Кровь Амбера - Желязны Роджер Джозеф - Страница 51

— Безопасность Амбера, — ответил я.

— Далт, — уведомил он.

— Что насчет него?

— Его матерью была Дила Осквернительница…

— Это я уже знаю.

— …А она попала в плен к Оберону за девять месяцев до его рождения. Оберон изнасиловал ее. Вот поэтому-то Далт так и взъелся на вас, ребята.

— Дерьмо собачье, — охарактеризовал я.

— Именно так я ему и сказал, когда услышал эту историю черт знает в который раз. А потом взял и подначил его пройти Лабиринт на небе.

— И?

— Он прошел.

— О!

— Я только недавно узнал эту историю, — вмешался Рэндом, — от посланного мною в Кашеру эмиссара. Хотя и не знал про то, что он прошел Лабиринт.

— Если вам известно, то я все еще остаюсь должником, — медленно, почти опечаленно отозвался Люк. — Ладно, вот еще: после этого Далт навестил меня на Отражении-Земля. Именно он-то и организовал налет на склад, мой склад — украл весь запас оружия и специальных боеприпасов. А потом поджог дом, чтобы скрыть ограбление. Но я нашел свидетелей. Он заявится в любое время. Кто знает, когда?

— Еще один родственник катит в гости, — пожаловался Рэндом. — Ну почему я не мог родиться единственным ребенком?

— Делайте с этим, что хотите, — добавил Люк. — Теперь мы квиты. Дай мне руку.

— Ты проходишь?

Он засмеялся, и весь холл, казалось, накренился. В воздухе передо мной открылось отверстие, и рука, появившаяся из него, схватила мою. Чувствовалось, что тут что-то не так.

Я попробовал было перетащить его к себе, но вместо этого почувствовал, что меня самого утаскивают к нему. Присутствовала безумная сила, с которой я не мог справиться, и вселенная, казалось, перекрутилась, когда она овладела мной, и я опять увидел яркие перила. На них покоилась обутая в сапоги нога Люка.

Откуда-то сзади послышался голос Рэндома, выкрикнувший:

— Б-двадцать! Б-двенадцать! И вон!

А потом я никак не мог вспомнить, в чем же состояла проблема. Место оказалось просто чудесным. Хотя и глупо, что я сразу не распознал в зонтиках грибы…

Я закинул на перила собственную ногу, когда Болванщик наполнил мне кружку и долил Люку. Люк кивнул головой налево, и Мартовскому Зайцу тоже налили по новой. Шалтай — молодчина, балансировал, как всегда на краю. Труляля и Траляля, Додо и Лягушонок не давали музыке смолкнуть. А Гусеница просто продолжала курить кальян.

Люк хлопнул меня по плечу, и мне хотелось все что-то вспомнить, но воспоминание продолжало ускользать.

— Теперь все о'кей, — сказал Люк. — Все о'кей.

— Нет, что-то есть такое… Не могу вспомнить…

Он поднял кружку, громко чокнулся со мной.

— Наслаждайся! — пригласил он. — Жизнь — это кабаре, старина!

А Кот на табуретке рядом просто продолжал улыбаться.