Знак Единорога - Желязны Роджер Джозеф - Страница 20

— Все это началось еще при отце?

— Да. Как я уже сказала, за несколько лет до твоего выздоровления.

— Понятно. Вы не задумывались над тем, что такое состояние дел и исчезновение отца, вероятно, связаны между собой?

— Наверняка, — ответил Джулиан. — Я до сих пор считаю, что это и есть причина его исчезновения. Отец уехал, чтобы выяснить, в чем дело и поправить положение.

— Это только догадки, — произнес Бенедикт. — Ты же знаешь отца. Он никогда ничего не объяснял. Но, вообще-то, это предположение правдоподобно. Насколько мне известно, он много раз говорил о том, что озабочен этой… если хочешь, миграцией чудовищ.

Я вытащил свои Карты из футляра. С недавних пор у меня вошло в привычку всегда носить колоду с собой. Я поднял Карту Жерара и всмотрелся в нее. Остальные молчали, наблюдая за мной. Через несколько секунд контакт восстановился.

Жерар все еще сидел в кресле, положив меч на колени, и продолжал есть. Ощутив мое присутствие, он проглотил кусок и сказал:

— Да, Корвин. Что тебе нужно?

— Как Бранд?

— Спит, пульс немного сильнее, дыхание такое же ровное. Еще рано…

— Знаю и понимаю. Я, в основном хочу проверить твою память. Перед исчезновением отца у тебя не возникло впечатление, что причиной его отъезда могло быть нашествие на Амбер теневых тварей? Может быть, какие-нибудь слова или поступки?

— Обычно это называется наводящим вопросом, — заметил ехидно Джулиан.

Жерар вытер рот.

— Может быть, может быть. Отец казался обеспокоенным, чем-то озабоченным и часто упоминал про чудовищ. Он никогда не говорил, что это главная его забота или что-либо совсем другое.

— Например?

Жерар покачал головой.

— Не знаю. Что угодно. Я… хотя да… да! Возможно тебе не помешает узнать об этом, важно это или нет. Вскоре после исчезновения отца я попытался узнать, не я ли был последним, кто видел его перед отъездом. В этом я был почти уверен. Весь вечер я пробыл во дворце и уже хотел возвращаться на флагманский корабль. Примерно за час до этого отец ушел к себе, а я засиделся в караульной, дулся в шашки с капитаном Тобеном. На следующее утро мы отплывали и я решил прихватить с собой книгу. Я поднялся сюда, в библиотеку. Отец сидел за столом, вот здесь, — Жерар кивком головы указал на это место. — Он перелистывал какие-то старые книги и еще не переоделся. Когда я вошел, он кивнул мне. Я сказал, что хотел лишь взять книгу. Тогда ты пришел по назначению, — ответил он и продолжал читать. Я подыскал книгу, пожелал ему спокойной ночи, и он ответил: — Счастливого плавания, — и я ушел. — Жерар снова опустил глаза. — Сейчас я уверен, что в ту ночь на нем висел Камень Правосудия. Я видел его на отце так же ясно, как вижу его на тебе. И я уверен, что раньше, тем же вечером, Камня на нем не было. После этого я долго считал, что он взял Самоцвет с собой, ничто в его комнате не указывало на то, что позже он переоделся. Я ни разу не видел Камень до того, как вы с Блейзом были разбиты под Амбером. В тот день его надевал Эрик. Когда я стал расспрашивать его, он заявил, что нашел Самоцвет в комнате отца. У меня не было никаких доказательств того, что Эрик лжет, и пришлось удовлетвориться его версией. Но она никогда не была мне по душе. После того, как я услышал твой вопрос и увидел на тебе Камень, сомнения вновь вернулись ко мне. Вот я и решил, что ты должен знать об этом.

— Спасибо, — вымолвил я. В моей голове вертелся еще один вопрос, но в данный момент я решил не задавать его. И задал другой:

— Как ты считаешь, не нужны ли Бранду одеяла или еще что-нибудь в этом роде?

Жерар поднял свой бокал, точно за мое здоровье, и отхлебнул вина.

— Ладно. Продолжай в том же духе, — произнес я и провел рукой по его Карте. — Кажется, Бранду лучше. Жерар не помнит, чтобы отец говорил что-нибудь, что позволило бы непосредственно связать появление чудовищ с его отъездом. Интересно, что скажет Бранд, когда придет в себя.

