Русский Рэмбо для бизнес-леди - Звягинцев Александр Григорьевич - Страница 48

– Осторожнее на поворотах с бабой! – крутанул желваки по скулам Скиф. – У меня, поручик Сечна, счеты с ним покруче твоих, а, как видишь, терплю.

– Уходим. С женой поговорили по-хорошему. Достигнут, как говорят, консенсус…

– Скиф, можешь в морду дать… Как же она – такая баба: с мозгами и вся из себя… Как же она может с таким, прости господи?..

Ольга еще укрупнила лицо Скифа и, зажав рот ладонью, ждала его ответа.

– И вся из себя, и с мозгами, – зло ответил тот. – Только мозги у них, поручик Сечна, устроены, видно, не так, как у нас с тобой… Мы, из окопов, их не понимаем, а им, из дворцов, зачем нас понимать? Нас можно за баксы заказать – и нет проблем… Поедем отсюда, Семен.

– Лопины казаки хотят бросить в твой гараж какие-то ящики на пару дней.

– Вот и поедешь с ними. А я к себе на квартиру.

– Она же засвечена!

– Предупрежу Анну.

– А если и она на них работает?

Ольга не сводила с печального лица Скифа наполненных слезами глаз.

– Она – не Ольга, – ответил Скиф, и слезы сильней потекли по щекам Ольги. – Анна – дочь моего полкового командира по Афгану. Подъезжай потом к нам, ночь как-нибудь перекантуемся, а завтра переберемся под крыло деда Ворона, – сказал Скиф уже в двери гостиной.

Ольга смахнула слезы и переключила кнопки на "ленивце" – на экране телевизора появился вход в гараж…

…Длинный, сутулый казак распахнул перед Скифом ворота, и тот, бросив хмурый взгляд на ее любимца – молочно-белый "Мерседес-500", сел за руль.

При виде мелочно-белого красавца, выезжающего из гаража, у Засечного округлились глаза и он, подергав рыжий хохолок, лишь мог выдохнуть:

– Аппарат, блин!..

– Пожалте, граф, – распахнул Лопа дверцу "Мерседеса" перед трясущимся Нидковским.

Тот втиснулся бочком на заднее сиденье и покосился на Скифа:

– А мне теперь куда, господа?..

– На "Мерседесе" в дворянское собрание, – засмеялся севший на переднее сиденье казак. – В твоей резиденции, граф, отныне прописана казацкая станица.

– Господа, надеюсь, пошутили насчет моей резиденции? – напомнил о себе Нидковский.

– Какие тут шутки, – бросил, не поворачиваясь, Скиф. – Собственность твоя нами экспроприирована. Забирай свои манатки из садика и будь ласка: сгинь на веки вечные, ваше сиятельство.

– Вполне по-ленински, – нашелся Нидковский.

– Эх ты, буржуй несостоявшийся, – засмеялся Лопа. – Если бы по-ленински – в расход тебя с твоими хозяевами, и весь сказ…

В зеркале заднего обзора Скиф увидел, что по щекам Нидковского текут слезы. Скиф не переносил слез – ни женских, ни детских, а мужские слезы у него вызывали приступы бешенства.

– В чем дело? – резко спросил он, тормознув на обочине.

Нидковский посмотрел на него глазами побитой собаки и, заикаясь, пролепетал:

– Не могли бы вы э.., э.., оставить меня хотя бы сторожем при моей экспроприированной собственности? Я мог бы по совместительству круглые сутки дежурить на телефоне и принимать заказы ваших клиентов. Э.., э.., э… Я боюсь бандитов Мучника, кроме того, у меня, видите ли, э.., э.., семейные обстоятельства.

– С женой, что ли, разбежался, граф?

– Э.., э.., э, собственно, обстоятельства с дочерью.

– О чем он экает, Павло? – Скиф вопросительно посмотрел на Лопу.

– Жену-то он давно в гроб загнал, а дочь – путана… Ей клиентов водить, баксы зарабатывать, а тут в квартире он под ногами путается, – с нотками сочувствия пояснил казак. – Лярва наняла бандюков Тото Кострова, и те их сиятельство из собственной квартиры вышвырнули. Возьмем его в сторожа, Скиф? – просительно сказал Лопа. – Он как есть пакость вонючая, ну уж пусть возле нас сшивается, а то не ровен час придушат его под ельники.

– Пусть, – согласился Скиф и посмотрел на расстилающийся перед ними огромный и мрачный город.

На город не переставая падал пушистый снег.

В стороне Филей, над парком, несмотря на снегопад, кружились черные стаи ворон. Снег скрадывал и глушил их надсадное и тревожное карканье.