Бог света - Желязны Роджер Джозеф - Страница 77

— Они тоже принесут мощное оружие.

— В таком случае, когда мы встретимся, исход, в сущности, не будет зависеть ни от них, ни от меня.

— Есть способ подтолкнуть весы, Рэнфри.

— Да? Что ты еще придумал?

— Многие полубоги недовольны ситуацией в Городе. Они жаждут продолжать кампанию против Акселерационизма и против последователей Татагатхи. Они были разочарованы, что этого не последовало за Кинсетом. И Бог Индра вызван с западного континента, где он ведет войну с ведьмами. Индра может оценить чувства полубогов, и его последователи охотно перейдут на другое поле битвы.

Ганеша поправил свой плащ.

— Говори дальше, — сказал Ниррити.

— Когда боги придут в Кильбар, — сказал Ганеша, — может случиться, что они не станут сражаться в защиту его.

— Понятно. А что ты выиграешь от всего этого, Ганеша?

— Удовлетворение.

— И больше ничего?

— Я хотел бы, чтобы ты запомнил день, в который я нанес тебе визит.

— Так и будет. Я не забуду, и ты получишь от меня вознаграждение… Стража!

Полотнище палатки откинулось, и в палатку вошел тот, кто привел Ганешу.

— Проводи этого человека, куда он пожелает, и отпусти невредимым, — приказал Ниррити.

— Ты веришь ему? — спросил Ольвигг, когда Ганеша ушел.

— Да, — сказал Ниррити, — но придется впоследствии отдать ему его сребреники.

Локапаласы совещались в комнате Сэма во Дворце Камы в Кейпуре. Присутствовали также Тэк и Ратри.

— Тарака сказал мне, что Ниррити не хочет договариваться с нами, — сказал Сэм.

— Хорошо, — сказал Яма. — Я все-таки опасался, что он согласится.

— А сегодня утром они напали на Лананду. Тарака уверен, что они возьмут город. Это будет чуть потруднее, чем с Махартхой, но он уверен в их победе. Я тоже.

— И я.

— И я.

— Затем он пойдет сюда, на Кейпур. А потом Кильбар, Хамсу, Гайятри. Он знает, что где-то на этом пути боги выступят против него.

— Наверняка.

— Так что мы в середине, и перед нами несколько возможностей. С Ниррити мы не можем иметь дела. Как вы думаете, можем мы иметь его с Небом?

— Нет! — сказал Яме, стукнув кулаком по столу. — На чьей стороне ты, Сэм?

— На стороне Акселерации. Если бы дело можно было свести к переговорам, а не обязательно к кровопролитию, было бы лучше всего.

— Я скорее соглашусь иметь дело с Ниррити, чем с Небом!

— Так давайте проголосуем, как голосовали за установление контакта с Ниррити.

— И ты потребуешь единогласного решения?

— Таковы были мои условия при вступлении в Локапалас. Вы просили меня руководить вами, и я требую власти разрубать узы. Позволь мне объяснить мою аргументацию, прежде чем говорить о голосовании.

— Давай объясняй.

— Насколько я понимаю, Небо в последние годы заняло более либеральную позицию по отношению к Акселерации. Официально ничего не изменилось, но против Акселерации не делалось ни шагу — предположительно из-за разгрома, который они учинили в Кинсете. Я прав?

— По существу, да, — сказал Кубера.

— Они, похоже, решили, что слишком дорого производить подобные действия всякий раз, когда Наука поднимет свою опасную голову. В той битве с ними сражался народ, люди. Против Неба. А люди, в противовес богам, имеют семьи, связи, которые их ослабляют, и к тому же они связаны обязанностью хранить в чистоте кармическую запись, если хотят нового рождения. И все-таки они сражались. Поэтому Небо в последние годы проявляло несколько большую терпимость. Поскольку такая ситуация реально существует, богам нечего терять. В сущности, они могли бы показать свою благосклонность, дать Акселерации благословляющий жест милосердия. Я думаю, они захотят сделать уступку, чтобы Ниррити не…

— Я хочу видеть, как падет Небо, — сказал Яма.

— Понятно. И я тоже. Но подумай хорошенько. При том, что ты дал человечеству за последние полстолетия, может ли Небо держать его по-прежнему в кабале? Небо почувствовало это в тот день в Кинсете. Еще одно-два поколения — и их власть над смертными пропадет. В этой битве с Ниррити они очень повредят себе, даже если победят. Дай им еще несколько лет клонящейся к упадку славы. С каждым сезоном они будут становиться все более бессильными. Они достигли своего пика. Теперь они идут под уклон.

Яма закурил.

— Ты хочешь, чтобы кто-нибудь убил за тебя Браму? — спросил Сэм.

Яма молчал, возбужденно затягиваясь. Затем сказал:

— Может быть. Не знаю. Не хочу думать об этом. Но наверное это все-таки так.

— Ты хотел бы получить мою гарантию, что Брама умрет?

— Нет! Если ты попробуешь это сделать, я тебя убью!

— Ты сам не знаешь, хочешь ли ты видеть Браму живым или мертвым. Видимо, твоя любовь и ненависть равны. Ты состарился еще до молодости, Яма, и она была единственным существом, о котором ты когда-нибудь заботился. Я прав?

— Да.

— Значит, я не могу отвечать за тебя, за твои личные проблемы, но ты сам должен отделить их от проблемы насущной.

— Ладно, Сиддхарта. Я голосую за то, чтобы остановить Ниррити здесь, в Кейпуре, если Небо поддержит нас.

— У кого-нибудь есть возражения?

Все молчали.

— Тогда отправимся в Храм и потребуем связи.

Яма отбросил сигарету.

— Я не буду говорить с Брамой.

— Разговор поведу я, — сказал Сэм.

Или, пятая нота арфы, зазвенела в Саду Пурпурного Лотоса.

Когда Брама включил экран в своем Павильоне, он увидел мужчину в сине-зеленом тюрбане Уратхи.

— Где жрец? — спросил Брама.

— Лежит в стороне, связанный. Я могу его притащить, если ты желаешь услышать одну-две молитвы…

— Кто ты такой, что носишь тюрбан Первого и входишь в Храм с оружием?

— У меня странное ощущение, что все это однажды происходило со мной, ответил человек.

— Отвечай на мои вопросы!

— Хочешь ли ты, Леди, чтобы Ниррити остановили? Или отдашь ему все города по реке?

— Ты испытываешь терпение Неба, смертный. Ты не выйдешь из Храма живым.

— Твои угрозы смерти ничего не значат для главы Локапаласов, Кали.

— Локапаласа больше нет, и у них не было главы.

— Ты смотришь на него, Дурга.

— Яма? Это ты?

— Нет, но он здесь, со мной, а также Кришна и Кубера.