— Если он придет в себя, — бросил Джулиан.

— Думаю, что он очнется. Нам всем не раз крепко доставалось, и если мы во что-то и верим, так это в собственную живучесть. Я считаю, что к утру он сможет говорить.

— Что ты собираешься сделать с виновником, если Бранд назовет его? поинтересовался Джулиан.

— Допросить.

— Тогда я хотел бы допрашивать его сам. У меня возникло такое чувство, что на сей раз ты, возможно, прав, Корвин, и что тот, кто ранил его, вероятно, виновен и в том, что мы периодически находимся в осаде, и в исчезновении отца, и в смерти Каина. Поэтому перед тем, как мы перережем его горло, я с наслаждением допрошу его. Считайте меня добровольцем и на окончание работы.

— Что ж, мы не забудем твоей просьбы.

— Корвин, я не сбрасываю тебя со счетов.

— Я в этом не сомневался.

— Я хочу кое-что сказать, — проговорил Бенедикт, заглушив ответ Джулиана. — Меня беспокоит как сила, так и очевидная цель наших противников. Я несколько раз сталкивался с ними, и они жаждут крови. Если на минуту поверить рассказу Корвина о Даре, то ее последние слова выражают их намерение: Амбер будет разрушен. Не побежден, не покорен, не проучен. Разрушен! Ладно, Джулиан, ты бы не отказался поцарствовать здесь, а?

Джулиан улыбнулся:

— Может быть, на следующий год и в то же время, но не сегодня, спасибо.

— Я хочу сказать, что могу представить себе, что ты или любой из нас набирает наемников или ищет союзников для того, чтобы захватить власть. Но я не могу представить, чтобы ты использовал такие вот могущественные силы, которые могут потом выйти из-под контроля. Силы, целью которых является не разрушение, а завоевание. Я не могу представить себе, что ты, я, Корвин, любой из нас пытались разрушить Амбер или имели дело с теми, кто хочет этого. Поэтому версия Корвина о том, что кто-то из нас предатель, мне не нравится.

Волей-неволей пришлось утвердительно кивнуть. Я и сам знал, что это было самое слабое место в моих рассуждениях. Но все же, здесь было столько неизвестного… я мог бы предложить кучу объяснений, но догадками ничего не докажешь. За меня это сделал Рэндом.

— Может быть, — сказал он, — кто-то из нас, заключив договор, недооценил своих союзников, а теперь ему приходится не слаще остальных. Он, может, и не прочь дать задний ход, но поздно.

— Мы можем предоставить ему возможность предать своих союзников сейчас, — произнесла Фиона, — если нам удастся переубедить Джулиана не перерезать ему глотку, и если остальные пообещают то же самое. В этом случае он, может быть, признается. При условии, что догадка Рэндома верна. Он больше не будет претендовать на трон, но, совершенно очевидно, что он так и так его не получит. Он останется в живых и сможет избавить Амбер от крупных неприятностей. Кто-нибудь желает дать гарантию виновнику на этих условиях?

— Да, — ответил я, — я сохраню ему жизнь, если он сознается, при условии, что он проведет ее в ссылке.

— Я с этим согласен, — поддержал меня Бенедикт.

— Я тоже, — сказал Рэндом.

— С одним условием, — добавил Джулиан. — Я согласен, если он лично не виновен в смерти Каина. В противном случае — нет. Мне понадобятся веские доказательства.

— Пожизненная ссылка, — промолвила Фиона. — Хорошо. Я согласна. Не возражаю.

— И я, — присоединилась к ней Флора.

— Я тоже, — проворковала Льювилла.

— Скорее всего Жерар тоже не будет против, — произнес я. — Но вот Бранд… Я сомневаюсь, что ему захочется присоединиться к нашему решению.

— Давайте спросим Жерара, — заявил Бенедикт. — Если Бранд выкарабкается и станет возражать, виновный будет знать, что ему нужно будет избегать только одного врага. В конце концов, между собой они всегда могут разобраться.

— Идет, — я заглушил в себе дурные предчувствия, и снова связался с Жераром.

Жерар тоже согласился.

Все мы поднялись на ноги и поклялись в этом именем Единорога Амбера. В клятве Джулиана было дополнительное условие. Мы поклялись вынудить отправиться в ссылку любого из нас, кто нарушит свое обещание. Я сомневался, что это что-нибудь нам даст, но всегда приятно наблюдать единодушие в семье.