Этот бессмертный - Желязны Роджер Джозеф - Страница 31

– Да? И что же из этого вышло?

– Управление тогда не приняло меня на работу, и я попытался подыскать ее сам. Поэтому-то я и решил заняться исследованиями. Эта планета предоставляет массу возможностей для этого.

– Какого рода исследованиями?

– Я разработал два учения – по первобытной культуре и антропологии в Новом Гарварде. Потом я решил изучить жизнь «горячего» племени где-нибудь в глубинке – и после долгих уговоров добился своего. Племя приняло меня к себе, и я начал их просвещать. Вскоре, однако, мне стали мешать, мешали все, кто только мог. Это был удар по моему честолюбию.

Через некоторое время я пришел к выводу, что мои исследования, моя общественная деятельность, никого не интересует и никому не нужны. Я осмелюсь предположить, что вы читали «Сердце Тьмы»? Если это так, то вы понимаете, что я имел в виду. Постепенно я стал находить более интересным принимать участие в местных обрядах и укладе жизни, чем просто наблюдать их. Я принял на себя труд перестроить некоторые из их наиболее ужасных обычаев, придав им определенное эстетическое содержание. Вот теперь-то я стал по-настоящему просвещать их! Теперь все, что они ни делают, выполняется с гораздо большей утонченностью.

– Что же именно стало более утонченным?

– Во-первых, раньше они просто были людоедами. Во-вторых, они были очень простодушными в деле использования своих пленников, прежде чем зарезать их. А теперь все это – очень важные вещи. Если над ними должным образом поработать, то результатом будет высший класс выполнения обрядов и обычаев – вы должны понимать, что я имею в виду. И вот я здесь, с полным набором обрядов и суеверий, почерпнутых из многих культур, многих эпох, даже многих планет. Разве можно представить лучшее поле деятельности для доктора антропологии? Люди, даже полулюди, даже мутанты – это создания, обожающие различные ритуалы, а голова моя напичкана самыми различными обрядами и всякими другими подобными штучками. Поэтому я приложил свои знания для общей пользы – и теперь занимаю среди них очень почетное и высокое положение…

– Какое это имеет отношение к нам? – спросил я.

– Жизнь здесь за последнее время стала довольно скучной. И туземцы обеспокоены. Поэтому я решил, что настало время хорошей церемонии. Я переговорил с Прокрустом – их вождем – и предложил ему подыскать нам несколько пленников. Насколько я помню, на 575-ой странице сокращенного издания «Золотого Храма» говорится: «Галаки пользуются дурной славой: охотники за головами, пьют кровь и выедают мозги своих жертв, чтобы стать храбрыми. Штэлоны на Филиппинах выпивают кровь убитых ими врагов и съедают в сыром виде часть их головы, чтобы перенять их смелость…» Что ж, здесь у нас язык поэта, кровь двух наиболее грозных воинов, мозг выдающегося ученого, железная печень пламенного политического деятеля и необычно окрашенная плоть неземного создания – и все это здесь, в одной единственной комнате! Великолепный улов, что ни говори.

– Вы весьма откровенны, – заметил я. – А что ждет женщин?

– О, для них мы исполним длительный ритуал плодородия, который завершится долгим жертвоприношением.

– Понятно.

– Все это относится, правда, только к тому случаю, если вас не отпустят подобру-поздорову, не причинив особого вреда.

– О?!

– Да. Прокрусту нравится давать людям шанс проверить себя на соответствие определенным требованиям. Пройдете определенные испытания – и вполне вероятно, что вы все получите долгожданную свободу. В этом отношении он почти что христианин.

– И соответствует, я полагаю, своему имени?

Гассан подошел ко мне и встал рядом, пристально разглядывая через решетку Моурби.

– Хорошо, хорошо, – внезапно воскликнул «старший врачеватель». – Мне на самом деле хочется подольше сохранить вам жизнь, понимаете? У вас есть чувство юмора. У большинства куретов его нет, вернее, не хватает, хотя во всем остальном это существа, достойные подражания. Возможно, они могли бы научиться у вас этому…

– Не стоит. Расскажите-ка лучше о способах испытания.

