Амулет смерти - Жиров Александр - Страница 36

Или можно пригласить в гости девушку Ж смотреть вдвоем тяжелое порно из НьюЙорка с тремя крестами на кассете. С хорошей девушкой кайфа будет не меньше, чем от пива с сигаретой в одиночку.

Борис посмотрел по сторонам, боясь увидеть что-нибудь подозрительное или необычное. Прохожие сутулились, толстые бабы сновали взад-вперед с вечными своими авоськами. Потная старуха тащила на своем горбу поломанную детскую коляску.

«И на хрена она ей? – нервно ухмыльнулся Борис. – Если только продаст на запчасти…»

Да, в такой ситуации трудно думать о хорошем. Нервы на пределе. Из ушей, кажется, вот-вот дым пойдет. И дурацкие сомнения: а вдруг мотор не заведется?

А вдруг все эти толстые бабы с авоськами – переодетые менты? Или какой-нибудь алкаш курит у окна и от нечего делать запоминает номер… А правда, вдруг номера недостаточно замазаны грязью?

"Вон тот, который сидит на скамейке и читает газету, скотина поганая, – по левому виску Бориса скатилась горячая капелька пота. – Что он, другого места не нашел?

Читает, блин, газету трехнедельной давности. Специально приперся из дома к кинотеатру «Победа» газетку читать…"

Борис должен был ждать ровно полчаса. Парни отсутствовали уже минут пятнадцать. Руки нервно вцепились в баранку.

"Спокойно, браток, спокойно, – уговаривал Борис сам себя. – Дело верное. Обменник не зарегистрирован. Работает без лицензии, и это главное. Таких в Питере половина. Надо только знать точно, в каком есть лицензия, а в каком нет. А то научились, суки, копии чужих лицензий вывешивать… Такие никуда не заявят. Утрутся. Этому менты еще при Советской власти научились – на самих потерпевших смотреть как на возможных преступников.

В стране, где официально почти все было запрещено, при таком подходе многое всплывало. У каждого рыльце было в пушку. Каждый хоть раз да украл что-нибудь из народного хозяйства. Многие потому и не шли в милицию заявлять. Не портили отчетность… А сейчас не столько воруют, сколько укрывают доходы от налогообложения. То есть в принципе все равно обкрадывают государство. Нет, такие ни за что в ментуру не сунутся. Это же ментам какой подарок! Сразу регистрируются два преступления, из которых одно уже полностью раскрыто, причем самой милицией: пункт работал без лицензии. Сокрытие доходов в особо крупных размерах!.."

– Вот они! – от неожиданности Борис прервал длинный внутренний монолог и заговорил вслух.

Не глядя по сторонам, бритоголовая троица торопилась с проспекта к арке проходного двора. Они так выделялись среди прохожих, что Борису казалось: всем ясно, кто это такие. Что делали. Куда идут.

Бритоголовые словно фосфоресцировали на фоне нормальных граждан. Если бы они хоть жвачку перестали жевать! На Бориса парни не обращали никакого внимания.

– Блин, козлы! – воскликнул младший Кондратьев, завел мотор и погнался за парнями.

Въехал в арку, под знак. Здесь, в подворотне, бритоголовые не выдержали и заоборачивались. Борис мигнул фарами.

Парни решили, что какой-то автомобиль просит дорогу и вжались в стены.

«Вот балбесы, – подумал Борис. – Небось вообразили, что это менты успели к ним на хвост сесть. Может, со страху и слова разучатся растягивать. Может, и пальцы загибать перестанут…»

Он высунул голову в окно:

– Я вас на улице ждал, сюда въезд запрещен.

В ответ раздался – вместо вздоха облегчения – отборный мат. Бритоголовые, шумно сопя, полезли внутрь.

– Трогай!

Борис дал задний ход, выбрался из подворотни и проехал по переулку до ближайшего поворота. Свернул. Спросил:

– Ну что?

Вместе с матом к парням вернулись их прежние замашки.

– Не ссы, – сказал один с интонацией, которую приобрел словно за три отсидки. – Все путем.

– Ты пока на дорогу смотри, – добавил другой.

– Рано еще бабки считать, – не удержался третий. – Думаешь, нам самим не интересно?

Голоса, впрочем, заметно подрагивали.

Так всегда бывает. Когда хочешь казаться крутым, выходит фальшиво. А когда ты на самом деле крутой, тебя уже не интересует, кем ты кажешься. И так все знают.

Борис петлял по улочкам старого Питера, удаляясь от Невского проспекта.

31

В пустом зале кинотеатра «Победа» на экране подобным образом запутывал следы один из отцов сицилийской мафии по кличке Самосвал.

Только в фильме дело разворачивалось в Италии. Лет двадцать назад. Самосвал уходил от карабинеров по лабиринту старого Неаполя. Предателям удалось выманить прожженного рецидивиста с острова на материк.

Немногочисленным зрителям было ясно, что теперь-то Самосвала схватят. В кино преступники всегда плохо кончают.

Фильмы – это фантазии, в которых всегда побеждает добро. В фильмах человечество карает зло, которое невозможно покарать в жизни.

На экране торжествовало итальянское правовое государство, а в бывшей конурке билетной кассы рыдала крашеная брюнетка. От нее прятал глаза седой мужчина в элегантном мундире вневедомственной охраны МВД Российской Федерации. Бесполезный пистолет оттягивал ему поясной ремень.

– И за что тебе, кретину, штуку в месяц отстегивают?! – сокрушалась фальшивая брюнетка.

Седой охранник в элегантной униформе отмалчивался. Его занимало другое.

Главное – не делать резких движений. Он служил в саперных войсках. Лет тридцать назад. В доброе застойное время. За десять лет до того, как был снят итальянский фильм, от которого сейчас так балдеют уборщицы в зале. Охранник знал не понаслышке, что такое мины.

Поэтому ему очень не нравилось, что кассирша возится с веревкой. Упорно пытается отвязать собственную щиколотку от отопительного стояка.

– Вера, давай обождем, – охранник старался говорить как можно убедительнее. – Все равно уже ничего не изменишь.

– Господи! Никогда не знала, что такие слюнявые мужики водятся, – сокрушалась сквозь слезы брюнетка. – И зачем тебе, дурню, пистолет дали?

– Верочка, да пойми ты: жизнь дается человеку один лишь раз! Поэтому пользоваться жизнью нужно как можно дольше.

Тебе русским языком сказано: «Заминировано»!

– Скотина трусливая! – рыдала Верочка. – Помоги лучше ногу отвязать!.. Охрана хренова! Трех пацанов испугался! А меня теперь с работы уволят…

Охранник машинально стал ковырять веревочный узел, которым его запястье было прикреплено к тому же стояку.

– Меня тоже с работы уволят, – сказал он и тут же пожалел об этом.

Верочка рассвирепела, и даже слезы высохли:

– Да как же тебя, сволочь, держать на такой работе, если ты только о своей паскудной жизни думаешь! Нет, вы только посмотрите на этого подонка! Ты ж охрана!..

Седой страж слушал разгневанную Верочку, а в голове крутились одни и те же слова: «После нашего ухода в течение пятнадцати минут не пытайтесь открыть дверь. В мине часовой механизм. Мы его отключим по радио».