Джек на Востоке - Белянин Андрей Олегович - Страница 6

– Что угодно моей госпоже?

– Какой-нибудь столовый сервиз подороже. Я его разобью!

В раздраженном состоянии дочери рыцаря был неведом страх, в иное время она бы охотно повизжала. Джинн послушно сложил руки, кивнул и исчез. Явился обратно буквально через минуту, аккуратно положив к ногам девушки гору расписных тарелок, ваз и чашечек китайского фарфора. Шелти ласково взяла вазу побольше и с чувством глубокого удовлетворения расколотила ее о стену.

– Уф, сразу легче на душе. А ты, собственно, кто такой?

– Я – джинн и раб моей госпожи.

– Вот уж не знала, что у меня есть рабы… Откуда ты взялся?

– Великий хан ифритов – Саюмбамбей, Владыка Тьмы, Хозяин Ночи, могущественный из магов, сильнейший из волшебников, коварнейший и зловреднейший – повелел мне служить тебе, выполняя любые желания золотоволосой северной красавицы.

– Потакать капризам женщины? Не слишком престижная работенка для джинна твоего уровня, – ехидно сощурилась охотница. – Почему же назначили именно тебя?

– От мудрости моей госпожи ничего не скроешь, – потупился джинн. – Я провалил задание. Мне было приказано найти твоих друзей и умертвить их. Но… тот огромный пес с серебряным зубом, он… опозорил меня!

– Стой, стой, минуточку… Ничего не понимаю. Какой пес, о чем речь? Когда меня похитили ифриты, на площади оставался Сэм Вилкинс – бабник и хвастун, Лагун-Сумасброд – волшебник и философ, и еще мой жених Джек по прозвищу Сумасшедший король. Никакой собаки там не было.

– Она появилась позже, – хихикнул джинн, шмыгая носом с кольцом. – Этот ваш Сэм ухитрился подобрать перстень ифрита, такое маленькое колечко, соскользнувшее с пальца одного из наших. Твой друг начал что-то болтать, произнес желание, и кольцо его исполнило. Он превратился в пушистую болонку величиной с верблюда!

– Сэм?! Вот потеха! – И Шелти вместе с джинном счастливо расхохотались. Отсмеявшись, дочь рыцаря шваркнула об пол два блюда. – Вот теперь мне совсем хорошо. Не буду уточнять, чем именно тебя опозорил наш мохнолапый герой, но верю, что он это смог! Дай возможность Вилкинсу испортить людям настроение – он своего не упустит. А теперь отнеси меня к Джеку.

– Не могу, госпожа.

– Что значит «не могу»?! Ты ведь только что назвал себя моим рабом и подряжался выполнять все мои желания!

– Увы, только те, что не идут вразрез с планами моего повелителя. Есть кое-что, чего я не могу для тебя исполнить.

– Например? – сразу же надулась Шелти.

– Мне нельзя отпускать тебя за пределы оазиса, нельзя приводить сюда твоих друзей, нельзя позволять тебе причинять самой себе любой вред и… вроде бы все.

– Ясно. Ты не только слуга, но и тюремщик!

– Такая наша неблагодарная служба, – виновато развел руками смущенный джинн.

А Джек с друзьями неторопливо двигался по караванной тропе. Сэм потребовал, чтобы ему замотали голову простыней на арабский манер, уверяя, будто бы болонки очень подвержены солнечным ударам. Мейхани оказалась незаменимой помощницей – умная, работящая, с неизменным чувством юмора, она сумела окружить всех теплом и уютом, создавая в пути совершенно домашнюю атмосферу отношений. Лагун, не слезая с верблюда, упорно вчитывался в древнюю книгу жизнеописания достославного Али-Бабы. Первые два дня пути прошли спокойно, но чем дальше путешественники уходили в глубь пустыни, тем больше признаков опасности встречалось на их пути. Выбеленные солнцем скелеты людей и животных, полузанесенные песком каменные скульптуры непонятных существ, черные развалины каких-то строений, засыпанные колодцы…

К закату третьего дня Мейхани остановила коня:

– Здесь все караванщики обычно поворачивают на запад, через неделю пути начинаются плодородные земли. Или идут на юг – через две недели доходят до Шамаханских гор. Дороги на восток не существует. Говорят, что эта часть пустыни принадлежит могущественному хану ифритов. Многие смельчаки ходили туда проверить, так ли это, но ни один не вернулся назад.

