Госпожа Абу-Симбела - Жак Кристиан - Страница 2

Рамзес запустил руку в гриву Бойца. Ласка не успокоила его.

Одетый в тунику из шкуры антилопы, с сумкой, наполненной снадобьями, пилюлями и флаконами, Сетау поднимался по склону холма. Коренастый, среднего роста, с черными волосами, плохо выбритый, он испытывал страсть к змеям и скорпионам. С помощью их яда Сетау готовил великолепные лекарства вместе со своей женой Лотос, обворожительной нубийкой, один вид которой заставлял краснеть воинов. Заклинатель змей беспрерывно вел свои поиски.

Рамзес доверил супружеской чете руководить службой здоровья армии. Сетау и Лотос принимали участие во всех кампаниях царя не из-за любви к войне, а для отлова новых рептилий и лечения раненых. И Сетау полагал, что в случае несчастья никто не смог бы лучше него прийти на помощь Рамзесу.

— Настроение наших воинов оставляет желать лучшего, — констатировал он.

— Военачальники хотят возвратиться, — признал Рамзес.

— Принимая во внимание поведение твоих воинов при Кадеше, на что ты мог надеяться? Им нет равных в отступлении и беспорядочном бегстве. Как обычно, ты примешь решение сам.

— Нет, Сетау, не сам. Посоветовавшись с солнцем, ветрами, душой моего льва, духом этой земли... Они не солгут. А мне останется принять их послание.

— Лучшего военного совета не существует.

— Ты говорил со своими змеями?

— Они тоже посланники Незримого. Да, я их спросил, и они мне ответили без обиняков: не отступай. Почему Боец так неспокоен?

— Посмотри туда, на дубовый лес слеза от крепости.

Сетау посмотрел в том направлении, пожевывая стебелек тростника.

— Ты прав, это дурно пахнет. Западня, как в Кадеше?

Она так хорошо сработала тогда, что хетты придумали еще одну, которая, они надеются, станет не менее эффективней. Как только мы предпримем атаку, наш натиск будет сломлен, в то время как лучники крепости начнут истреблять нас в свое удовольствие.

Перед царем возник Менна, конюх Рамзеса.

— Ваша колесница, Ваше Величество.

Фараон долго гладил своих лошадей, носивших клички «Победа при Фивах» и «Богиня Мут довольна»; вместе со львом они были единственными, кто не предал его при Кадеше, когда битва казалась проигранной.

Под недоверчивыми взглядами полководцев и воинов Рамзес взялся за вожжи.

— Ваше Величество, — обеспокоился Менна, — вы не отправитесь...

— Проедем вдоль крепости, — приказал царь, — и углубимся прямо в дубовый лес.

— Ваше Величество... Вы забыли ваши латы! Ваше Величество!

Держа в руках металлический панцирь, конюх напрасно бежал за колесницей Рамзеса, который один направился навстречу врагу.

ГЛАВА 2

На несущейся на огромной скорости колеснице, стоя в полный рост, Рамзес Великий больше походил на бога, нежели на человека. Высокий, с широким и открытым лбом, обрамленным голубой короной, повторяющей форму головы, с выпуклыми надбровными дугами, густыми ресницами, пронзительным, как у сокола, взглядом, длинным и тонким носом с горбинкой, круглыми и тонко очерченными ушами, волевым подбородком и мясистыми губами, он был воплощением силы.

При его приближении спрятавшиеся в дубовом лесу бедуины выскочили из своего укрытия. Одни натянули луки, другие воинственно потрясали копьями.

Как и при Кадеше, царь оказался быстрее сильного ветра и проворнее шакала, во мгновение ока преодолевающий огромные расстояния, как бык с огромными рогами, опрокидывающий своих врагов он раздавил первых нападающих, выскочивших ему навстречу, и пускал стрелу за стрелой, пронзая мятежников.

Предводителю отряда бедуинов удалось избежать бешеного натиска Фараона, и, коленопреклоненный, он приготовился выпустить стрелы ему в спину.

Прыжок Бойца привел в оцепенение мятежников. Огромный лев, казалось, летел. Выпустив когти, он набросился на предводителя бедуинов, вонзил клыки в его голову и сомкнул челюсти.

