Факиры-очарователи - Жаколио Луи - Страница 16

Говорят, что бедный король осмелился заметить то, что и во владениях английской королевы бывают случаи ссор между мусульманами и индусами.

Ему ответили, что такие замечания с его стороны неприличны, и что он должен был принять меры к тому, чтобы не беспокоить своих соседей.

— Но ведь командирами моих войск состоят ваши же офицеры, — отвечал несчастный король, — приказания они принимают лишь от вас, так и прикажите им, чтобы они лучше несли свою полицейскую службу, чтобы и я сам мог спать спокойно.

Чтобы прекратить ту драку, довольно было бы трех-четырех солдат с капралом.

Но лорд Дальгузи не из тех людей, которые отказываются от раз принятого ими решения.

Несколько дней спустя появилась прокламация, в которой в целом ряде параграфов говорилось, что королевство Аудское очень плохо управляется вот уже тремя поколениями королей, т. е. нынешним, его отцом и дедом, что их управление вредит не только их собственным подданным, но грозит беспокойством соседям и что законы нравственности и человечности настоятельно требуют от английского королевства, чтобы оно положило конец всем этим неурядицам и не конфисковало, нет, но аннексировало королевство Аудское.

И лишь из великодушия и в память былых хороших отношений, англичане согласились выдавать радже приличную пенсию, но при условии немедленного послушания, т. е. он должен был без малейшего сопротивления и, не показывая недовольства, покинуть свой трон. Если раздастся хотя один выстрел, то он не получит ни гроша.

Угрозы были бесполезны, бедный король и не думал сопротивляться. Он благородно сошел со своего трона, говоря, что для сохранения его он не желает проливать кровь своих подданных, но что он будет взывать к справедливости английского народа, и что, если понадобится, то он готов броситься к ногам королевы и на коленях защищать свои права перед лордами и парламентом.

Свергнутый король Аудский отправился в Калькутту с твердым намерением сесть на корабль, уходящий в Англию, но у него украли половину багажа и почти все состояние, которое он вез в драгоценностях и в наличных деньгах.

Он резонно побоялся, что у него будет слишком мало денег для того, чтобы жить с многочисленной семьей в Англии и вести бесконечный политический процесс, очевидно, очень дорогой. После долгих колебаний, он отказался ехать сам и послал в Лондон жену и сына. Кстати можно сказать, что, пока бывший король вел свое дело в Калькутте, он передавал, как его отец и как его дед, несколько миллионов почтенным губернаторам каждый раз, как те делали вид, что находятся в затруднительных обстоятельствах.

Потом, в то время, как он смиренно ожидал ответа на свою петицию, поданную в парламент, и тихо жил под бдительным оком властей, вдруг явились сбиры, схватили его и заключили в тюрьму, сообщив ему, что он заговорщик, что он поднял свой народ, который действительно восстал, как один человек, но по своему собственному почину, требуя обратно своего короля.

И пока бедный раджа умирал в одном из фортов Калькутты, бывшая королева Ауда умирала в Лондоне от горя и негодования при виде отвергнутой палатой Общин петиции, которая вернула ее, даже не прочтя.

Принятие этой петиции было отложено на неопределенное время, потому что адвокат, составлявший ее, забыл в нее внести установленную формулу: «смиренно умоляет палату Общин».

Итак, шайка бандитов выгоняет вас из жилища предков, грабит ваши деньги, расхищает ваше имущество… И если вы принуждены обратиться к ней с просьбой вернуть несколько крох из того, что у вас аннексировали, то надо выразиться так: смиренно умоляю вас, достопочтенные бандиты. Только Джон Булль способен на такое лицемерие и на — такую подлость.

Неоспоримо, что покража королевства Аудского явилась причиной заговора, последствием которого явилось восстание всей Бенгалии против насильников. Англичане не могут отрицать этого: Королевство Аудское конфисковано в 1856 году, восстание произошло в 1857 году.

Из 80 000 восставших сипаев 70 000 были подданными бедного короля Аудского.

