно прорычали мы. Один раз я уже сталкивался с такой тварью… Спасибо Веронике, а то служил бы сейчас в Арабских Эмиратах, там большой спрос на евнухов.

– Тебя спросить забыл, шалава злая! – взорвался я, невольно переходя на менестрельскую речь:

– Любимый, ты заговорил стихами! – восхитилась Луна. – Только я не понимаю, чего мы с ней рассусоливаем? Таких мерзавок надо убивать молча…

– Замолчи! – Вспыхнувшая наемница вскинула было руку, но я вовремя перехватил ее за запястье.

– Пусть договорит! Мне что-то стало страсть как интересно… Она ведь не знает ни тебя, ни меня, просто смотрит на наши отношения со стороны и выносит свой независимый вердикт. Валяй!

Вдохновленная моим заступничеством, кастратка сделала еще шаг вперед и, воздев руки к звездам, продолжила. Ее плащ распахнулся так, что я едва не задохнулся. Нет, ну какие же они все-таки красивые, стервы! Одна к одной и лицом, и ростом, и фигурой…

– Милорд, что тут у вас?

О, Лия с Жаном проснулись! Добро пожаловать на поэтическое выступление. Сегодня у нас творческий вечер рыжеволосой кастратки…

Как оказалось, говорить стихами, кроме меня, не умел никто. Удивленная Луна жутко обиделась, кастратка, завлекая меня, честила ее вдоль и поперек. А насколько талантливо и красиво… Ни одного явного оскорбления, ни слова хамства, все возвышенно, грустно и философично, как сонеты Шекспира. И ведь пробивает…

– Милорд, – ошарашенно повернулся Бульдозер, – Луна нас бросает?

– Не вас. Меня. Она не хочет больше ждать и не верит в возможность нашего счастья. Мне больно, Жан…

Трусливый рыцарь прижал меня к плечу. У него не было слов. Я знаю, что, если бы меня обидели, избили, напали, – он бился бы за меня с любым врагом до конца. Он не задумываясь отдал бы свою жизнь, лишь бы я был счастлив, но…

– Луна, милорд, любит вас…

– Я знаю.

Кастратка взглянула на него томным от страсти взглядом, решив, пока я в апатии, воспользоваться более рослым мужчиной.

– Чего это я ему позволю?! – опомнилась Лия. – На что она тут намекает, Жан?

– Но… я… и… ни в одном глазу… дорогая!

– Ты с ней знаком? Давно? Вы встречаетесь? Переписываетесь? До меня или за моей спиной? А лорд Скиминок об этом знает? И молчит?! А?!