– Я туда не пойду, – подумав, решил пес. – Что-то мне расхотелось жениться. Цепи Гименея… тьфу! Нет, мне милей моя свобода.

– Не городи ерунды, Сэм! – вспылил Сумасшедший король. – Я должен вернуть Шелти.

– Ну а я здесь при чем? Иди, тебе никто не запрещает. А мы с Мейхани возвращаемся к доброму султану Пуфику. Я вступаю в штат телохранителей, одновременно совмещая эту должность со ставкой придворного шута. Два года коплю жалованье, а потом подкупаю местных магов, они превращают меня обратно в человека, и я возвращаюсь на историческую родину богатым господином.

В ответ Джек схватил Вилкинса за пушистые уши и, уперевшись лбом в лоб присевшей болонки, заорал так, что на Сэме затрепетала шерсть:

– Это из-за тебя мы попали на Восток! Это из-за твоего хвастовства и хамства моя невеста томится в плену! Это из-за тебя нас хотел убить здоровенный джинн! Это из-за тебя мы плутаем по пустыне, бережем воду, заживо печемся на солнце, а когда до цели рукой подать – ты мне говоришь: «Не пойду!» Предатель! Да я из тебя сейчас половик сделаю!

– Отойди, Джек! – грозно потребовал Лагун-Сумасброд. – Мне давно хотелось превратить этого изменника в зайчика. С помощью этой мудрой книги я понял, как мне сделать из собаки тушканчика. Ахалам-берды, махалам-хурды…

– Не-е-ет!!! – Бледная Мейхани отважно закрыла перепуганного песика. – Не трогайте его. Он устал, он обижен, ему плохо, одиноко и страшно. Не обижайте его, пожалуйста!

Колдун и Сумасшедший король смутились. Повисла гнетущая тишина. Первым сдался Джек:

– Простите нас, леди. Я совсем потерял голову. Просто не могу представить, что моя невеста находится в гареме у хана ифритов. Конечно, вы вольны избирать свой путь и не лезть в эту схватку. Я иду один.

– Мы идем вдвоем, – поправил старый волшебник. – Девочка моя, будьте так добры, разделите оставшиеся продукты и воду. Дай Бог вам обоим удачно добраться до Кэфри.

– А с чего вы взяли, что я вас брошу? – фыркнула девушка. – Это господин Сэм сказал, что он уходит. А меня он спросил? Лично я иду с вами. Дорога назад не очень сложная, сам дойдет.

Просто окаменевший от такого поворота событий Сэм круглыми глазами смотрел, как его друзья разворачиваются на восток, оставив на песке мешочек с сухарями и две фляги с водой. Сердце бедного пса разрывалось от горя и непонимания. Он-то всего лишь хотел пошутить, покапризничать, хотел, чтобы его поуговаривали, приласкали, почесали за ухом…

Быстро опускалась густая аравийская ночь. Три путешественника остановились на привал. Джек развел костер, стреножил животных, а Мейхани разогрела на огне лепешки с овечьим сыром. Разговаривать не хотелось. Все остро ощущали нехватку болтовни неугомонного Вилкинса. Лагун ходил вокруг костра, что-то бормоча себе под нос, Сумасшедший король зачем-то начищал и без того сияющий меч, Мейхани грустила, обхватив руками колени, когда в темноте неожиданно раздалось кошачье мяуканье. Оно становилось все громче, и вскоре целый кошачий хор оглашал окрестности дикими заунывными воплями. Эту какофонию перекрыл дребезжащий старушечий голос:

– Тише! Тише, детки мои. Ужин уже готов.

Вой прекратился. В круг света от костра мелкими шажками вступила щуплая старушка. Ее черные одежды поистрепались и обносились, походка была старчески неуверенной… но глаза светились зеленым огнем!

– Ведьма, – с одного взгляда определил Лагун-Сумасброд. – Ох уж мне эти восточные женщины! С возрастом они легко превращаются из гурии в фурию. Девочка моя, подай вон ту недогоревшую ветку и немного пепла, будешь мне помогать. Джек, на всякий случай прикрой нам спину.

Волшебник живо очертил горящей палкой круг и бросил пепел на четыре стороны света. Он быстро прочел заклинание, пока Мейхани по его указу торопливо опоясывала место их ночлега длинной веревкой, и пламя костра взметнулось, окрасившись в голубой цвет. Высокое колдовство сработало.

– Ни одна нечисть не посмеет переступить через заколдованную мной веревку из верблюжьей шерсти. На какое-то время мы можем расслабиться.