Едва прошло шесть месяцев после аннексии Ауда, как повсюду начали появляться странного вида разносчики, которых раньше никто не видел.

Один из таких разносчиков являлся к старшине каждой деревни и не продавал, а передавал ему шесть пирожков и говорил: «эти шесть маленьких пирожков для вас, и взамен я ничего не прошу, будьте только любезны послать в следующее селение шесть точно таких же пирожков».

И странное явление, старшина принимал эти пирожки, без всяких расспросов и, согласно приказания, делал такие же шесть пирожков, и передавал их по назначению. Кто первый сделал их, откуда было положено начало этим пирожкам, так никто и не узнал. Но доказано, что разносчики эти ходили от одного старшины к другому, от одной деревушки к другой, и все получали одно и то же распоряжение, отправить дальше шесть пирожков. Но губернаторы не обратили внимания на такое странное явление.

Это еще не все, кроме этих подозрительных симптомов среди населения, были и другие среди армии, по которым нетрудно было догадаться, что готовится военный заговор. В военную ставку являлся сипай и шел прямо к старейшему из туземных офицеров. Он являлся специально, чтобы передать тому цветок лотоса.

Взглянув на цветок и не говоря ни слова, офицер передавал его другому, тот третьему, следующий нижнему чину, а этот рядовому и т. д., пока этот цветок не побывал в руках каждого туземного солдата. И когда цветок попадал к последнему солдату в полку, тот незаметно исчезал, чтобы передать лотос в другой ближайший полк или отряд. Не было ни одного полка, ни одной роты или взвода, где бы не побывали цветы лотоса. И это началось сейчас же вслед за аннексией Ауда.

Сам старый, честный король был тут не замешан. Сипаи хотели защитить своего короля и отстоять независимость родного края.

Вся Бенгалия соединилась в одно, и паролем было: изгнать чужеземцев.

Но это кроткое и робкое население, хотя и объединенное общей ненавистью, все еще не решалось взяться за оружие, и возможно, что, обойдись с ним английское правительство разумно, все бы мало-помалу улеглось.

Но святые бодрствовали.

Политики подготовили восстание.

Святые заставили его вспыхнуть.

Полки сипаев, преданные своим офицерам, лучше позволили бы себя расстрелять, но ни за что не сели бы на судно, чтобы переплыть Кала-паниа (лазурную воду моря), и не потому, что они боятся бури, но потому, что одна мысль готовить свою пищу на глазах европейцев, показалось бы им невыносимою и горше смерти. Правда, потом некоторые из полков согласились на это испытание, но чего оно им стоило?

Во время всего перехода, эти несчастные питались лишь сырыми зернами риса и пряностями, которые они потихоньку носят при себе. Было ужасно видеть их по прибытии в гавань после долгого пути, — длинные, тощие, изможденные, точно потерпевшие кораблекрушение.

Для испытания попробовали на первый раз давать общую пищу в тюрьмах. Но всюду, где предложили, поднялся форменный бунт между заключенными. Сила осталась за новым законом (странный Закон), но кровь полилась в изобилии, и узники предпочитали умирать голодной смертью. Везде, где судьи оказывались упорными, тюрьмы быстро освобождались от своего населения, брамины и кшатрии предпочитали смерть, лишь парии пережили и приняли предложенную пищу потому, что касте их терять было нечего.

Другое обстоятельство позволило святым проделать новый эксперимент над армией.

При возобновлении военного снаряжения для думдумского парка, все патроны были смазаны говяжьим или свиным салом, известно, какой ужас питают индусы ко всяким останкам животных и какое непреодолимое отвращение имеют магометане к свиньям.

19-й пехотный туземный полк первый получил эти патроны и заявил, что пользоваться ими не будет, так как нечистое прикосновение сала заставит его лишиться касты Весь полк был разжалован и заключен в тюрьмы, а опыт продолжался с 34-м пехотным полком. Вся Бенгалия отказалась принять оскверняющие ее патроны, сипаи поняли, что хотят поколебать их верования и что пресловутые патроны были лишь первым шагом на пути обращения их насильно.