– Да? Впрочем, ладно. Вы – мои гости и вскоре сами все увидите. Мы являемся попечителями, – тут Моурби усмехнулся, – Мертвяка. Я уверен в том, что один из вас двоих поймет это за время своего краткого знакомства с ним. – Он перевел взгляд с меня на Гассана, затем снова на меня.

– Я слышал о нем, – заметил я. – Расскажите, что нам нужно сделать?

– Вам предлагается выставить бойца, который через некоторое время, вернее – вечером, встретится с ним, когда он снова восстанет из мертвых.

– Что он из себя представляет?

– Представляет? Гм-м… Если так можно сказать… Вампир!

– Чушь! Я спрашиваю, кто он на самом деле?

– Я говорю вам, что он настоящий вампир. Вот увидите.

– О'кей. Пусть будет по-вашему. Вампир – так вампир. Значит, один из нас должен с ним драться.

– Вы согласны?

– Еще один вопрос… Условия?

– Голыми руками. Разрешается все, что угодно, как в кетче. Поймать его совсем нетрудно. Он будет просто стоять и ждать вас. Его будет мучить страшная жажда, а также голод. Его можно только пожалеть.

– И если он потерпит поражение, вы отпустите пленников на свободу?

– Таков закон. Но такого еще никогда не случалось.

– Понятно. Вы хотите меня убедить в том, что он очень сильный.

– О, он непобедим. В этом-то и вся загвоздка. Разве можно организовать хорошую церемонию, если она заканчивается как-то иначе, чем это планирует устроитель? Я излагаю всю историю боя перед тем, как он начнется, а затем мои люди становятся свидетелями правдивости моих слов.

Это укрепляет их веру в судьбу и мою собственную связь с нею.

Гассан взглянул на меня:

– Что он имеет в виду, Карачи?

– Это заранее предопределенная схватка, – сказал я ему.

– Как раз наоборот, – замахал руками Моурби. – Вовсе нет. Когда-то на этой планете существовала старинная поговорка, связанная со спором древних: «Никогда не ставь против чертовых яиц – или останешься без денег». Мертвяк непобедим, потому что он рожден с определенными способностями, которые потом были искусно развиты мною. Он отобедал многими борцами, и поэтому, разумеется, его сила равна силе всех их вместе взятых. Всякий, кто читал Фрэйзера, знает об этом.

Он зевнул, прикрывая рот:

– Если вы согласны на поединок, то я пойду и посмотрю, как готовится место для церемонии. Сегодня днем вы должны выставить своего бойца. А вечером… – Он опять ухмыльнулся и пошел прочь.

– Чтоб ты споткнулся и сломал себе шею, – вырвалось у меня.

Он улыбнулся и помахал мне рукой…

Я собрал совещание.

– У них здесь есть мутант по прозвищу Мертвяк, который считается очень сильным. Я намерен бороться с ним сегодня вечером. Если мне удастся его одолеть, то нас, может быть, отпустят на свободу. Но я не очень-то верю в эти слова. Поэтому я предлагаю выработать план бегства, в противном же случае нас подадут на стол в горячем виде. Фил, вы помните дорогу до Волоса?

– Думаю, что да. Но это было так давно. А где мы находимся?

– Если это может нам хоть немного помочь, – ответил Миштиго, расположившийся у окна, – то я вижу сияние. В вашем языке нет соответствующего слова, которым можно было бы передать этот цвет, однако оно вон в том направлении. – И он показал рукой. – Этот цвет я обычно вижу там, где поблизости есть радиоактивный материал, или если воздух содержит значительное количество радиоактивных ионов. Это сияние простирается здесь на довольно значительное расстояние.

Я подошел к окну и посмотрел в указанном направлении.

– Это, возможно, «горячее» место, – сказал я. – И если это так, то они, значит, пронесли нас дальше вдоль берега, что уже неплохо. Кто-нибудь был в сознании, когда нас несли?

Никто не отозвался.

– Хорошо. Будем исходить из допущения, что это в самом деле «горячее» место; тогда дорога на Волос должна быть там, – я указал в противоположном направлении от того, которое указал Миштиго. – Поскольку луч солнца падает с этой стороны барака, а сейчас примерно полдень, держитесь противоположной стороны, как только окажетесь на дороге. Вам надо двигаться на восток. До Волоса не более двадцати пяти километров.