Ужас от этой сцены был таков, что большинство нападавших, бросив оружие, пустились наутек, спасаясь от хищника, который уже расправлялся с телами двух других бедуинов.

Египетские колесницы, сопровождаемые многими сотнями пеших воинов, поравнялись с Рамзесом, и им не составило никакого труда подавить последнее сопротивление бедуинов.

Успокоившийся Боец вылизал окровавленные лапы и подошел к своему хозяину. Признательность Рамзеса вызвала у него удовлетворенное урчание. Лев улегся недалеко от колесницы, бдительно поглядывая вокруг.

— Это большая победа, Ваше Величество! — заявил военачальник «Ра».

— Мы только что избежали разгрома; почему ни один дозорный не сумел заметить врага в лесу?

— Мы не придали значения этому месту, оно нам показалось незначительным.

— Неужели нужно, чтобы лев обучал моих полководцев военному искусству?

— Ваше Величество, без сомнения, желает созвать военный совет, чтобы приготовиться к штурму крепости...

— Атаковать немедленно.

По тону Фараона Боец понял, что передышка закончилась. Рамзес погладил по крупам своих лошадей.

— Ваше Величество, Ваше Величество... Я прошу вас!

Задыхающийся конюх протянул царю нагрудные латы, покрытые металлическими пластинками. Рамзес надел панцирь, который не слишком портил его льняного платья с широкими рукавами. На запястьях властелина красовались два золотых браслета с лазуритом, украшенных изображением двух диких уток, символа царской четы, похожей на двух перелетных птиц, взлетающих к таинственным областям неба. Свидится ли Рамзес с Нефертари, прежде чем отправится в великое путешествие по другую сторону жизни?

«Победа при Фивах» и «Богиня Мут довольна» приплясывали от нетерпения. Их головы были украшены великолепными султанами из перьев, красными, а по краям голубыми.

Из воинских рядов неслась песня, которую сложили после победы при Кадеше, ее слова стыдили малодушных: «Рука Рамзеса сильна, его сердце мужественно, он непревзойденный лучник, стена для воинов, пламя, сжигающее врагов».

Взволнованный конюх набил стрелами оба колчана царя.

— Ты их проверил?

— Да, Ваше Величество, они легки и мощны. Вы единственный, кто сможет попасть во вражеских лучников.

— Разве ты не знаешь, что лесть — тяжелый проступок?

— Нет, но я так боюсь! Не будь вас, разве эти варвары не уничтожили бы нас?

— Приготовь солидную порцию корма для моих лошадей; когда мы вернемся, они будут голодны.

Как только египетские колесницы приблизились к укреплению, ханаанские лучники и их союзники — бедуины выпустили множество стрел, которые посыпались к ногам упряжек. Лошади заржали, некоторые встали на дыбы, но спокойствие царя не позволило воинам поддаться панике.

— Натяните тетиву ваших луков, — приказал он, — и ждите моего сигнала.

Оружейная мастерская Пи-Рамзеса сделала луки из акаций, а их тетива была изготовлена из бычьих жил. Тщательно рассчитанная кривизна оружия позволяла точно посылать стрелу в полет более чем на двести метров. Эта техника делала ненадежной защиту стен крепости, за которыми прятались осажденные.

— Все вместе! — загремел Рамзес зычным голосом, придававшим энергии войску.

Большинство стрел попали точно в цель. Пораженные в голову, глаза, горло то там, то тут падали вражеские лучники — мертвыми или тяжелоранеными.

Следующих постигла та же участь.

Убедившись, что пехотинцы не погибнут от стрел мятежников, Рамзес отдал приказ ринуться к деревянным воротам крепости и разбить их ударами топоров. Египетские колесницы приближались, лучники Фараона еще точнее производили выстрелы, пресекая всякое сопротивление. Разбитые черепки, наполнявшие рвы, не помогли; вопреки обычаю, Рамзес не приказал возводить лестницы, а повел войско через главный вход.

Жители Ханаана сгрудились за воротами, но не смогли устоять под натиском египтян. Рукопашная схватка была ужасающей по своей жестокости; пехотинцы вскарабкались по груде трупов и, как огромная всесокрушающая волна, ворвались внутрь крепости.