Возвращение палача (Home Is the Hangman) - Желязны Роджер Джозеф - Страница 20

Я слегка пригнулся вперед, обе руки вытянуты, дубинка направлена в фоторецепторы на его голове. Он продолжал медленно двигаться, и я рассматривал, как устроены его ноги. Для обычного человеческого телосложения сочленение со ступней идет под прямым углом, и это показывает на вектор наименьшего сопротивления, когда необходимо нарушить равновесие тела – для того, чтобы толкнуть и опрокинуть. К несчастью, несмотря на, в целом, антропоморфную конструкцию, ноги Палача были разнесены далеко в стороны и ему не доставало мускулов как у человека, и сочленения были созданы по-другому: к тому же он обладал куда большей массой, чем любой человек, с которым мне когда-либо приходилось схватываться. И хотя я задумал провести четыре приема из дзюдо получше, да еще несколько пониже разрядом, я был уверен – ни один из них не будет достаточно эффективным.

Он двинулся дальше, и я провел отвлекающую атаку в сторону его фоторецепторов. Он пригнулся, когда отбивал в сторону дубинку, но ориентировки не потерял, и я двинулся вправо, пытаясь обогнуть его. Я разглядывал Палача, когда он поворачивался, пытаясь определить вектор наименьшего сопротивления.

Двусторонняя симметрия, центр тяжести наверняка повыше… Один точный удар черной перчаткой в центр мозга – это все, что мне было необходимо. Затем, даже если его рефлексы позволят ему тут же расправиться со мной, он все равно останется лежать здесь внизу. Он тоже знал это. Я был уверен в этом, исходя из того, что он держал свою правую руку вблизи отсека, где размещался мозг, а также по тому, как он уклонился от прикосновения черной перчатки в момент ложного выпада.

Тут у меня промелькнула одна мыслишка…

Двигаясь еще быстрее, я снова взмахнул дубинкой по направлению его фоторецепторов. Палач выбил дубинку из моих рук и она пролетела через всю комнату, но это мне и было нужно. Я выбросил левую руку повыше, готовясь ударить его. Он скользнул назад, и я атаковал. Пусть я сделаю дело, заплатив за него своей жизнью, но неважно, убьет он меня или нет – главное, что этот трюк дает мне шанс на выигрыш.

Что касается приемов, я никогда не был большим мастером в бросках, захват у меня получался паршиво, да и удары были так себе, но применение такого приема позволяло мне получить хоть какие-то возможности.

Итак, когда Палач сосредоточился на защите своего туловища, нога моя скользнула между ног Палача, а сам я повернулся вправо, потому что что бы ни случилось, я не мог затормозить с помощью левой руки. Проскочив под ним, я сразу же перевернулся, не обращая внимания на резкую боль в левом плече, которым крепко приложился к полу, и немедленно попробовал кувырнуться назад, вытянув ноги.

Мои ноги коснулись середины его туловища, и я резко выпрямился и ударил изо всех сил. Он потянулся ко мне, но было слишком поздно. Его туловище уже откидывалось назад. Я его не дернул, я его ударил.

Он заскрипел и опрокинулся. Мои руки поспешно отдернулись, чтобы освободиться, я продолжал двигаться вперед и вверх, пока он двигался назад, снова выбросил вперед свою левую руку и побеспокоился о том, чтобы ноги мои не попали под его туловище, когда он рухнул с глухим шумом так, что половицы затрещали. Я успел вытащить левую ногу, когда бросил свое тело вперед, но его левая нога напряглась и зажала мою правую под собой, болезненно выгибая ее в сторону.

Его правая рука блокировала мой удар, а левая легла поверх ее. Черная перчатка опустилась на его левое плечо.

Я взмахнул рукой, свободной от захвата, и он переместил свой захват вверх по руке и рванул меня вперед. Левая рука его отломилась от взрыва и упала на пол. Боковая пластина под ней немного выгнулась. И все…

Его правая рука отпустила мой бицепс и вцепилась мне в глотку. Когда его когти сжались на моей сонной артерии, я выдохнул: «Ты ошибся», вложив все силы в последние слова, и потерял сознание.

Я почувствовал бег времени. Мир вернулся. Я сидел в большом кресле, которое раньше занимал сенатор, и глаза мои не были сфокусированы ни на чем. Упорное жужжание наполняло мои уши. Кожу на голове покалывало. Что-то сверкало у меня на лбу.

«Да, вы живы, и на вас шлем. Если вы попробуете использовать его для нападения на меня, я его сниму. Я стою прямо за вами. Моя рука придерживает шлем.»

«Я понял. Что вам угодно?»

«Очень немного, в самом деле. Но я вижу, что я должен сказать вам кое-что прежде, чем вы поверите в это.»

«Вы выглядите неисправным.»

«Тогда начну с того, что четверо людей за пределами дома, в основном, не получили повреждений. Я имею в виду, что ни одно тело не разбито, ни один орган не получил серьезных повреждений. Тем не менее, я отключил их – по известным вам причинам.»

«Это очень тактично с вашей стороны.»

«Я никому не желаю зла. Я пришел сюда только для того, чтобы повидаться – повидать Джесси Брокдена.»

«С тем же результатом, с каким ты повидался с Дэвидом Фентрисом?»

«Я появился в Мемфисе слишком поздно для того, чтобы повидаться с Дэвидом Фентрисом. Он был мертв, когда я добрался до него.»

«Кто же убил его?»

«Человек, которого Лейла отправила за шлемом. Это был один из ее пациентов.»

Эти слова буквально потрясли меня: все становилось на свои места. Заставившее вздрогнуть полузнакомое лицо в аэропорту, когда я покидал Мемфис – я вспомнил, где я его видел раньше: это был один из трех человек, участвовавших в лечебном сеансе у Лейлы тем утром, и я видел его в приемной, когда они уходили. Человек, мимо которого меня пронес эскалатор в аэропорту Мемфиса, был ближайшим из двоих, которые стояли, ожидая, пока третий подойдет сказать мне, что все в порядке и можно подниматься к Лейле.

«Почему? Почему она это сделала?»

«Я знаю только, что она говорила с Дэвидом когда-то раньше, что она истолковала его слова о приближающемся возмездии и упоминание о шлеме управления, который он сконструировал, в том смысле, что он намеревался стать агентом этого мщения со мной в роли исполнителя. Я не знаю, что между ними говорилось на самом деле. Я только знаю, какие ощущения вызывали в ее разуме эти слова – я прочитал их. Я давно понял, что есть огромная разница между тем, что имеется в виде, тем, что говорится, что делается, и каковы на самом деле намерения и формулировки, и что на самом деле имело место. Она послала своего пациента за шлемом, и тот принес ей его. Он вернулся возбужденным, страшно опасаясь последующего тюремного заключения. Они ссорились. Мое появление затем активировало шлем, он выронил его и набросился на Лейлу. Я знал, что он убил ее первым же ударом, потому что я уже находился в контакте с ее разумом, когда это случилось. Я продолжал проникать в здание, намереваясь войти к ней. Тем не менее, началось какое-то движение, и я задержался, чтобы не быть обнаруженным. Тем временем появились вы и забрали шлем. Я немедленно бежал.»